— Сначала я действовал так исключительно из практических соображений. У меня в холодильнике всегда лежал хлеб, и веджимайт — всегда под рукой, поэтому значения не имело, в котором часу я вернулся из аэропорта. Ничто так не ассоциируется с возвращением в Австралию, как старый-добрый веджимайт на тосте. Я не собирался превращать это в ритуал. — Как бы там ни было, а я научилась не доставать тебя, когда ты возвращаешься домой. Я просто махала тебе рукой с дивана и ждала, пока ты покончишь со своим ритуалом. Лео нахмурился. — Неужели я мог игнорировать тебя, пока не наемся? — Ну, вообще-то, так оно и было. — Разве тебя это не сердило? — Я думала, что так ты снимаешь нервный стресс. Иногда, признаюсь, это меня немного сердило, но, в общем-то, я понимала, что таким образом ты прощаешься на время со своей работой, делаешь паузу прежде, чем вернуться к домашней жизни. По правде говоря, смириться с этим глупым ритуалом мне позволяло лишь то, что Лео до нашего с ним разрыва всегда компенсировал мне все неудобства. После тоста на кухне следовал второй ритуал: муж присаживался рядом со мной на диван, а затем наступали минуты крепких объятий, любви и пламенных чувств. Даже когда Лео очень сильно уставал, он всегда старался таким образом доказать мне, что по-настоящему вернулся домой. Лео ни разу передо мной не извинился, но я рассматривала каждую благословенную минуту этого воссоединения как его извинения. — Чем мы любим заниматься вместе? — спросил Лео. С минутку подумав, я непринужденно произнесла: — Мы любим смотреть реалити-шоу по телевизору. — Ладно… Теперь я точно знаю, что ты выдумываешь. Я не смотрю реалити-шоу! Мои слова задели его. Я предвидела, что так и будет, и улыбнулась. На секунду я с головой погрузилась в воспоминания о тех вечерах. Мы лежим рядом на диване. Я чувствую тепло его тела сквозь ткань нашей одежды. Наши руки и ноги сплетены. Его запах витает вокруг. Перед нами горит мягким светом телевизионный экран. Такими мы были, когда все еще было хорошо: я, Лео и естественное переплетение хобби и привычек. — Обычно мы сидели вместе после ужина. Я смотрела реалити-шоу, а ты читал рядом со мной,?— принялась разъяснять я.?— Время от времени ты отрывал взгляд от книги и делал критические замечания по поводу того, что я смотрю. Я притворялась обиженной. Мы часто играли в эту игру. Даже добродушное подтрунивание в те дни было совершенным, с оттенком нежности, любви и тепла, с которым мы прошли весь свой путь, пока мы были другими. Господи! Как же я скучаю по тем временам! — Ну, язвительные комментарии о реалити-шоу во время чтения хорошей книги — это уже похоже на меня,?— рассмеявшись, произнес Лео, и тут ему в голову пришла другая мысль.?— А моя семья? Все ли с ней в порядке? Есть ли что-то, что мне следует знать, прежде чем я позвоню маме? Я была рада сменить тему разговора. Я не хотела вспоминать то счастливое время, которое мы провели вместе. Слишком тягостно. Утрата еще свежа в моем сердце. Следующие несколько минут я занималась тем, что рассказывала Лео, что произошло с его родными за последние четыре года. Я рассказала мужу о его племянниках, Бакстере и Ривере, двух невообразимых непоседах, которые постоянно доставали его сводную сестру Терезу. Я показала ему фотографии на моем мобильнике. Лео сказал, что племянники немного на него похожи. Я посмеялась, так как Лео не имел в биологическом плане ничего общего с этими детьми, но именно эту фразу я уже слышала от мужа, когда он впервые увидел снимок новорожденных малышей. Я сказала Лео, что его мама, как всегда, бодра и здорова, а Эндрю до сих пор слишком много работает, но и с ним все в порядке. Я решила ничего не говорить о том, чем занимаемся сейчас я и Эндрю. Слишком много надо объяснять. Легче будет в Сиднее, когда он сам все увидит своими глазами. Позже медсестра принесла поднос с едой. Лео покушал. Потом я организовала видеозвонок его родителям. Анна почти все время всхлипывала. Она то и дело забывала, что это видеозвонок, и часто подносила телефон к уху. Эндрю и Лео всеми силами старались поддерживать свой крутой имидж мачо. При этом они уж слишком часто откашливались и отворачивались от камеры. Я хорошо их знала, чтобы поверить в их игру хоть на секунду. После телефонных переговоров я увидела, что Лео начинает уставать. — Ты следующую ночь тоже проведешь в отеле? — спросил он. — Если я тебе не нужна… Я могу остаться, но чуть позже мне придется сделать много звонков,?