— Да, я не в первый раз держу такую пушку, — я раскрутил громоздкий револьвер на пальце, подкинул его в воздух одной рукой, поймал другой и спрятал в кобуру. — Стильно. Это ты где так научился? — Да все там же, на «Новом Мосфильме». Каскадерский трюк. Когда Гриша спрашивал у меня о прошлом, я всегда говорил, что работал каскадером в боевиках. Фильмы сейчас мало кого интересуют, это развлечение для отчаявшихся эстетов. Вместо актеров в кино снимались каскадеры и манекенщики. Бегаешь, прыгаешь, стоишь в кадре, открываешь рот, зачитываешь текст, а потом твое лицо и голос искусственный интеллект подгоняет под давно умершую звезду из прошлого века. — Только ты учти, мы не в павильон едем. — Предостерег меня мой друг. — Кровь будет настоящая. Давай начистоту. Может быть, обойдётся, и мы легко сделаем работу. Не лезь в залупу, короче. Просто прикрывай меня. У меня больше боевого опыта, в конце-то концов. Пока ты на камеру скакал, я, между прочим, воевал. Шаришь? — Все нормально, я тебя понял, — я развел руками. — Как скажешь. * * * Мегабашни Квартала приближались к нам. Точнее, мы приближались к ним. Броневик мчался по пустой трассе, заваленной мусором. Редкие светофоры мигали желтым, ветер гонял пакеты над асфальтом, часто полосы занимали брошенные машины, разбитые и выпотрошенные до основания. Квартал резко отличался от других районов Москвы — на въезде в него давно нет ни пробок, ни оживленного движения. Это место живет своей жизнью, по своим правилам и диким понятиям. Утыканный полицейскими постами и камерами город плавно перетекал здесь в зону тотального беззакония. Кварталом правили банды, сидящие на целой куче денег, железа и оружия. Раньше Квартал назывался Электросталью-2 — на картах он до сих пор так и значился. Когда американцы распылили в Старой Москве боевые вирусы, наши власти заканчивали застройку Нового города и спешно переселяли в него людей миллионами. В те времена Москва была настолько огромной, что в ее границах находились другие города — Химки, Люберцы, Подольск, Мытищи и так далее, всех не перечесть. Само собой, жители этих анклавов не считались полноценными москвичами, и монструозная Элекстросталь-2 возводилась специально для них. Каждая мегабашня могла вместить в себя треть целого областного городка: архитекторы прошлого уместили на невообразимо широких этажах десятки тысяч тесных квартир с низкими потолками, провели внутри толстых стен связки проводов и хитросплетения труб, разместили тепловые электростанции на подземных этажах. Мегабашни — инженерное чудо, безусловно, но жить в человейниках из супербетона оказалось невыносимо тяжело. Никто не подумал, что может случиться, если поселить в один городской район сразу все банды Московской области, которые резали друг друга несколько десятилетий до этого. Не успела отгреметь Третья Мировая, как в Электростали-2 началась своя война между бандами мегабашен. Министры смогли выделить лишь пару отрядов для подавления беспорядков, но те бесславно погибли в уличных боях Новой Москвы. Обескровленная регулярная армия тогда выгрызала с боями несчастные метры земли — в радиоактивной грязи разрушенных до основания сел и городов уже было неясно, где мы захватываем чужую территорию, а где защищаем и отвоевываем обратно свою. В общем, когда большая война закончилась, власть окрепла, а армия набралась свежих сил, Электросталь-2 уже бесповоротно превратилась в Квартал. Преступники подмяли под себя башни, бизнес, обзавелись пугающей репутацией, собственными армиями и коррупционными связями по всей Новой Москве. Помню, один из отставных генералов говорил на телеке, что эту опухоль на теле Новой Москвы можно выжечь только ядерным ударом. — Прием, въезжаем в Электросталь-2, — отчитался по внутренней связи Рихтер, лидер отряда «Троянцев» — чоповцев, работавших на «ВСБ». — Да, принято. Итак, парни, — теперь Рихтер обращался ко мне с Гришей и к бойцам своего отряда. — Повторяю нашу задачу. Банк поручил нам взять Аскада Нисбаева. Цель живет на