Вместе мы зашли в подъезд с обшарпанными стенами, залезли в тесный лифт. Она прижалась ко мне и крепко обняла. Странно, но прежней животной похоти я в ней не ощущал, только робкую нежность. Мы доехали до двадцать пятого этажа, медленно прошлись по коридору, она отперла дверь ключ-картой, и мы вошли внутрь. Света включила свет, и я увидел пустую квартиру. В ней ничего не было, ни мебели, ни техники, только голые бежевые стены, дешевые пластиковые люстры и ламинатный пол. Ровно одна комната-студия с крохотной кухней ледником для бутылок вместо полноценного холодильника. У окна стояла раскладушка, а на полу перед ней на разбитом планшете лежали таблетки. И всё, больше ничего. — Мне надо… эм… — она терялась в словах. Покрутила рукой, пытаясь сформулировать предложение. — Хочу помыться. Пять минут. — Хорошо, — я обнял ее за плечи и провел ладонью по талии. — Иди. Девушка шатающейся походкой ушла в ванную комнату, а я тем временем решил изучить ее вещи. На кухне не было даже стульев. На узкой столешнице лежала сумочка — я узнал ее, она была в воспоминаниях Гриши. Я расстегнул молнию и увидел внутри молоток. Достал его, взвесил на руке и увидел следы крови на бойке. В раковине лежали тарелки из прозрачного пластика, две кружки и окровавленный нож. Она решила отмыть его вместо того, чтобы выбросить? Я прошелся по комнатке до раскладушки. На матрасе лежали листовки банка «ВСБ» с корпоративной рекламой. Улыбчивые девушки и модные юноши, а поверх них — текст с предложением пройти семинары личностного роста. «Стань успешным уже сегодня — присоединяйся к большой семье 'Всероссийского Сберегательного Банка». Вдруг, из ванной раздались рыдания. И я осознал, что забыл пистолет в машине. Я взял молоток, подошел к двери, раскрыл ее и аккуратно заглянул внутрь. Мой ускоритель рефлексов был наготове. Света лежала в душевой кабине. Она полностью разделась, включила воду и свернулась калачиком, прижав колени ко лбу. Девушка тихо рыдала, давясь слезами и соплями. Я раскрыл створки кабины и присел рядом с ней. — Пожалуйста, уходи… — хныкала она. — Просто уходи, я не могу… — Почему ты плачешь? — Уходи, уйди от меня… Прошу!.. Она подняла голову и посмотрела на меня заплаканными глазами. Розовая тушь размазалась по ее щекам, она прикрывала грудь локтями. Света моргнула, взглянула на мои руки и испугалась, увидев молоток. Я крепко сжимал инструмент — мне все равно, как сильно она раскаялась в содеянном, я все равно был намерен забить ее до смерти. — Да, — кивнул я и пригрозил ей молотком. — Ты все правильно поняла, девочка. Я пришел тебя убивать. — Тебе тоже обещали списать кредит? — спросила она, смотря мне прямо в глаза. — Не понял. Какой еще кредит? Ты убила моего друга, дура! — Я? — она показала на себя пальцем, на ее лице отразилась полная растерянность. — Убила? Я… Да… — она вдруг снова закричала навзрыд. — Я не хочу!.. Не хочу!.. — За что ты его убила? — спросил я, схватил ее за плечо и жестко потряс. — Отвечай мне! — Мне… Меня об этом попросили… Такого поворота событий я не ждал. Думал, между ними было что-то личное. Я включил запись видео с оптики. Кто знает, что она расскажет? — Кто попросил тебя убить Гришу? — спросил я. Услышав имя, Света еще сильнее расплакалась. Вскоре ее вывернуло наизнанку: она встала на четвереньки и выблевала коктейль вместе с ликером. Девушка подняла дрожащие руки, измазанные желудочной слизью, и обняла себя за плечи. Мокрые волосы закрыли ей лицо. Я убрал челку и приподнял ее голову, надавив бойком молотка на маленький аккуратный подбородок. — Кто тебя попросил его убить? Кто⁈ — я прикрикнул на нее. — Просто убей меня! — в истеричном порыве крикнула Света, ударила меня по запястью и с размаху впечаталась головой в пластиковую дверь. Скатилась по стенке в лужу и снова заревела, а точнее даже закричала. Она ударила кулачком по акриловому поддону, расплескав воду, и схватилась за голову. — Я убийца! Убийца! Не хочу!.. Не знаю, что на меня нашло, но я тут же положил молоток на стиральную машину, зашел внутрь душевой кабины, сделал воду потеплее, сел рядом и обнял ее, укачивая, словно ребенка. — Я не буду тебя убивать, всё, хватит. — Я погладил ее по макушке. — Тихо ты, успокойся. — Я не хочу жить, зачем я согласилась? — она хныкала, я с трудом различал ее слова. — Скажи мне, кто тебя попросил его убить, — я прижал ее к себе, слегка сдавил ей плечи. — Тебя заставили? — Д-да… — запнулась она. — Менеджер из высшего звена. Лиза… Елизавета Елизарова… Васильевна… Я молчал, ожидая, пока она продолжит рассказ. Немного помолчав, она крепче прижалась ко мне и слегка успокоилась. На нас лилась теплая вода. — Я взяла кредит… Нам обещали место в среднем звене, надо только платить… Но, но проценты… Я не смогла, я все отдала на это, но ничего не осталось. У меня ничего больше нет… — А машина? — спросил я. В воспоминаниях Гриши он