— сообщила я. — Со мной все в порядке. Тебе надо хорошенько выспаться. Договорились? Разговор казался немного странным, но отнюдь не незнакомым. В начале наших отношений Лео таким и был: внимательным, отзывчивым и предупредительным. Но это было давно. В этом году муж казался мне очень далеким. Я почти забыла, что вначале он был небезразличен к тому, что я думаю и чувствую. Вернувшись в отель, я полночи провела у телефона, пытаясь найти для Лео подходящий реабилитационный центр со свободным местом. Подходящий центр нашелся, вот только он располагался в противоположном конце Сиднея. Даже когда я давала свое согласие, у меня были сомнения, как нам удастся это осуществить. Потом я позвонила моему помощнику Тобиасу. Тот пообещал организовать самолет с необходимым мне экипажем к завтрашнему дню после полудня. Когда я наконец отложила телефон, то тишина, царящая в гостиничном номере, резко контрастировала с безумным бегом моих мыслей. Я с трудом могла поверить, что мы летим домой… мы оба. Я легла в постель, но не могла заснуть. Я лежала, глядя в потолок, пытаясь решить, что и когда следует рассказывать Лео. Это был вопрос, справиться с которым самостоятельно я не могла. Впрочем, просить совета у других также не представлялось возможным. Вряд ли кто-то, помимо нас самих с Лео, сможет разобраться, что между нами пошло не так. Глава восьмая Лео Январь 2011 года Я никогда не считал себя импульсивным человеком, но мной всегда движет инстинкт. Когда мое нутро говорит мне, что надо что-то делать, я почти всегда так и поступаю, иногда вообще не задумываясь о последствиях. Когда дело касается работы, моя интуиция раскрывается как своими сильными сторонами, так и обнаруживает свои недостатки. Когда она подсказывает, как мне действовать, я полностью сосредотачиваюсь на гонках за редкими историями. Эти истории происходят вне зоны безопасности, по ту сторону фронта. Чтобы заполучить подобную информацию, приходилось копать глубже, чем могут позволить себе большинство моих коллег, очутившись в полевых условиях. После ужина с Молли в кафе моя интуиция громко заявила о себе. Мне нужно было вновь увидеть Молли, я не просто хотел этого, мне непременно необходимо было с ней повидаться. Только так я смог бы убедиться, что глубина моих чувств не является ложной, вызванной эмоциональностью обсуждений смерти ее брата. Я колебался. Я понимал, что не могу вот так просто позвонить и пригласить ее на свидание, позабыв о причине наших встреч в прошлые разы. Деклан был одновременно и поводом для очередной встречи, и причиной, почему я должен действовать осторожно. К четвергу я решил, что я наверстаю упущенное время и позвоню ей, скажу, что хочу поговорить о Деке, а потом посмотрим, что будет, если я поведу разговор о другом. Когда у меня в голове сложился четкий план, я позвонил Молли. — Привет, Лео,?— тепло приветствовала меня она. — Привет, Молли! Я тебя не отрываю от работы? — Я вечно работаю, ни минутки спокойствия,?— вздохнув, произнесла девушка так, что мне сразу стало понятно: она сейчас улыбается.?— Как ты? Плечо болит? — С радостью сообщаю, что больше не ношу руку на перевязи. — Отличная новость. Уже вернулся к работе? — Пока нет, но скоро. Мне пока не разрешают переутомляться, но, по крайней мере, теперь я могу сам себе готовить еду. Молли засмеялась. — Я рада, что ты позвонил… честно… — А-а-а… Я тоже был рад. Осторожно опустившись на диван, я вытянул ноги, положив их на кофейный столик. — Да. У тебя есть время встретиться за стаканчиком? — предложила Молли.?— Я кое о чем подумала после нашей прошлой встречи. Если у тебя есть свободное время, я буду очень рада поговорить об этом. — Конечно, у меня найдется время,?— едва слышно произнес я. Мой спокойный тон не давал ни малейшего представления об охватившем меня ликовании. Мы договорились встретиться в баре на набережной бухты Дарлинг. *** И на этот раз заведение было из тех, что я редко посещаю по своей воле. Декор казался мне нелепым и претенциозным, а завсегдатаи — уж слишком модными и богатыми. Молли опаздывала на пятнадцать минут. Я уже стал спрашивать себя, не мог ли я неправильно понять Молли. — Привет! — резко выдохнула она, садясь напротив. Даже под макияжем было заметно, как она раскраснелась. Энергия так и бурлила внутри нее. Она тяжело дышала. — Господи! Извини, что опоздала. Мой телефон трезвонил, словно с ума сошел. На этой неделе мы разослали данные о начисленных дивидендах за использование авторского права на записи. В медиакругах поднялся небольшой переполох. Ты и сам знаешь, какими бывают журналисты. Молли улыбнулась. Я ответил улыбкой на улыбку. — Ничего страшного. Ты в порядке? — Да, но я вконец устала. Знаешь, что мне сейчас нужно? Хочу вина. Я рассмеялся. — Вот и отлично. Заказав напитки, мы уселись на свежем воздухе за столик, с которого открывался чудесный вид на бухту. Мы сидели рядом на длинной, снабженной мягкими подушечками скамейке. Я немного повернулся в сторону Молли так, чтобы иметь возможность ее видеть. Она утопала в сиянии ресторанов, баров и бухт позади нее. Меня поражало, насколько она выделялась на фоне других посетителей: необыкновенно красивая, с идеальной прической среди хорошо одетых, но ничем не приметных городских жителей центра. — Дивиденды за использование авторского права… — напомнил я ей. — И все висит на мне, как ты понимаешь,?— улыбнувшись, сказала Молли. — Ну да… — По правде говоря, год выдался неплохой. Наши акционеры ждут от нас только положительных результатов, поэтому всегда приятно, если мы не обманываем их ожиданий. — А как насчет того, что обсуждали мы с тобой?