– Не знаю. – Хорошо, допустим, откажешься. Но ведь ты Ваймона любишь. И он тоже может в тебя влюбиться. Как тогда быть? – не сдаюсь, беспокоясь теперь уже за брата. – Разве вы не знаете, как от этого избавляются? – грустно улыбается Вария. – Природа жестоко толкает нас друг к другу, привязывая влечением, но она же нас жалеет, оставляя возможность разлюбить. Для этого нужно всего лишь… – Знаю, знаю, – нервно хихикнув, закрываю ей рот ладонью. А то начнет сейчас вводить меня в курс интимных отношений. Я, конечно, не ханжа и все, что с этим связано, на занятиях с наставницами разбирала, но все равно тема меня смущает. – В любом случае до совершеннолетия ничего нельзя изменить, – дождавшись, когда я уберу руку, продолжает подружка. – У меня еще семь лет впереди. Так что поспешных решений принимать не стоит. Рассудком я с ней полностью согласна. Чувствами – нет. Мне хочется ясности, точности, уверенности… И все же приходиться смириться. Рано. На самом деле слишком рано зашел об этом разговор. Получается, Ваймон поступает очень мудро, не обсуждая с Варией перспектив их отношений. Не давит, не торопит. Просто ждет. Если это так, то его терпению и выдержке можно позавидовать. Я вот, например, подобными качествами не обладаю. И с утра нервничаю ничуть не меньше, чем ночью. Тороплю время, тянущееся как ленивый ик’лы, ворчу на фрейлину, которая долго возится с моими волосами, укладывая их, сержусь на платье, почему-то именно сейчас ставшее неудобным, теряю терпение, когда блюда издевательски медленно появляются на столе… В общем, все сегодня сговорились, отдаляя мое свидание с Тогрисом. Наконец получив возможность, к месту встречи в холле дворца практически бегу. Вария семенит позади и едва не врезается мне в спину, когда я вынужденно притормаживаю, чтобы в свою очередь не влепиться в идущего навстречу брата. – Стоп! – Ваймон раскидывает руки, и я замираю, понимая, что обойти его мне не удастся. – Поворачивай и топай в приемную отца. – Как?.. – теряюсь, отступая, но тут же бросаюсь в бой. – Меня Тогрис ждет! Мы договаривались! И папа разрешил! – Обстоятельства изменились. Так что нечего испепелять меня взглядом. Иди давай. Вот и бреду теперь уныло под конвоем брата, утешаемая шепотом фрейлины: – Не расстраивайтесь, может, не все так уж плохо. Наверняка есть причина. – Знаю я эту «причину», – бурчу сердито, косясь на виновника задержки. – Наверняка решили, что томлинец меня недостоин. Однако едва оказываюсь в белой приемной, как пессимизм улетучивается. А все потому, что Тогрис, разговаривающий с моим отцом, быстро оборачивается и стремительно шагает навстречу. – Фисса Идилинна… Замирает, не решаясь коснуться первым, и лишь когда я с облегчением выдыхаю и улыбаюсь, протягивая ему руку, крепко сжимает мои пальцы. А потом еще и к дивану отводит. Усаживает и сам садится рядом, так и не выпустив руки. – Что случилось? – спрашиваю я весело. Успокоилась, поняв, что с нашими отношениями разговор не связан, а остальное… Остальное меня не столь сильно тревожит. И, как выясняется, совершенно напрасно. – Два часа назад пришло сообщение. Флот фузойлийцев, вот уже год осаждающий Дагру, начал передислокацию. По данным разведки, их целью станет Томлин, – словно извиняясь, говорит Тогрис. Только теперь замечаю, что одет он не в повседневный легкий костюм, а в плотный дорожный мундир. – Вы улетаете… – расстраиваюсь, чувствуя себя обманутой. Мне так хотелось вместе с ним полетать на жирали, погулять по улочкам Вагдрибора, поплавать в заливе… Эх! Столько планов было! – Неприсоединившиеся миры – это постоянная угроза. Они нападают и друг на друга, и на тех, кто находится в составе империи, – вмешиваясь в наш диалог, объясняет папа. Опускается в белое, украшенное голубым шитьем кресло, стоящее напротив нас, и мягко просит: – Доченька, ты должна понять, что твой избранник не может оставаться в стороне, когда опасность грозит его родине. – А у Томлина хороший флот? – беспокоюсь я. – Сильный? Не хочу, чтобы… Чтобы что-то плохое случилось. – В систему Иона направится имперская эскадра, а Тогрис цу’лЗар будет назначен ее командующим. В голосе отца теперь слышна не только забота, но и удовлетворение. Ему нравится мое неравнодушие к судьбе избранника. Томлинцу, кажется, тоже. Заглянув в прозрачно-оранжевые глаза мужчины, я вижу не только сожаление о столь раннем расставании, но