третьем этаже. Он ветеран Второй Ирано-Израильской, работал в российской ЧВК. Должен три миллиона. На наши деньги он оборудовал логово для своей банды в одной из мегабашен. Они называют себя «Ушельцами», полные отморозки, железом обвешанные. Их разрешено пускать в расход, но вот самого Аскада мы обязаны поймать живьем. Иначе минус премия, и еще придется отрабатывать сверху. Вопросы? Я осмотрелся. Все бойцы отряда Рихтера — девять человек — молчали, смотря на своего командира. Гриша стучал пальцами по наколенникам, нервничал. Я тоже не находил себе места из-за переживаний. Очень давно меня не было в уличных разборках. Когда был наемником, мог сам выбирать заказы и отказываться от особо опасных из них — я не из тех, кто любит доплату за риск. Но вот простой коллектор в самом низу пищевой пирамиды крупнейшего банка России выбирать не может. Утром у меня было только два варианта: ехать в Квартал или увольняться. Я выбрал первое и теперь крупно об этом жалел. Если убьют, Маруся спасибо не скажет — даже со всеми страховыми выплатами, которые положены на такой случай. — Вижу, контрольных вопросов нет, — довольно протянул Рихтер. — Ну и отлично. По пути мы кратко познакомились с этими ребятами. Оказалось, весь отряд был сформирован из банковских должников, сформированных из тех, кто сидел в долговой тюрьме. «Троянцы» уже давно работали на банк, но прежде я с ними не пересекался — они выполняли самую опасную работу, выкуривали должников из их обустроеных нор и отбивали випов от бандитов. На деньги «ВСБ» чоповцы плотно забили свои тела железом — у них стояли ускорители рефлексов, протезы рук и ног, отличное штурмовое оружие и солдатские версии органов восприятия. Настоящий спецназ. Можно только гадать, зачем нас, рядовых коллекторов — по сути, детективов, а не бойцов — отправили с боевиками в Квартал. У меня закрадывались мысли, что нас хотят слить в самоубийственном задании, но я старался отбрасывать эти мысли. И почему я только согласился на это дело? Не хочу, чтобы моя дочь росла без отца. — Слушай, Кирюх, а ты до этого был в Квартале? — спросил меня Гриша. — Был однажды, — вновь соврал я, сочиняя на ходу. — Снимали фильм про крутых ментов, они воевали там с бандами. — Ты кого играл? — Я всегда играл бандитов, братишка. Всегда. Бронемашина встала, и мы начали выгружаться наружу под скрип пулемета на крыше — нас провожал оператор, разглядывающий окрестности в поисках врага. Я выпрыгнул на асфальт и оказался у подножия серой лестницы, ведущей в подъезд мегабашни. Бетонный исполин грозно нависал над нами, он заслонял небо и солнце, и мы стояли в его густой тени. Я заметил у входа в башню силуэт человека, который растворился в воздухе, активировав модулирующее невидимость поле. За нами уже наблюдали. Глава 5 Датчик движения уже давно не работал, поэтому мы просто выбили двери подъезда и зашли внутрь. Темную прихожую слабо освещали редкие лампы. Один из бойцов сделал шаг вперед и смял под ботинком пустую банку. «Без фонарей. — Синтезированный голос Рихтера раздался в моей голове. Он общался со всеми нами через общий канал связи. — Только глаза». Я мысленно прощелкал по интерфейсу раздел оптики и поставил автоматическую регулировку уровня яркости. Включил световую синхронизацию между глазами — у меня стояли импланты от разных компаний. Вместо левого глаза я установил оптику от «Кибертроники», полностью искусственный глаз. С него прямо сейчас на молекулярный диск записывалось видео, которое я обязан буду передать банку для отчетности. А вот мой правый глаз — настоящий, родной. На его роговицу натянут прозрачный визор от корпорации «Око», сквозь который я смотрел на мир. На этот монитор так же выводился интерфейс — нервный узел опоясывала электрическая нить, подключавшая линзу к кибердеке. Сделав картинку поярче, я лучше разглядел холл. В мегабашнях я бывал и до этого, но из раза в раз они поражали меня своими колоссальными размерами. Я видел приглушенные темнотой очертания массивных колонн и стоящий