– Срет! Внеси багаж и позаботься, чтобы его никто не спер, пока мы не отужинаем. Да и потом тоже. Срет отправился выполнять поручение, а Ниерон велел дочери приготовить воду и полотенца. Красивая молодка принесла в спальню деревянный ковшик и кувшин. Вакар проводил ее одобрительным взглядом. – Правда, недурное мясцо? – бросил ей вслед Ниерон. – Если господин желает полакомиться… – Я десять суток в седле, еле на ногах стою, – проворчал Вакар. – Может, когда отдохну… Он отправился в спальню, чтобы первым принять ванну. Там к нему подошел слуга. – Ну и как наши дела, Фуал? – Вакар тер грязные руки облезлой щеткой из свиной щетины. – Очень хорошо, мой господин. Кроме разве что… – Кроме чего? – Видишь ли, такой важной персоне, как ты, негоже ночевать на постоялом дворе. – Я знаю, но нужда заставит. Что еще? – Надеюсь, мой господин простит меня, если я скажу, что у него недостаточно опыта насчет постоялых дворов? – Да, ты прав. А что я делаю не так? – Если бы ты как следует поторговался, то заплатил бы три унции за ночь, самое большее – четыре. – Ах ты вор, свинское отродье! Я что тебе, собака, чтобы торговаться? Зубы выбью! – Мой господин! Торговаться – ниже твоего достоинства, принцу не к лицу, не говоря уже о том, что магистрат этого не одобрит. В следующий раз позволь поторговаться мне, ведь у меня достоинства вовсе нет. – Ладно. Судя по твоему прошлому, из тебя выйдет отличный торговец. Вакар отдал щетку рабу. К тому времени, когда последний из его отряда помылся, вода и полотенце стали черными, как безлунная ночь. Путники торопливо и молча поели из деревянных мисок, как едят проголодавшиеся и усталые люди. Умяв огромные порции жареной свинины и ячменного хлеба, они отдали должное зискскому вину, не обращая внимания на шумных торговцев, сгрудившихся на другом конце длинного стола. Однако после ужина Вакар заметил, что болтовня купцов не дает ему уснуть. Похоже, торговые люди вознамерились гулять всю ночь под сладостные трели флейты, бульканье вина и стук кубков. Когда юная флейтистка умолкала, мужчины возвращались к азартной игре. При этом они громко бахвалились и сыпали упреками и угрозами. Часа через два этой пытки неглубокая чаша терпения Вакара переполнилась. Он выбрался из-под одеяла и раздвинул занавеси, отделявшие спальное помещение от трапезной. – А ну, прекратите болтовню, пока я вам головы не поотшибал! Шум прекратился, четыре пары глаз уставились на принца. – И кто ж ты будешь, добрый человек? – спросил самый крепкий из торговцев. – Принц Вакар из Лорска, и когда я велю заткнуться… – А я королева Огуджии… А если тебе, чужак, тут не нравится, то возвращайся, откуда пришел. – Ах ты, свинья! – взревел Вакар, ища чем бы запустить в нахала. Но тут вмешался Ниерон с дубиной в руке. – А ну, никаких драк в моем заведении! Если хотите поскандалить – ступайте на улицу. – С радостью. – Вакар свирепо ухмыльнулся. – Погоди, я только меч прихвачу… – Ну, коль в дело пошли мечи, тебе придется подождать, я пошлю за своим, – заявил крепыш. – Он уже отведал крови горгонских пиратов, а уж лорский хлыщ… – Что? – удивился Вакар. – Да кто ты такой? – Его ярость немного поулеглась, он был заинтригован и уже догадался, что выставил себя на посмешище. – Я – Матенг из По, владелец трех судов, и ты бы это непременно знал, не будь таким невеждой… – Погоди, – сказал Вакар. – В ближайшее время хоть одно из твоих судов пойдет к материку? – Да, «Дайра» отправляется завтра в Гадайру, если продержится попутный ветер. – А Гадайра – это случаем не самый ближайший порт к Торрутсейшу на материке? – Да. – Сколько… – Вакар осекся и сунул голову в спальное помещение: – Фуал, ну-ка проснись! Выходи, поторгуйся за меня. * * * На следующее утро Вакар собрал свой отряд, чтобы ехать к причалам. Cpeт не откликался на зов, пока принц не нашел его во дворе, – переводчик болтал с Ниероном. – Пошли, – позвал Вакар. – Иду, господин. – Срет оглянулся на ходу и бросил на гесперийском: – Скоро опять увидимся, и раньше, чем ты думаешь. Колесницы загромыхали, съезжая к бухте. Там Вакар остановился у храма Лира, чтобы принести ягненка в жертву морскому