и благодарность. Да и ласковые поглаживания руки тоже говорят о многом. Они примиряют меня с неизбежным куда в большей степени, чем сочувственное: «Привыкай, доченька. Мужчины иначе расставляют приоритеты. Особенно те, кто у власти», – от моей мамы. Она, кстати, этим и ограничилась, когда вместе с нами провожала томлинскую делегацию – шестерых мужчин с коротко остриженными волосами песочного цвета в черных с желтыми вставками мундирах. А я и не знала, что Тогриса кто-то сопровождал. – Жаль, что мне не удастся устроить вам экскурсию по Томлину, – прощаясь, извиняется принц. – Но очень надеюсь в будущем, когда путешествие станет безопасным, все же выполнить свое обещание. И еще… Мужчина засовывает руку за пазуху, а когда вытаскивает, вижу прильнувшего к пальцам зеленого ик’лы. Теряюсь, растерянно хлопая глазами. Он… Он отказывается от такого милого и совсем необременительного питомца? Я насупливаюсь, а Тогрис вздыхает объясняя: – Не хочу, чтобы малыш мучился, если мне не удастся вернуться на Вион. – Вы вернетесь! – убежденно заявляю, тут же забывая об обиде. – Даже не смейте думать о плохом. Понятно? Поклянитесь, что мы снова встретимся! – Какая же вы милая, Идилинна, – одними уголками губ улыбается принц. – Хорошо. Клянусь. И все равно, пусть малыш останется. Мне так будет спокойнее. Обещайте, что позаботитесь о нем. – Обещаю. – Теперь мне приходится уступить. Забрать из мужских рук трепещущий комочек и посетовать, услышав переливчатую расстроенную трель. – Он к вам уже привык. – К вам тоже привыкнет. И вы будете меньше скучать. – О! – смеюсь, такими веселыми кажутся мне его слова. – Боюсь, скучать мне не дадут наставницы. Я ведь теперь не ребенок и на более сложную программу обучения перехожу. Уроков станет больше, времени на развлечения меньше… Я не жалуюсь! – восклицаю, заметив тень сочувствия на лице собеседника. – Мне нравится учиться. – Это очень хорошо, – хвалит меня Тогрис. Услышав деликатное покашливание за спиной – это мой отец решил напомнить о времени, – оглядывается и, неожиданно завладев моими пальцами, спрашивает: – Позволите? Взгляд пристальный, готовый и отступить, приняв мой отказ, и действовать в случае согласия. Выразительный настолько, что других слов, чтобы понять, о чем именно он просит, не нужно. Наверняка поэтому мой организм решает все за меня. Я киваю раньше, чем успеваю проанализировать, действительно ли хочу этого поцелуя. Тогрис склоняется к руке, касаясь кожи губами, я же замираю, жадно впитывая уже знакомые и все же совершенно новые ощущения. И едва дыша, провожаю глазами сначала удаляющуюся фигуру томлинца, окруженную соотечественниками, а затем маленький воздушный транспорт, который поднимает пассажиров на орбиту, где их ждут настоящие космические крейсеры. Вздрагиваю от зябкой волны холода, прокатившейся по телу, и перевожу взгляд на фрейлину, которая набрасывает мне на плечи теплую накидку. – Сегодня прохладно, – объясняет Вария и предлагает, посмотрев на дрожащего ик’лы на моей ладони: – Хотите, я его заберу? Мне несложно. – Нет. Я сама буду за ним ухаживать, – решительно отказываю, пересаживая малыша на предплечье. Ик’лы тут же растекается, мягко скользя по коже, и прячется под рукавом. Теплый. Упругий. Такой же ласковый, как пальцы Тогриса. Может, даже хорошо, что он питомца мне отдал. Теперь я о своем будущем женихе точно не забуду. Глава 2 Советы и дружба. Зачем это нужно? Каждый день, невзирая на сложности, мы читаем и слушаем… Новости. Яркие желтые лучи Адапи скользят по листве за тонким слоем прозрачного трипслата и бликуют, отражаясь от маленьких капель, оставшихся после утреннего дождя. Расцвечивают радугой белый корсаж моего платья и ласково согревают кожу на руках, где ткань совсем легкая, воздушная. В такую погоду хочется гулять, а не сидеть в душной классной комнате под надзором чопорной и весьма придирчивой наставницы Гренны. Именно она ведет у меня курс политической истории. – Я вас слушаю. Строгий голос заставляет меня переместиться от окна в центр помещения, собраться, сосредоточиться и, выбросив из головы посторонние мысли, начать говорить: – Империя образована триста пятьдесят лет назад как экономический союз звездных систем Фиссо и Эфус. Отступаю на шаг, чтобы оказаться рядом с картой и указать рукой на нужные объекты. – По сути это закрепленное династическим браком либо возможностью