— Договорились! — кивнул я. — Ну и с этих денег, — продолжил Гринберг, — ви мне отдаете 4000. — Почему 4000? — удивился я — 10 % от 3,5 это 350. Получается, мы вам должны 3850. — Нет, ну какие мелочные люди пошли! — всплеснул руками Гринберг. — Могли бы и округлить. Ладно, 3900. — «Могли бы и округлить»! — передразнил я его. — 3800. — Молодой человек! — возмутился Гринберг. — Ви почему-то решили, что можно мне хамить и обманывать? — Почему вам можно, а мне нет? — В силу сложившихся обстоятельств! — моментально ответил Гринберг. — Ви и так выбили из меня умопомрачительные условия и дальнейший торг не уместен. Тем более, за какие-то копейки на фоне вашей общей награды. — Мы уже не торгуемся, мы складываем два плюс два. И выходит 3850. — Ладно, будь по-вашему. Но запомните мою доброту! — обреченно вздохнул Гринберг. *** После того, как договор все-таки был заключен, нас вновь выперли со склада — Гринберг пожелал поговорить с Анатольевичем без свидетелей. А Анатольевич, в свою очередь, пригласил нас обратно для выбора оружия через час-два. И мы вновь побрели к бару. Речной жил. В отличие от прошлых моих посещений, сегодня было видно, что это не военный гарнизон, а почти обычный город: вон тучная женщина в рабочем комбезе тянет корзинку с продуктами (почему-то я решил, что это вполне может быть та самая Зинка из столовой). Вон двое детей играют прямо на улице, бросая камешки в загодя выкопанную ямку. Интересно, почему они тут? Вроде как у персонала и военных есть свой квартал, и в эту часть города они не выходят. — Алия! Дон! Идемте! Из здания, где сидели геологи, вышло две женщины в сопровождении тощего юноши. Одна из них и окликнула детей. То ли работницы геологического отдела, то ли жены сотрудников… Я оглянулся на Шендра и Литвина. Оба шли, глубоко погрузившись в размышления. Неужели так им не пришлось по душе заключенное мной соглашение? Вообще, я, конечно, толком с ними не советовался. Но все же, когда пришла пора говорить Гринбергу «да» или «нет», я спросил их мнения. И оба согласились. Так что это за постные лица теперь? — Ну, что молчите? — поинтересовался я у хмурых товарищей. — Не понравился договор? — Да нет, все нормально… — пожал плечами Литвин. — Торговался ты, конечно, отчаянно. Я бы на твоем месте согласился и на первый договор. — Это какой? — Ну, сто шкур. И без аванса. — Не аванса, а кредита! — буркнул Шендр. — Этот Гринберг нас все равно поимел. — Да плевать! — пожал плечами Литвин. — Мы с новым оружием будем, это главное. А если удастся добыть шкуры, то вообще в шоколаде. — Как бы нас не попытались другие колонисты грохнуть… — задумчиво сказал Шендр. — За что? — удивился Литвин. — За «НКВД»! — за Шендра ответил я. — Полторушка — немаленькая сумма. И проще отобрать вещицу, чем собирать на нее. — Пусть попробуют! — набычился Литвин. — И могут попробовать, — философски заметил Шендр, — как только узнают, сколько мы можем заработать с его помощью. — Главное — не трепаться, — заключил я. — Да этот Гринберг не вселяет доверия… — начал было Литвин. — Ему как раз невыгодно нас так подставлять, — ответил Шендр. — Почему? — Потому что мы для него сейчас дойные коровы, — ответил я, — вот как доставим шкуры, тогда надо ждать подвоха. — Какого? — Мести. — Но за что? — удивился Литвин. — Что ты ему сделал? — Зарезервировал остальные «НКВД», — ответил я, — если бы этого не сделал, он вполне бы мог сагитировать еще четыре команды заняться тем же, чем будем заниматься мы. — Да, кстати, об этом, — хмуро заметил Шендр, — ты еще и на штраф попал. — Разберемся! — легкомысленно ответил я. — А мне вот интересно, — сказал Литвин, — сколько Гринберг получит за наши шкуры? — Я думаю, как минимум в два-три раза больше! — ответил Шендр. — Да ладно… — Угу. — И все же… — начал Шендр. — Что? — повернулся я к нему. — Не зря ли мы в это ввязались? Сто шкур, еще медведя надо найти и завалить. Я, по большому счету, не за медвежью шкуру переживаю, а за то, сможем ли мы за месяц столько волков перебить? — Ну, давай прикинем, — начал считать я, — у нас есть тридцать дней, значит нам нужно как минимум по 3, а лучше 4 волка в день стрелять. Реально? Вполне. Мы, вон, за один день почти десяток положили. — Повезло. — Шендр! Ты какой-то пессимист! — усмехнулся я. — Надо верить в свои силы. — Я уже раз поверил, — хмыкнул он и тяжело вздохнул. — И что? — И оказался здесь, на Хрусте. — Да, кстати! — я повернулся к Шендру и даже остановился. — А за что тебя отправили в колонисты? — Накосячил, — буркнул Шендр. — А конкретнее? — Не хочу поднимать эту тему. — Ну, как хочешь. Мы дошли, наконец, до бара Кэссиди и вошли внутрь. Сегодня здесь кроме нас были и другие посетители — три столика были заняты. Я внимательно оглядел помещение, когда мы только вошли — не хватало еще тут с Чистильщиками столкнуться. Они сейчас явно на взводе — этот бывший скаут, «Тапок», сильно их разозлил. Ну, их проблема. Я был всецело на стороне этого одиночки. Пусть хоть всех их перебьет. Мы заняли свободный столик и заказали пиво и ужин. Пир продолжается. А что? Очень удачный день. И он еще, кстати, не закончился — через пару часов сможем получить новое оружие. И я очень надеялся, что оно будет намного лучше, чем ОСЗ. Хотя, чего там, я вспомнил автомат, который купил себе Иваныч — вполне ничего, и себе бы такой хотел. В любом случае, что бы нам ни досталось, охотиться станет в разы удобнее. А главное — безопаснее. С ОСЗ волков приходилось подпускать чуть ли не вплотную. Только я, благодаря энергопистолю, мог зацепить их еще на подходах. И то, когда не промахивался. Мы спокойно поели и выпили пиво. И как-то стало намного веселее. Не то, что Литвин, даже Шендр расслабился и находился во вполне благодушном настроении. Вот и славно — теперь можно и на склад идти, за новыми стволами. Глава 2 Заговорщики Когда мы вернулись на склад, Гринберга там уже не было. Толяныч был один и явно не в лучшем расположении духа. — Что, и тебе мозг выел? — поинтересовался я. — Скорее, напугать пытался, — ответил Толяныч. — За что?