— Только потому, что не получил бумажку, — ответил я, — экзамены сдал бы легко. — Охренеть, — хмыкнул Строгов, — и только из-за этого тебя выперли? Пришлось идти в колонисты? Что за маразм? Неужели кредит нельзя было взять? Или найти работодателя, который бы оплатил твое обучение? — Кредит не дали, — покачал я головой, — работодателя искал, но тут все сложно. Корпам я не нужен — они предпочитают выбирать из опытных. Те планеты, которым я бы был интересен, не готовы дать мне столько денег сразу — я бы отрабатывал их года два-три. Зачем вкладывать в меня, если проще нанять спеца и платить ему каждый месяц? Ну, максимум, аванс еще заплатить. — Жмоты, — хмыкнул Строгов. — Это да, — вздохнул я. — Слушай, а почему твой отец и брат клоны себе не заказали? Ну, взорвали корабль, но ведь через некоторое время можно ожить в клон-центре, и… — Строгов внезапно замолк, вслушиваясь в окружение. — Что? — я тоже старался услышать нечто, что его заинтересовало. Ничего подозрительного услышать мне не удалось. Разве что еле слышный шепот — наверное, кто-то из наших возле костра переговаривается. — Шепот слышишь? — тихо спросил Строгов. — Да вроде, — кивнул я, — наверное, кто-то из наших. Я ведь задремал, но проснулся от него же. Думал, почудилось… — Твою-то мать! — прошипел Строгов и дал короткую очередь в небо. А затем еще одну. — Бегом в лагерь! — крикнул он мне, и мы ринулись назад. Глава 10 Нашествие тварей Мы едва успели пробежать десяток метров, как в лагере началась пальба. Когда мы сбежали с холма, перед нами открылась следующая картина: Литвин, Кийко и Кузьма были на ногах, стали спина к спине и целились в разные стороны. Толяныч был рядом с ними, однако сидел на земле, держа в дрожащей руке пистолет. От его спального мешка к текущему местоположению вел кровавый след. — Это мы! — крикнул Строгов. И лишь когда мы убедились, что смысл его слов дошел до наших товарищей, вышли из укрытия. Еще не хватало поймать пулю от своих. — Живы? — спросил Строгов, приближаясь. — Живы, — ответил за всех Кийко. — Что за хрень вообще это была? — Ты о чем? — я оглядывался в поисках противника и никого не находил. — Вон, полюбуйся, — Кийко кивком головы указал мне на тело Айдена. Сверху, прямо на груди, лежала какая-то черная масса, блестящая, переливающаяся в свете костра. — Это что? — спросил я. — Мне вот тоже интересно узнать. — Шептуны, — ответил Строгов. — Это многое объяснило, — хмыкнул Литвин, — что еще за шептуны? — Твари такие, — пояснил Строгов, — нечто среднее между ящерицей и змеей. Нападает на спящих, при первом же укусе впрыскивает в кровь яд, который парализует жертву, а потом спокойно жрет добычу. — Что ж ты не предупредил, что тут такое водится? Надо было возле костра еще часового посадить! — возмутился Кийко. — А чего шептуны-то? — в свою очередь поинтересовался Литвин. — А не было их тут раньше. Вообще никогда не встречались. Восточнее обитали, в Клоаке. Там и не такие твари водятся. А раз тут не водятся, то и часового не оставлял. На кой он? — Чего ж эти шептуны сюда приперлись? — спросил Литвин. — И почему все — таки шептуны? — Может, там жрать нечего, может, какая другая животина их сюда выгнала, — пожал плечами Строгов, — без понятия. А шептунами их зовут за то, что шипят так, будто кто-то шепчет. Очень похоже. — Погоди-ка! — вмешался Кузьма. — Раз они на спящих только нападают, чего к вам полезли? Я проснулся от выстрелов с вашей стороны. Вы чего там, дрыхли, что ли? — Да как раз и нет, — ответил я. — Сидели, говорили, и я, между прочим, сказал, что проснулся от странного шепота. Строгов тоже нечто такое услышал и устроил пальбу. — Вовремя, надо сказать, — просипел так и сидевший на снегу Толяныч. — На тебя напали? — спросил я Толяныча. — Я проснулся, а у Толяныча на ноге эта тварь сидит. Сбил ее выстрелом, а его поволок ближе к костру, — сказал Кийко, — он без сознания был. Как собрались все вместе, удалось привести в чувство. Даже ствол попросил. Я уж думал все, нам