божеству. Хоть он и не принимал всерьез богов, поскольку они никогда не являлись ему ни в снах, ни в видениях, но подумал, что, принеси он жертву, хуже не будет. Затем он отправился дальше и, расспрашивая каждого встречного, обнаружил «Дайру». Матенг распоряжался погрузкой слитков меди, бизоньих шкур и мамонтовой кости. – Возвращайтесь домой, не теряйте времени, – сказал принц возничим, и те развернули колесницы. К одной из них Вакар успел привязать своего коня. Стараясь не выдать волнения, он неторопливо подошел к краю пристани и ступил на борт корабля. Фуал и Срет ковыляли следом, сгибаясь под тяжестью снаряжения и продуктов. – Руаз, вот твой пассажир! – крикнул Матенг. – Он хорошо заплатил, так что заботься о нем получше. – Принц, вона как? – капитан Руаз хохотнул в бороду. – Ну так не стой на дороге, драгоценное высочество, ежели не хочешь, чтобы тебе на ножку уронили слиток. – Он суетится, громко раздавая указания грузчикам, и вот наконец после долгой возни все товары размещены на борту. Матросы задраили люки и отвязали швартовочные тросы. От пристани отходили на четырех длинных веслах. «Дайра» двинулась по кольцевой бухте к главному каналу. Вакар вертел головой, внимательно рассматривая окрестности Амфере. На канале судно набрало скорость, поскольку к усилиям гребцов там присоединилось течение. Вскоре они миновали наружную городскую стену, пройдя через огромные бронзовые ворота, готовые в любой момент наглухо затвориться и защитить город от вторжения вражеских кораблей. Затем около полумили судно шло по каналу к морю. Когда «Дайра» качнулась на первой океанской волне, Срет со стоном опустился на корточки у шпигата. – Что это с ним? – спросил Вакар. – Морская болезнь, господин, – ответил Фуал. – Если ты от нее не страдаешь, то считай, что тебе повезло. – Это вроде того, что случилось с Цорме в поэме? Жженье в очах и кружение буйной главы Ниц повергают героя, и вот, у шпигата согбенный, Цорме молит о погибели, алчет от мук избавленья. Но пока я неплохо себя чувствую. Фуал отвернулся с многозначительной усмешкой на лице. Через несколько минут Вакар ощутил легкую головную боль и тяжесть в желудке, но, не желая терять лицо, как ни в чем не бывало стоял у борта и глядел, как матросы сушат весла, опускают на воду кормило и ставят единственный прямой парус в красно-белую полоску. Западный ветер наполнил его и погнал «Дайру» к Гесперидам. Теперь Вакар понял, для чего судну такая высокая корма – волны набрасывались сзади, но не могли перехлестнуть через борт, а лишь толкали «Дайру» вперед. Шатаясь, он поднялся на полуют. У кормила стоял сам Руаз – ворочал длинную жердь, соединенную с двумя рулевыми плоскостями. – А как вы возвращаетесь с материка в Амфере при встречном ветре? – спросил Вакар. – На веслах? – Нет. Мы смиренно ждем и молимся любимому морскому божеству. В этом море ветер дует с запада четыре дня из пяти, поэтому надо ждать пятого. Я как-то целый месяц просидел в порту Седерадо, ожидая попутного ветра. – По-моему, это скучно. А вдруг еще кто-нибудь из капитанов помолится, чтобы ветер дул в противоположную сторону? Руаз пожал плечами и сдвинул брови. Вакар глянул за корму на Амфере, который быстро исчезал из виду за гладью океана. В горле рос ком; принц стер со щеки слезинку и уставился на воду. Вскоре он осознал, что ему нравится смотреть на волны, сменяющие друг дружку бесконечной чередой. Немудреное это занятие успокаивало, хотя по натуре он был энергичен и не выносил бездействия. Но что-то грызло Вакара изнутри, рождая в глубине души смутные опасения. Ближе к вечеру «Дайра» пошла вдоль гористого побережья. – Меропия, – сообщил капитан Руаз. С наступлением сумерек Срет малость пришел в себя и даже поел. У Вакара слипались глаза от усталости, но лунный свет и плеск воды под днищем не давали ему спать всю ночь. В полдень они миновали Меропию, поставили парус и взяли курс на восток. Море было пустынно. – Других кораблей не видать, потому что мы первыми вышли из Амфере после зимовки, – объявил Руаз. – Если не попадем в запоздалую бурю, то в Гадайре продадим товар подороже, пока не началась конкуренция.