— Ты сегодня просто полон сюрпризов, да? — мои щеки болели от улыбки. — Что это? — Он в лодочном домике. Хочешь поедем? Я молча кивнула. — Конечно. *** Он повел меня внутрь. — Тебе нужно ненадолго закрыть глаза, чтобы я мог кое-что приготовить. Я рассмеялась. — Ладно. Устроившись поудобнее на диванчике, я закрыла глаза руками. — О'кей, теперь ты можешь их открыть. Ноа зажег две свечи, образовавшие число двадцать один. Это был не просто торт. — Срань господня, — сказала я. — Тебе нравится? — Кто это сделал? — Ты знаешь пирожные Эви в центре? Я сказал ей, что хочу, и она это сделала. На торте была изображена маленькая девочка, положившая руки на экран телевизора — точная копия знаменитой сцены из "Полтергейста", той самой, о которой я рассказывала ему. — Это самый потрясающий торт, который я когда-либо видела в своей жизни. — Я думаю, мы должны попробовать. — Ты что, шутишь? Я даже не хочу к нему прикасаться. Мы не можем его испортить. — Мы можем разрезать нижнюю часть, а верхнюю оставить нетронутой. Но в конце концов тебе, вероятно, придется уничтожить и её. — Ни за что! Я его заморожу. — Ты собираешься оставить торт с полтергейстом в морозилке своей мамы, пока будешь учиться? — Да. Я сохраню его навсегда. Когда-нибудь, когда я состарюсь и поседею, у меня все еще будет эта штука в морозилке. Ты думаешь, что я шучу, но это не так. — Это безумие. Надеюсь, ты это знаешь. — Ну, и я тоже-немного безумная. — Это правда, — он подмигнул. — Ну, тогда мне лучше не повредить его случайно. Ноа отрезал нам два куска торта от нижней части, стараясь не касаться верхней. — Я почти принес его в ресторан, — сказал он. — Но я боялся, что с ним что-нибудь случится. К тому же, если бы ты увидела меня с тортом в руках, то испортила бы сюрприз. — Ты действительно удивил меня, и я даже рада, что мы остались вдвоем. Я знала, что это замечание было слишком честным, что оно граничило с переходом границы дозволенного. Но это была правда. Я хотела, чтобы он принадлежал только мне. — Это лучший день рождения, который у меня был за долгое время, — сказала я. — Я знаю, что моя мать сказала тебе, что моя сестра умерла в мой день рождения. Это был первый раз с тех пор, когда я не думала о ней весь день. Я не уверена, что чувствую по этому поводу. — Ты не должна чувствовать себя виноватой. — Я всегда чувствовала, что не заслуживаю праздновать свой день рождения, если она больше не может их иметь. — День, когда ты родилась, заслуживает признания. Твоя сестра хотела бы, чтобы ты отпраздновала свой день рождения. — Я знаю это. Но ты не всегда можешь помочь своим чувствам, — я откусила кусочек торта-шоколадного с начинкой из пудинга. Ням. — Я просто хотела бы сделать что-нибудь, чтобы помочь ей. Я была молода и никогда не думала, что все так плохо, как было на самом деле. Он кивнул сам себе, как будто только что что-то понял. — Вот почему ты хочешь стать психиатрической медсестрой, не так ли? Из-за твоей сестры. — Да. Я хочу помочь людям чувствовать себя лучше. Он слизнул глазурь с уголка рта. — Знаешь, иногда это невозможно, верно? Не всех можно спасти. — Я это прекрасно понимаю. Но я могу попытаться. — Да. Ты безусловно можешь, но ты не можешь винить себя за то, что не всегда можешь преуспеть — ни за то, что случилось с твоей сестрой, ни за то, что может случиться в будущем с кем-то еще. Мы не можем контролировать действия других, как бы ни старались. — Ну конечно. Я знаю это. И мне предстоит долгий путь, верно? Прежде чем кто-то сможет доверить мне свое психическое здоровье? — Ты сильный человек, и у тебя есть большой личный опыт решения проблем психического здоровья от окружающих тебя людей. Так что я бы сказал, что это огромное преимущество перед большинством людей, идущих в поле. — Хотелось бы, чтобы это было не так, но это правда, — я посмотрела вдаль. — Прости…эта ночь приняла мрачный оборот, не так ли? — Мы едим торт с полтергейстом. Это соответствует настроению, — сказал он. — Верно. — Слушай, а ты никогда не думала стать писателем? — Не в качестве карьеры, но я немного пишу. Почему ты спрашиваешь? — Нет причин. Просто у меня такое чувство, что у тебя это хорошо получается. Хмм. Странно. Ноа опустил взгляд на тарелку и поиграл с остатками глазури. Похоже, у него было что-то на уме. — Сегодня я узнал, что Оливия беременна. Вау. Его бывшая жена ждет ребенка. — Это очень важная новость… — Да. — Как ты к этому относишься? — Они с мужем уже некоторое время пытались это сделать. Я счастлив за нее. Я не была уверена, что поверила ему. — Неужели? — Да… правда. — Но это должно быть странно. — Это немного сюрреалистично, но не настолько, чтобы не быть счастливым за неё. Это урок, жизнь продолжается с тобой или без тебя, напоминание о том, что я, вероятно, должен разобраться со своей собственной жизнью в какой-то момент. — Ты хочешь детей? Ноа вздохнул. — Я был не очень хорошим мужем, не уверен, что стану лучшим отцом. Я отрицательно покачала головой. В глубине души я знала, что он ошибается. Ты знаешь, как иногда можешь видеть в других людях то, что они не могут видеть в себе? — Позволю себе с тобой не согласиться, — сказала я ему. — Ах, да? — Да. Ты научил меня так сильно верить в себя и в окружающий мир. Ты прожил разнообразную жизнь, и тебе есть что предложить ребенку из своего опыта. И ты меня защищаешь. К тому же, знаешь, откуда я знаю, что ты будешь хорошим отцом? — Откуда? — То, как ты обращаешься с морскими свинками, кормишь их палочками для еды и всегда следишь, чтобы у них было достаточно воды и сена. Ты следишь, чтобы каждый из них получал равное количество пищи. И еще, как ты относишься к Тедди. Иногда он может быть очень властным, не говоря уже о том, что он очень большой. И все же ты позволяешь ему лезть на тебя, пускать на тебя слюни, потому что знаешь, что это делает его счастливым. Он улыбнулся. — Я ничего не делаю. Не знаю, почему я ему так чертовски нравлюсь. — Я могу понять, что он чувствует. Дерьмо. Ноа уставился на меня широко раскрытыми глазами. Быстро. Скажи что-нибудь, чтобы отвлечь. Я прочистила горло. — Так что… у меня вроде как свидание в следующие выходные.