на них потолок, осыпающийся мелкой штукатурной крошкой. Стены изрисованы граффити — археологи будущего смогут отследить историю войны за эту башню между бандами по слоям их тегов. По бокам от нас блестели металлические двери двенадцати лифтов, шесть с одной стороны и еще шесть с другой. Несколько проходов были открыты, и сквозь них я увидел просторные шахты, из которых доносился шум ветра. Видимо, вентиляция по-прежнему работала. Рихтер прощелкал кнопки с разных панелей, но ни один лифт ему не ответил — питания не было. «Ричард, открой двери и люк», — раздался в голове голос Рихтера. Огромный чоповец с кибернетическими руками размял плечи, закинул трехствольный пулемет за спину, просунул пальцы в щель между створками. Молеклуярные двигатели внутри «альтеров» заработали, накачав мышцы силой, и бицепсы Ричарда заметно набухли. Металл смялся и со скрежетом поддался — кабина лифта открылась. Силач удовлетворенно хмыкнул, зашел внутрь, поднял голову в поисках люка и, увидев его, выбил его кулаком. «Соло, заходи внутрь, залезай на крышу лифта и посмотри, есть ли там проходы на следующие этажи». Другой чоповец — высокий и тонкий, вооруженный пистолетом-пулеметом, разминулся с Ричардом в проходе и одним прыжком забрался на крышу кабины. Очевидно, у него были искусственные ноги, многократно усиливающие прыжок. К таким модификациям обязательно шло укрепление костей и позвоночника, чтобы не сломаться пополам после особо высокого прыжка. «Вижу открытые двери на второй этаж», — отчитался Соло. «Отлично, запрыгивай. Эй, Котляров», — обратился Рихтер к Грише. — «У тебя тоже ноги укрепленные, пойдешь с Соло». «Не командуй мной, старик», — ответил мой друг. Синтезатор зачитывал его голос без эмоций. — «Я остаюсь с напарником. Вступлю в твою бригаду — будешь мной командовать». «Тогда не рассчитывайте на нашу поддержку, коллекторы», — прозвучал в голове голос Рихтера. Оставалось только догадываться, оскорбились ли «Троянцы» на реакцию Гриши. Лично я был рад его ответу… Чоповцы мне никто, а вот за друга я беспокоюсь по-настоящему. «Брат, дай мне свою метку, я дам свою», — прочитал я перед глазами сообщение Гриши. — «Давай держаться вместе, следим друг за другом». «Согласен», — ответил я, мысленно напечатав слова в нашем чате, — «лови». Мы обменялись метками, и на мини-карте я увидел зеленую точку напарника. Рихтер повел нас дальше по коридору. Отряд шел тихо, мелкий мусор хрустел под ногами. Пожалуй, это была самая депрессивная и убитая мегабашня из всех, что мне доводилось видеть. Здание спроектировано так, чтобы здесь могли жить тридцать пять тысяч человек. Но сейчас дом стоял брошенный, обесточенный и опустевший. Башня-призрак на окраине самого криминального района всей России. Если в этой клоаке начнется стрельба, уши болезненно заложит грохотом, поэтому я мысленно переключил слуховой имплант в адаптивный режим — устройство будет автоматически понижать громкость стрельбы. Вскоре перед нами высветилась стена с ворохом номерных указателей в сторону примыкающих коридоров. Два направо и три налево, в каждом по сотне квартир. Указатели подсказывали, что через левый проход мы сможем выйти к следующему подъезду со своими лифтами, а по пути нас ждет лестничная клетка. «Туда нам надо, — скомандовал Рихтер внутри моей головы. — Ричард пойдет первым, Валет замыкающий. Вперед». Отряд построился по приказу лидера и двинулся вперед. Мы шли ровно посередине коридора, стены были утыканы дверями, велосипедами, колясками и самокатами, забитыми мусором шкафами и старыми диванами. Некоторые двери были приоткрыты, другие — вовсе выбиты внутрь квартир. Я заглянул в одну из них прямо на ходу и увидел единственную комнату-студию без окон и перегородок: разбитый стол и перевернутый стул, раскрытый холодильник в окружении бутылок на полу, разворошенный кухонный гарнитур и кресло у электрической батареи. Дверь на лестничную клетку была закрыта, прочно прижатая доводчиком и сквозным внутренним ветром, завывающим с лестничной