его осуществления территориальное объединение планет локального звездного скопления, изолированного от второго внешнего рукава Галактики довольно обширной зоной пустого космического пространства. В скоплении насчитывается сто тридцать миров. Посмотрев на Гренну, которая, подперев кулаком морщинистую щеку, молча слушает доклад, я снова поворачиваюсь к карте, чтобы мои слова не казались пустыми заученными фразами. – Три из них населены негуманоидными формами жизни, одна – гуманоидной, но лишенной способностей, остальные – цивилизациями, различающимися по расовым способностям и внешним признакам, но с высокой долей вероятности имеющими общих видовых предков. Однако существование такового вида на какой-либо из планет в настоящее время не доказано. Вся собранная по этому вопросу информация находится в отдельной папке, – поясняю, заметив, как хмурится Гренна, просматривая мои записи. И лишь когда она кивает, обнаружив искомое, продолжаю: – Сейчас Объединенные территории включают в себя семьдесят четыре звездные системы, семь из которых вошли в состав империи за последние десять лет, что существенно опережает темпы расширения границ до двухсотого года, когда прирост составлял менее одной цивилизации за тот же период. Расчеты и графики имеются в приложении. И снова жду, пока блеклые голубые глаза, лет сто назад, несомненно, имевшие насыщенный синий цвет, изучат плоды моих трудов, а грубоватый голос разрешит: – Дальше. – Со времени основания империи шесть планет находились в статусе столиц, а их правители в статусе императоров, средняя длительность правления которых составляет около шестидесяти стандартных лет. Функционал императора направлен на координацию торгово-экономических связей, обеспечение мирного урегулирования вопросов взаимодействия планет в составе Объединенных территорий и организацию защиты от внешней угрозы, которую несут неприсоединившиеся миры, при этом полномочия императора не затрагивают внутриполитических отношений на самих планетах, за исключением случаев, когда таковые несут непосредственную угрозу стабильности империи. Замолкаю, решив не вдаваться в подробности. Все же у меня реферат, а не диссертация. К тому же мой коммуникатор уже несколько раз вибрировал, а я, пока Гренна не закончит занятие и меня не отпустит, не могу сообщение даже просмотреть. – Ну что ж… Удовлетворительно, – выносит вердикт наставница. – Вы забыли упомянуть про наследниц, которых было столько же, сколько и столиц. А также про их уникальную способность накапливать и передавать расовые признаки по наследству, которой больше никто не имеет. – Я сделала это намеренно, решив, что этот аспект в большей степени касается биологии, нежели истории, – объясняю, стараясь сохранить внешнее спокойствие. Замечание действительно кажется мне притянутым за уши. – В науках не бывает четкого разделения сфер изучения. Взаимосвязи и интеграция встречаются повсеместно. Мне жаль, что вы этого не учли. Надеюсь, к следующему заданию вы подойдете с позиции большей широты восприятия, – нравоучительно выговаривает Гренна, аккуратно складывая материалы, разложенные на столе. – Я постараюсь, – послушно отвечаю. Доброжелательно и миролюбиво, хотя хочется мне спорить, доказывать… Однако если начну это делать, урок быстро точно не закончится. Плюс в наказание за строптивость Гренна родителям на меня наябедничает. Скажет, что я ее профессиональное мнение не уважаю и препираюсь. Папа, как обычно, отнесется к этому спокойно, а вот мама… Мама будет долго читать нотацию. Так что лучше уж я несправедливые упреки сейчас потерплю, чем потом. Однако наставница отпускать меня никак не желает. Самым тщательным образом долго разбирает новое задание, которое мне предстоит выполнить. И это притом, что не может она не видеть мое нетерпение! Я же и с ноги на ногу переминаюсь, и вздыхаю, и отвечаю односложно… Никак понять не могу, то ли у нее характер такой дотошно-скрупулезный, то ли она отчего-то лично меня невзлюбила и потому пытается вывести из себя. Спасает пришедшее теперь уже на ее коммуникатор сообщение. Едва бросив взгляд на запястье, Гренна в две минуты излагает все то, что, несомненно, планировала обсуждать не меньше часа. А в завершение совсем ошарашивает: – С завтрашнего дня у вас маленькие каникулы, так что с тем, о чем я только что говорила, вы начнете работать, когда они у вас закончатся.