крышка. — Нам-то нет, — задумчиво ответил Строгов и шагнул к телу Айдена, на груди которого лежала дохлая тварь. Строгов вынул нож из ножен и резким движением нанес удар. Тварь зашипела. И действительно, могло показаться, что кто-то что-то шепчет. Совершенно не похоже на звук, который издает животное. Это именно человеческий шепот, пусть и неразборчивый — слов не понять. Строгов выхватил пистолет и выпустил несколько пуль в тварь. На последнем она рухнула с груди Айдена и затихла. А я чуть не блеванул: Грудь Айдена, как раз там, где была рана, была разворочена. Или, скорее, складывалось впечатление, что в теле рыли нору — там было аккуратное отверстие. — Оно что, внутрь ему залезть хотело? — спросил Литвин, которого, как и меня, воротило от увиденного. — Почему нет? — пожал плечами Строгов, — тепло и комфортно. Еще и жратвы куча. Не домик — рай. — Твою мать… — я резко повернулся в сторону и выплеснул на землю остатки скудного ужина. Следом за мной вытошнило и Литвина. — Мундалабай все, — сказал Кийко, который за время, пока мы беседовали, успел проверить еще одного раненого. — Да как так-то? — удивился Кузьма. — Ты ж залатал ему рану? — Его тоже тварь погрызла… — мрачно ответил Кийко. Хреново…совсем хреново… Шендр погиб, Мундалабай погиб, Айдена прощелкали. Еще и Толянычу досталось. Кстати, с ним все не так страшно было — тварь не успела натворить дел. Рана, конечно, была серьезная, но не смертельная, Кийко достаточно быстро перевязал ее и залил медгелем. — Ходить тебе вообще пока не стоит, — сказал он Толянычу. — Впрочем, после сегодняшней ночи появилось место на гравицикле… Анна, все это время стоявшая со слезами на глазах, закрывающая рот и нос руками, поинтересовалась, глядя на Толяныча, успевшего потерять сознание: — А яд этой твари не… — Ничего уже не сделает, — ответил ей Строгов, — он скорее как транквилизатор действует и обезболивающее, чем как полноценный яд. Все хорошо будет, не переживай. — Так, грузим Толяныча на гравицикл и валим отсюда, — сказал я, — не думаю, что эти твари нам дадут поспать. Да и, честно говоря, особого желания спать уже нет. Все согласились с моим предложением и принялись собираться. Мы едва успели сложить свои пожитки и погрузить Толяныча на гравицикл, как из леса послышались странные щелчки и треск. — Это что еще такое? — спросил Литвин, сдернув оружие с плеча и подготовив его к бою. — Похоже, это то, что и заставило шептунов приползти в этот лес, — тихо ответил Строгов, — и если это то, что я думаю, заткнитесь, и чтобы ни одного звука не издали! — А как понять, что это именно то, о чем ты подумал? — поинтересовался Литвин, — и что значит ‒ никаких звуков? А стрелять как? — Если без глаз чудище появится — это оно самое. Оно на звук идет. Поэтому тихо! Треск и щелчки уже доносились до нас с разных сторон. Такое впечатление, что пока еще невидимые монстры окружили нас. Я вертел головой, пытаясь найти цель, увидеть ее. Однако твари не появлялись. И снова треск, очень напоминающий звук, когда дятел стучит в дерево, раздался справа. Я тут же развернулся туда и сразу увидел нечто. Пока еще неясная тень шла за кустами, мелькая за тонкими стволами деревьев. Однако она перла прямо на нас, нисколько не стесняясь и никого не боясь. Вновь раздались щелчки. Это тварь так зовет своих? Может быть, дышит? Зачем этот звук? Она же себя демаскирует. Ладно еще шептуны — их шелест скорее убаюкивает, а не заставляет наоборот собраться, быть готовым к драке. Наконец тварь появилась из-за кустов и Строгов самым наглым образом направил фонарик прямо ей в морду. Я замер, боясь, что тварь либо резко бросится на нас, либо наоборот, убежит. Однако она вообще никак не отреагировала, словно бы свет ей не мешал, словно бы его и не было. И лишь убедившись, что внезапной атаки ждать не следует, я смог внимательно рассмотреть противника, смог понять, почему Строгов вел себя так нагло, начав светить твари прямо в морду, и почему та никак на подобную наглость не отреагировала.