клетки. Один из «Троянцев» рывком раскрыл дверь, и на нас хлынул поток прохладного воздуха. Чоповец вырвал механический доводчик и прижал спиной дверь к стене, пропуская вперед товарищей. Все мы вышли на лестницу. Здесь было еще темнее, чем в коридоре — окон не было, лампы не работали. Где-то высоко наверху в черноте тридцатых этажей еле заметно мигала точка света. Когда вся группа оказалась на лестнице и прошла половину пути до второго этажа, с верхних пролетов в нашу сторону высунулись пистолеты и винтовки. Рихтер дал команду в момент, когда по нам открыли огонь. «Включайте Цепь!» — прозвучал синтезированный голос начальника чоповцев в моей голове. Нейросеть, озвучившая слова из его мыслей, не считывала настроения, и потому речь Рихтера звучала спокойно. — «К стене! Ричард, верх!» Бойцы одновременно врубили генератор помех. Вокруг каждого из них образовались еле заметные прозрачные сферы, и фальшивые силуэты чоповцев заскакали по всей лестнице, занятые совершенно разными действиями — одни куда-то целились, другие искали укрытие, но все призрачные фигуры определенно симулировали поведение в бою. Я увидел, как сквозь голограммы проходят несущиеся сверху пули. Ричард шел в окружении пяти своих двойников и, зажав кнопку на гашетке, заставлял электрический привод раскручивать стволы. Спустя пару секунд его ручной пулемет загромыхал, гильзы посыпались на ступени. Люди, загнавшие нас в засаду, попряталась за лестничными пролетами. «План в силе, второй этаж. Идем», — командовал Рихтер. Вскинув револьвер перед собой, я заметил новую иконку на интерфейсе с подсчетом оставшихся патронов. Линия лазерного указателя вошла в щель между пролетами над нами и уткнулась в еле заметное препятствие, скрытое в темноте. Препятствие чуть сдвинулось, и я понял — враг. Тут же нажал на спусковой крючок, одновременно ударил кистью свободной руки по раме. Ствол громыхнул и подлетел вверх, но ладонью я погасил отдачу. Сверху раздался гортанный всхлип, послышался звук упавшего на пол тела, и мимо меня вниз пронеслась винтовка, выпавшая из рук человека, которого я ранил — или вовсе убил. — Граната! — крикнул один из чоповцев, позывной которого я забыл после нашего скоротечного знакомства в машине. Субтитр в интерфейсе подсказал, что его кличут Кеглей. Кегля подпрыгнул, вырвавшись из мельтешащей толпы призрачных силуэтов, и размашистым ударом ладони отбил красный шар, попав по нему прямо в полете. Снаряд улетел обратно вверх, залетел прямо в межлестничный проем и сдетонировал там, откуда его бросили. Не было ни вспышки, ни раскатистого звука взрыва — ничего подобного. Я услышал легкий хлопок, свист иголок и удары по мясу и бетону. Послышались крики боли. «Молодец, Кегля», — похвалил его Рихтер. — «Нас чуть всех не положили. Идем, идем». «Это была игольчатая», — пояснил Кегля, — «не убило бы, но кровь бы нам пустили». Вот они, преимущества чистого боевого интерфейса над моим, можно сказать, штатским. Их софт показывал траектории пуль, отмечал снаряды и мины, предсказывал шансы попадания. Неудивительно, что он смог увидеть неприметную гранату в этих потемках. Мы поднялись на второй этаж под болезненные стоны. Сверху струилась и капала кровь. Большой парень с пулеметом, Ричард, выбил плечом дверь на второй этаж, и все мы забежали внутрь, целясь вперед, но здесь никого не было. Рихтер оглянулся, чтобы проверить своих людей. Они выключили генераторы помех, и я увидел их ранения — некоторых все же задело пулями и иголками, но ничего критического. Броня все выдержала, а вместо конечностей у них все равно были протезы. Гриша кивнул мне, а я ему. У нас с ним — ни царапины. Группа прошла чуть вперед и уткнулась в очередную «вилку» — коридор расходился надвое. Не успели мы решить, куда нам идти, как далеко впереди раздался выхлоп гранатометного залпа, и в нашу сторону помчалась новая граната. Почти весь отряд ушел в левый коридор, из которого по нам не стреляли. Гриша наоборот побежал в правый коридор прямо на гранатометчика.