Умения: Свежевание: 82 % Кожевничество: 17 % Дополнительные умения: Сушка в полевых условиях с использованием «НКВД» Основы работы колонизаторских сетей и ИИ-контролеров Основы использования легкой брони Обнаружено более 50 различных баз. Идет идентификация. «Полезность»: 0,3 Цена активации клона: 1290 кр Счет: 1330 кр Карма: 0» Вот это повезло! Действительно, ожил я в своем форте. И за оживление не пришлось платить. Так! А это еще что за 50 баз? Наследство от неизвестного мне бывшего владельца форта? Похоже на то. Ладно, пусть идентифицируются — вдруг чего полезного обнаружится. Я вылез из капсулы и замер, раздумывая над сложившейся ситуацией. Я не в Речном. Это хорошо? Наверное, да. А почему это хорошо? А потому, что я могу вернуться к лагерю маров, где остался всего один противник. Я могу успеть туда раньше подкрепления, которое он наверняка вызовет. А что просто отлично — есть шанс получить назад свои вещи, которым я уже мысленно помахал ручкой и даже успел смириться с их потерей. Естественно, я освобожу Кийко. Мне стало стыдно, что в первую очередь я подумал не об освобождении пленного товарища, а о своих шмотках. Меркантильный жмот… Вот это жлобство, чувствую, до добра меня не доведет — встрял в весьма сомнительное сотрудничество с Гринбергом, подставил всех колонистов, ограбив маров, сломя голову собираюсь бежать к месту боя, где остались мои вещи…Ой, когда-то мне это аукнется… Не, ну а что? Не бросать ведь все и не махать рукой? Это уже идиотизмом называется. Я одернул себя — хватит шутки шутить. Время работает против меня. Схватил ИВу Шендра, шмотки, висящие на вешалке, оставшиеся от прошлого хозяина, влез в свои собственные боты, с которыми расстался ради того, чтобы напялить на себя найденную броню. Вот, вроде нормально. Ну, почти — штаны мне несколько жали и были короткими. Да и хрен с ними. Не голый — уже хорошо. Я выскочил наружу, запрыгнул на лестницу и дернул ее вниз. Она со свистом спустила меня на твердую землю. Подняв ее вверх (мало ли, кто тут шастает — вдруг турели его проворонят и он сможет залезть на террасу моего форта?), я бросился по уже знакомому маршруту. В этот раз весь путь я преодолел намного быстрее. То ли за счет того, что на мне не было брони, то ли меня подстегивала мысль и надежда успеть получить все свое назад. Я вышел к знакомой поляне и затаился за деревом, пытаясь остаться незаметным и при этом разглядеть, где кто находится. Раненого мара видно не было. Зато обнаружились трупы остальных — кто-то аккуратно их сложил рядком. Этот кто-то обнаружился достаточно быстро — тот самый раб, которому я «подарил» свободу. Он вышел из палатки, подошел к костру и помешал похлебку, бурлящую в котелке. Я вышел из-за деревьев, двинулся к нему, держа бывшего раба на мушке и не забывая оглядываться по сторонам. Когда до бывшего раба оставалось всего-то метра три, я окликнул его, и он обернулся. — О! Твоя жить! — обрадованно заявил он. — Где мары? — спросил я. — Тать уйти к предкам, — ответил бывший раб, — Мундалабай помочь ему. Я удивленно уставился на него. Если я правильно понял… — Ты убил его, что ли? — наконец спросил я. — Тать говорить: «Мундалабай ‒ раб». Мундалабай не хотеть стать раб. Мундалабай отправить Тать к предкам. — И где труп? — Тать там, — Мундалабай, не пожелавший вновь стать рабом, указал в сторону рядка трупов. Я, не отводя от него взгляда и не опуская оружия, двинулся в указанном направлении. Ну да, тот тип, что пристрелил меня, пока броня обновлялась, нашелся среди усопших. Вот только опознал я его с трудом — по одежке и простреленной ноге. Вместо лица, да и вообще, вместо головы, было самое настоящее крошево — осколки костей, мозгов и крови вперемешку. — Ты что, на нем прыгал, что ли? — спросил я у бывшего раба. — Мундалабай бить камень, — бывший раб поднял камень, лежавший у его ног, и протянул мне на вытянутой руке. — Брось! — приказал я. — Брось камень, мать твою! Или отправишься к предкам. Мундалабай испуганно уронил камень и тут же поднял руки вверх. — Мундалабай не хотеть к предкам, Мундалабай жить! — Где пленник? — спросил я, а затем уточнил, так как бывший раб явно не понял, о чем я спрашиваю. — Где человек, привязанный к бубалу? — Брось оружие! — приказали уже мне со стороны палатки. — И не вздумай дернуться — сразу завалю! Я узнал голос Кийко. — Кийко! Это я! — ответил я, но на всякий случай не стал провоцировать товарища, замерев на месте. Впрочем, продолжая целиться в Мундалабая. — Кто ‒ «я»? — не понял Кийко. — Ну, кто? Сам-то как думаешь? — сварливо поинтересовался я. Несколько секунд стояла тишина, явно Кийко уже понял, кем я являюсь, но не узнал — естественно, я ведь выглядел, как обычно. В том плане, что был в собственном теле, а не теле клона. И, похоже, Кийко не мог понять, как я умудрился это сделать. — Ты на морду не смотри, ты смотри, чей ствол у меня в руках, — подсказал я ему. — Мало ли, где ты его взял, — проворчал Кийко. — У друга нашего ‒ лучника, который сейчас бока пролеживает в санатории, — ответил я. — Мик, это действительно ты? — видимо, бросив все попытки найти рациональное объяснение моему перевоплощению, поинтересовался Кийко. — Я. Как еще тебе доказать? — Ну…не знаю. Есть ведь вещи, о которых не могут знать посторонние. — Ты во время «стажерства» нам угрожал, — подумав, начал перечислять я, — ты знаешь о том, куда мы отвели бубала, и чем он был нагружен. Мы спасли пару колонистов, возвращаясь назад. Достаточно? — Пожалуй, да. Кийко убрал оружие и попытался подняться на ноги. Но у него не получилось — как только он оперся на левую ногу, с криком рухнул на землю. — Твою мать! — заорал он. — Тебя что, ранили? — я принялся помогать ему подняться. Как такое могло произойти? Я точно помнил, что не мог его зацепить, когда отстреливал маров. — Этот идиот, — Кийко кивнул в сторону все еще стоящего с поднятыми руками Мундалабая, ‒ умудрился уронить винтовку. — Я смотрю, тебе прям везет, — улыбнулся я, — то мары, то винтовка. — Не говори, — хмыкнул Кийко, уже окончательно успокоившийся и переставший в меня целиться. — Что с этим делать будем? — кивнул я в сторону бывшего раба. — Он вроде безобидный совершенно, — ответил Кийко, — правда, тупой, как пень. Оружием пользоваться не умеет — мара прибил камнем, представляешь? — Угу, наслышан.