Долговязый тип со сломанным носом и маленькими тускло-серыми глазками, с черным чемоданчиком, пристегнутым к стальному браслету на руке, подошел к двери, над которой криво висела табличка «Займи до получки». Он огляделся по сторонам и нажал кнопку звонка. – Кто? – раздался из динамика подозрительный голос. – Ты чё, Косой, не узнаешь меня? – проговорил тип с чемоданчиком. – Открывай уже, Степаныч меня ждет! Замок щелкнул, дверь открылась. Человек с чемоданчиком вошел в тесную комнату, где сидел бритоголовый тип со скошенными к переносице глазами. На столе перед ним лежала бейсбольная бита. Он оглядел вошедшего и кивнул на дверь за своей спиной: – Проходи, Степаныч тебя и правда ждет. Человек с чемоданчиком толкнул дверь и вошел в просторный кабинет. Большую часть этого кабинета занимал необыкновенно роскошный письменный стол из черного дерева, инкрустированный бронзой и перламутром. За этим столом сидел невысокий, очень толстый человек с круглой плешью, окруженной газончиком рыжеватых волос, и большим жабьим ртом. Маленькие глазки смотрели на вошедшего с жадным любопытством. – Здравствуй, Степаныч… – проговорил вошедший, сразу сделавшись ниже ростом. – Здорово, Полтон! – Я Платон… – А мне без разницы! Принес? – спросил хозяин квакающим голосом, отчего сходство с жабой стало разительным. – Принес, конечно, принес! Иначе бы ты ко мне не посмел заявиться! – Принес, Степаныч! – с испуганным подобострастием ответил вошедший и положил на черный стол свой чемоданчик. Хозяин кабинета довольно крякнул, достал из ящика стола маленький ключ, открыл замок наручника и отстегнул от него чемоданчик. Затем он развернул чемоданчик так, чтобы курьер не мог видеть его содержимое, достал из другого ящика еще один ключ, с фигурной головкой, и этим ключом открыл чемоданчик. Откинул крышку, заглянул внутрь… и лицо его мгновенно переменилось, вместо радостного ожидания на нем проступило сначала недоумение, а затем ярость. – Что это?! – прорычал он и стал похож уже не на жабу, а на разжиревшую гиену. И в то же время из-под черного стола донеслось глухое угрожающее рычание. – Что это?! – повторил он и развернул чемоданчик к курьеру. – Бу… бутылка… – ответил тот и судорожно сглотнул. – Вижу, что бутылка, – прорычал Степаныч. Действительно, в чемоданчике лежала бутылка с этикеткой «Коньяк дагестанский выдержанный». – Так это, наверное… – Наверное? – переспросил Степаныч. Из-под стола медленно выдвинулась огромная собака – светло-коричневый зверь с гладкой шкурой и громадной головой со свисающими щеками. Глазки, маленькие, как у хозяина, горели злобой. Степаныч подковырнул крышку бутылки желтым ногтем, снял ее, понюхал содержимое, затем достал из ящика стола хрустальную рюмку, налил в нее из бутылки, пригубил и протянул курьеру: – Пей! Тот послушно выпил, на лице его поочередно менялись страх и недоумение. – Что это? – проговорил Степаныч обманчиво мягким голосом. – Коньяк… – пролепетал курьер. – Коньяк, – кивнул Степаныч, – и так себе коньяк. Ты меня что, за лоха держишь? – Что ты, Степаныч… как можно… – А мне сдается, что держишь. А тебе как кажется, Цезарь? Пес снова хрипло зарычал и напрягся. – Нет, Цезарь, подожди, мне еще с ним поговорить надо, а после тебя он будет не очень разговорчивый. Степаныч уставился на курьера тяжелым взглядом и процедил: – Куда ты дел то, что тебе передали? – Это оно… что мне дали, то я и принес… Степаныч, ты же знаешь, я никогда… что мне дали… вот же, чемоданчик был заперт, и к наручнику пристегнут… – Нет, Полтон. Тебе передали бутылку с раствором ценой в несколько лимонов зеленых. Передали надежные люди, которые не посмели бы меня кинуть. – Я тоже не посмел… – А вот этого я не знаю! Правда, Цезарь? Пес рыкнул и вопросительно взглянул на хозяина. – Еще рано! Он мне сначала все расскажет – кому отдал ту бутылку, куда ее дел… а уже потом… – Степаныч, – жалобно проблеял курьер, – сам посуди, как я мог… даже если бы посмел… у меня же ключей не было… – А вот это мы не знаем… правда, Цезарь? Пес снова зарычал. – Ты понимаешь, шкура, что эту бутылку уже ждет покупатель? Такой человек, с которым шутки плохи? Это я такой мягкий и добрый, а тот человек – просто зверь!.. – Но Степаныч, я ничего… Вдруг Степаныч неожиданным при его комплекции молниеносным движением перегнулся через стол, схватил курьера за руку, прижал его руку к столу и приколол ее к инкрустированной столешнице коротким острым ножом. Курьер охнул, побледнел, но взял себя в руки и только проблеял: – Степаныч, мамой клянусь… – Да не было у тебя никакой мамы! – рявкнул Степаныч. – Ты что, думаешь, я не знаю, что ты детдомовский? Он скосил глаза на ручку ножа и недовольно проговорил: – Вот, еще и стол из-за тебя испортил, а он, между прочим, больших денег стоил… говори, куда ты дел настоящую бутылку? – Но, Степаныч, я как ее получил – сразу к тебе… – Не утомляй нас с Цезарем! Все равно ты мне все расскажешь! Он покосился на пса, как будто ждал от него умного совета, но не дождался, немного подумал, повернул нож в ране. Курьер закусил губу и тихонько заскулил. – Ну что, ничего не вспомнил? – Степаныч, говорю же, я ни сном ни духом… – Трудно с тобой! – Степаныч задумчиво взглянул в потолок, достал из очередного ящика пачку сигарет, вслух, с выражением прочитал надпись на пачке: – Минздрав предупреждает, что курение вредит вашему здоровью… Затем он укоризненно взглянул на курьера: – Видишь, здоровье ради тебя гробить приходится! Он раскурил сигарету, затянулся, поморщился, стряхнул пепел и прижал тлеющий кончик к раненой руке курьера. Тот вскрикнул. – Больно? – сочувственно проговорил Степаныч. Курьер в ответ только всхлипнул. – Ну что, не вспомнил?