На другом конце линии в трубку выдохнул Ноэл Максвелл: – Все еще не в себе из-за морфина и успокоительного. Парень в бейсболке продолжал идти, пока ночь не поглотила его. – Ее кто-нибудь навещал? – Два каких-то злодея пришли в девять утра. Страшные, очень страшные ребята, все в синяках. У одного вся голова в бинтах, как у мумии, другой на костылях. Скорее всего, Джозеф и Франклин. Живучие оказались. Ноэл откашлялся. – Слушайте, насчет Боксера. Вы никому не говорили, что я его заложил? Если парни узнают… – Когда ее выписывают? – …мою репутацию, и еще изобьют до полусмерти. Не приведи Господи. – Никому я не говорил, понятно? Я спрашиваю, когда миссис Керриган выписывают из больницы? – Не сегодня. И скорее всего, не завтра. Вы же знаете, как там у них в платных палатах – прямо как в гостинице. Жрачка отличная, вино, лекарства какие хочешь – кто оттуда выписываться будет? Значит, есть еще в запасе двадцать четыре часа, может быть, сорок восемь. Потом она начнет нас искать… Ей, конечно, захочется самой вырывать нам зубы пассатижами, но в то же время ничто ее не остановит в любое время послать своих псов за Элис и за мной, чтобы убрать нас с горизонта. И держать в холоде и голоде, пока она не будет готова заняться нами. Парень в бейсболке больше не появлялся. – Алло? Я моргнул. Взглянул на мобильник. – Спасибо, Ноэл. – Нет проблем. А что за друзья… Я отключился. – Эш? – В дверях гостиной стояла Элис, в одной руке бокал, в другой пивной стакан. – Я тебе колу принесла. – Спасибо. – Холодная, коричневая, сладкая и с пузырьками. И все равно от нее почему-то смертью отдавало. – Значит, так… Мы заказываем пиццу, тебе хочется чего-нибудь особенного или возьмешь какой-нибудь салат, и вообще, что ты здесь делаешь? Я повернулся спиной к окну: – Ничего. Просто дышу воздухом. Про Хитрюгу думаю. Она посмотрела на папки с делами, разбросанные по расшатанному столу. Жертвы и места обнаружения тел. Результаты вскрытий. Свидетельские показания. – Ты бы успокоился ненадолго. Отключись минут на десять. Отколупнул ногтем кусочек лака, оставив на ручке трости белую полоску. – Он мой друг. И в беду он попал только из-за… Она сделала это с ним из-за меня. Я в полном дерьме, Элис. Я должен был убить ее, когда была возможность. – Ты не можешь… – Если бы я это сделал, то Паркер был бы жив. И с Хитрюгой ничего бы не случилось. И я бы не провел два года в тюрьме. И попал бы на похороны моих девочек. И не стоял бы у окна в ожидании, когда бешеные псы явятся за нами. И не совершил бы эту ошибку снова. Элис положила мне руку на плечо: – Думаешь, она придет за нами? Миссис Керриган? Выдавил улыбку: – Нет. Не глупи. Она за Раскольника возьмется. Мы ведь ее пальцем не тронули, правда? Это все из-за него. Элис посмотрела на меня, моргнула. Попыталась скрыть вздох. Потом кивнула: – Тебе надо сделать перерыв. Длительные периоды сосредоточенности истощают возможности мозга перерабатывать новую информацию и устанавливать связи. Хватит пятнадцати минут. Спустись вниз, поспорь с профессором Хантли или подразни констебля Купера. Или тупо посмотри телевизор и дождись, когда привезут пиццу. – Вытянула руку и постучала мне пальцем по лбу: – Позволь маленьким серым клеткам немного отдохнуть. Возможно, они чем-то тебя порадуют, когда вернешься. Я спустился вслед за ней по кривым деревянным ступеням на кухню паба – сплошь запыленная нержавеющая сталь и запах дешевого жира, – потом, через хлипкую дверь, мы вышли в бар. Телевизор на стене все еще показывал «Новости 24». Какой-то жирный парень в костюме отказывался отвечать на вопросы, которые задавала ему ведущая. – …если вы позволите мне закончить, мне кажется, вы согласитесь, что при нынешнем правительстве финансовые… Я взял пульт с барной стойки, выключил звук. Джейкобсон стоял у белой доски, бокал красного в одной руке, в другой руке маркер, рисовал прямоугольники и линии, заполнял их плотными блоками маленьких букв. Доктор Константайн сидела у барной стойки с бутылкой сидра и пачкой чипсов, перебирала фотографии посмертных вскрытий. Посмотрела на меня, скорчила гримасу: – Трупы жертв проверяли на изнасилование, но ни спермы, ни чужих лобковых волос не обнаружили. Влагалищных кровоподтеков тоже нет. Нет ничего, чем мы можем прижать Дочерти. Хантли и Купер сидели каждый в своем углу, согнувшись над ноутбуками. Хантли, с банкой джин-тоника в руках, был похож на самоубийцу. Отхлебнул: – Нельзя ли обойтись без влагалищных кровоподтеков? Кое-кто пытается сосредоточиться… Пока Элис разбиралась с заказом пиццы, я присоединился к Джейкобсону у белой доски. Она была покрыта названиями дел и кодовыми номерами, все они были соединены линиями с прямоугольником в середине доски, внутри которого маленькими буквами было написано: «ДОКТОР ФРЕДЕРИК ДОЧЕРТИ». Джейкобсон хмыкнул: – Он восемь лет полицию консультировал. Восемь лет изнасилований, убийств, похищений и похищенных людей… В скольких из них он виноват? – Пытка водой следов не оставляет. Криво улыбнулся: – Мы уже это обсуждали. – Просто сказал. Через пятнадцать минут мы бы узнали, где он их прячет, максимум через полчаса. И при этом комар носа не подточит. – Ах, старые добрые времена… Я стер схемы с доски: – Но ведь должны же мы что-то сделать. Улыбка на лице Джейкобсона померкла. – Что, например? Мой мобильник завибрировал – новое сообщение. Открыл. Привет, деревенщина, шотландский мальчик-полицейчик в клеточку. Попробуй сказать, что я плохо с тобой обращаюсь, – аудиофайлы звонков на 999 в прицепе. Выделил голоса девчонок, убрал их, остались только фоновые шумы, как ты просил. Есть звуки вроде звонков мобильника на Х-Драммонд wav @ 92 сек и @ 46 сек на M-Джордан wav, хотя и очень слабые. Не думаю, что это из диспетчерского пункта – может быть, с места, где находилась телефонная будка, или с того места, где он их записывал. Пытался прогнать электронные шумы через базу данных, ничего не получилось, наверное, потому, что это перезапись записанного на пленку телефонного звонка. Там три слоя шумов, смешанных друг с другом. Респект и уважуха пожирателям хаггисов. Сабир Повелитель Аппаратуры. P. S. Твоя мама передавала привет. Элис посмотрела на меня: – Ну?