вел ее машину. — Какая машина? — Я знаю, что мой друг встретил тебя в клубе. Ты дала ему ключи от машины, и он повез тебя к себе. — Это не моя машина, мне ее дали для… для задания… — Кто тебе дал машину? Лиза, как ее, Васильевна? — Да… У меня тоже была машина, но я продала ее. Я вообще все продала, я пыталась закрыть кредит сама, но у меня не хватило денег. Мне сказали, что если я… я… — она вжала голову в плечи. — Если я… убью… Тогда мне простят остатки по кредиту. И я буду свободной. — Тебе списали оставшийся кредит? — Да. Кредит и проценты… — Сколько ты взяла? — Тысячу рублей… Я ахнул. Не может быть. — Что? Ты убила человека за тысячу рублей? — Н-нет… Там… Там проценты большие, двести пятьдесят процентов в месяц где-то… Нам сказали, что нужно подождать полгода, а потом выплачивать долг. Сказали, что если выплатить всё, тогда повысят. Но у меня не получилось… Очень быстро накопилось слишком много… Пятьдесят тысяч. А потом туда добавили страховку сразу в четырех фирмах, я не знала… И еще процент вырастал каждый день просрочки, нам об этом не говорили… — И сколько в итоге ты была должна? — Полмиллиона рублей… Накопилось за год… Это просто бешеные деньги. Я полмиллиона за одно дело ни разу в жизни не получал, максимум — сотку за ликвидацию Казака. За полмиллиона можно квартиру купить, причем не эту халупу, а нормальную двушку в черте города. Моя квартира столько же стоила, но я на нее долго копил, пока был наемником. Что ж. Гришу хотя бы убили за такие деньги, какие даже за убийство Легенд не всегда выплачивают. Впрочем, Света с этого не получила ни копейки — с нее просто сняли долг. — Теперь понятно. Ты бы столько за всю жизнь не заработала. — Ну, в общем-то да… За полмиллиона рублей ее бы упекли в долговую тюрьму лет на двадцать — и всё, прощай, молодость. Скорее всего, она не протянула бы до конца. В любом случае, ее жизнь была бы испорчена. — Я могла отказаться… Но Елизавета Васильевна сказала мне, что тогда меня отправят в тюрьму. Она говорила, там меня пристроили бы в бордель, и я буду ублажать охрану до самой старости, пока не отработаю долг. И это будет справедливо, потому что я взяла деньги у своих и не отдала обратно. Если бы Света не стала убивать Гришу, за ней пришли бы коллекторы. Возможно даже, что это был бы я. Она шмыгнула носом и засопела. — Получается, я убила его за деньги? У меня подпрыгнуло сердце, и я сжал ее так крепко, что она пискнула. Твою мать. Я же тоже всю жизнь убиваю за деньги. Вчера я убил не меньше десяти человек и получил за это премию. И в чем разница между нами? В том, что она убила в сто раз меньше людей? Или, может, в цене, которую мы берем за заказ? — Знаешь, что я почувствовал, когда в первый раз убил человека? — начал я и сразу же продолжил. — Ничего. У меня не было истерики, как у тебя сейчас. Я не переживал, мне не снились кошмары. Я спал как обычно. Мне просто все равно. После первого убийства меня как будто бы переключило. Я уже давно потерял чувство реальности. Я говорил убийце Гриши ровно то, что хотел бы сказать ему. Странно, конечно, судьба извернулась. — У меня внутри пустота. Все эмоции приглушены. По-настоящему я умею только злиться. Злоба дает мне вес. Какую-то приятную тяжесть, что ли. Когда я злой, я чувствую себя живым. Меня не существует, если нет человека, которого я хочу убить. Мне нужен пистолет и цель. — А я даже не знаю, как тебя зовут, — Света подняла голову, уткнувшись лбом мне в подбородок. Я чуть отстранился, посмотрел на нее, увидел ее голубые глаза и чуть приоткрытый рот. — Ты же не представился. — Кирилл. Я пять лет был наемником, убивал людей за деньги. А потом три года работал коллектором. Вместе с Гришей. Он тоже, кстати, был убийцей. — А он был хорошим человеком? Я… я же его… — Нет, он был плохим человеком. И это очень сильно терзало его. — А я… тоже плохая? — У тебя еще есть шанс, пока ты не вошла во вкус, — я положил ладонь ей на плечо, провел пальцами по ее выпирающим ребрам. Она была худой, если даже не тощей. Явно не ела нормально — наверное, из-за кредита в том числе. — А меня ты… убьешь? — Ну, я пришел отомстить тебе. Но какой в этом теперь смысл? Ты — просто исполнитель. А мне нужен заказчик. Я не врал и не притворялся. Нет никакого резона наказывать исполнителей. Ведь пистолет не виноват, что из него стреляют. Я привык к такой философии еще в прошлой жизни. Если бы наемники мстили друг другу за выполненные заказы, рынок быстро бы утонул в крови. — Ты знаешь, где ее найти? — Я не знаю, как ее найти, она сама меня нашла. Елизавета Васильевна просто передает то, что ей указывают сверху… Прости, я не знаю, что тут можно сделать… Прости меня… — Все нормально. И ты меня прости, — зачем-то добавил я. За наш короткий совместный вечер у меня появилось чувство, будто нас что-то связывает. Наверное, это просто наваждение. Или дело было в чем-то другом?