* * * – …в течение трех дней была найдена в заброшенном карьере в Ренфрюшире. Полиция обращается ко всем, кто мог случайно видеть девочку шести лет, пропавшую вечером в четверг… Когда Элис стала заезжать на парковку, дождь с удвоенной силой забарабанил по асфальту, отскакивая от него и создавая на уровне колен водяную морось. «Сузуки» прыгала по заполненными водой рытвинам, отчего Боба-Строителя мотало по всему заднему сиденью. – …отказываясь подтвердить, существует ли какое-нибудь сходство с тремя другими детьми, похищенными после Хеллоуина… Она выбрала место рядом с входом, остановилась, дворники продолжали скользить по забрызганному грязью ветровому стеклу. – Да, выглядит не очень многообещающе… – Сюда выходит переливная система морга… Ты чего ожидала, мрамор и пальмы? – …мать пропавшего пятилетнего Чарли Пирса обращается… Элис вырубила двигатель. Переливная система представляла собой невысокий бетонный бункер в захудалой промзоне на окраине Шортстейна. Довольно странная серо-черная конструкция, спрятавшаяся за забором из металлической сетки, увешенным табличками с предупреждением о злых собаках, камерами наблюдения и опутанным колючей проволокой. С одной стороны погрузочная платформа, с другой – входная зона, отгороженная от дороги баррикадой из зеленых кустов. Послышался стук, и из дверей морга нетвердой походкой вышла пара. Мужчина с перекошенным от горя и мокрым от слез лицом и женщина, ноги которой, казалось, перестали сгибаться в коленях. Как будто она окостенела от того, что увидела внутри. Дождь барабанил по моим плечам. Элис стояла, зажав в кулаке ключи от машины, и наблюдала за тем, как они входят на парковку. Он в изнеможении прислонился к старому «рено-клио», а она стала ходить кругами рядом с машиной на негнущихся ногах. – Может быть, мы чем-то можем им помочь? Минуту спустя из дверей под дождь выскочила женщина-констебль с пунцовым, налитым кровью лицом. Едва затормозила на верхней ступеньке лестницы. По защитному жилету на ногу стекала комковатая жижа, и вовсю несло кислым запахом блевотины. – Простите… Вымученно улыбнулась и, спустившись по лестнице, присоединилась к рыдавшему мужчине и мотавшейся кругами, как заводной апельсин, женщине. Мы зашли внутрь. Доктор Константайн стояла лицом к тепловой пушке, полы парки распахнуты, купалась в струе теплого воздуха. Комната маленькая, безвкусная и функциональная. Приземистая стойка регистрации из нержавеющей стали. Легко моющийся, покрытый линолеумом пол. Стены, завешенные информационными плакатами, стойка с листовками о психологической помощи для родственников умерших, две камеры наблюдения – одна на входную дверь, другая, снаружи, на двор морга. Дюжина бизнес-карточек похоронных агентств – в наиболее заметных местах, там, где скорбящие родственники сразу могли бы бросить на них взгляд. «АНВИН И МАКНАЛТИ, ПОХОРОННОЕ БЮРО осн. 1965. НЕНАВЯЗЧИВЫЕ ПРОФЕССИОНАЛЫ ПОЗАБОТЯТСЯ О ТЕХ, КОГО ВЫ ТАК ЛЮБИЛИ». В углу искусственная резиновая пальма с мясистыми восковыми листьями, покрытыми толстым слоем пыли. Липкая цветочная вонь от обильно распыленного в воздухе освежителя, безуспешно пытавшаяся скрыть мрачный запах разложения. Дверь захлопнулась с электронным писком, доктор Константайн оглянулась. Закатила глаза: – Они только что ушли, а тело пропало. Элис стряхнула с плеч водяные капли: – Как может тело пропасть, я что-то не понимаю, это же расследование убийства, тут весь мир должен на ушах… – Знаете, что я думаю? – Константайн снова подошла к обогревателю. – Родственники дураков из себя строят, боятся, что мы выведем их на чистую воду. Я нажал на кнопку звонка на ресепшене, откуда-то из-за закрытых дверей, ведущих в глубину здания, раздался приглушенный трезвон. – Не думаю, что здесь все так страшно. На звонок никто не отреагировал. Еще раз нажал на кнопку. Элис покачала головой: – И мне это зловещим не кажется, мне кажется, что это какая-то чертова бессмыслица. Еще раз нажал. Опять ничего. Элис повернулась и уставилась на входную дверь: – Слушай, как ты думаешь, ничего, если я… – Показала пальцем на парковку. – Кажется, они на самом деле очень расстроены. – Иди, если надо. Так, последний шанс. Нажал указательным пальцем на кнопку звонка и держал, пока Элис выбегала наружу. Звонок звенел, звенел, звенел… И все равно никакого ответа. Подошел к двери. Стекла матовые, не видно, что делается внутри. Врезал несколько раз ладонью по деревянной раме. БАМ! БАМ! БАМ! – ЭЙ, ДАГАЛ, БЕСПОЛЕЗНЫЙ ЛОСКУТ КОЖИ, ТАЩИ СЮДА СВОЮ ЗАДНИЦУ! – Вернулся обратно, снова нажал пальцем на кнопку звонка. – Это не заговор, они просто идиоты! Всегда так бывает. БАМ! БАМ! БАМ! – ДАГАЛ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Одна половинка двери отворилась, выглянуло морщинистое лицо. Вздернутые брови над парой черных блестящих глаз. Седые, желтеющие на концах волосы. – А… Да? – Дагал улыбнулся серой вставной челюстью. – Нет, я ничего. Детектив-инспектор Хендерсон, приятно видеть вас снова. Я думал, что вы того… ну, что вы куда-то делись. – Ты что сделал с телом Клэр Янг? Брови опустились вниз. – Мне так было жалко, когда я узнал о вашей дочери, даже представить не мог… Я сунул руку в дверной проем и прихватил его за грудь белого лабораторного халата. Вытащил в приемную: – Где она? – Ах да… Клэр Янг… – Бросил взгляд на Константайн, потом снова уставился на меня: – Слушайте, тут такая забавная история, ну, может быть, не такая забавная сама по себе, но… Слегка встряхнул его: – Так, последний раз, Дагал. – Мы ищем, ищем! Я не виноват, это… Еще раз встряхнул его: – Книгу тащи сюда. Быстро. Он попятился, расправляя смявшийся на груди халат, стал застегивать расстегнувшиеся кнопки: – Да, конечно, книга, сейчас принесу… – Нырнул под стойку и появился с толстым регистрационным журналом в руках, раскрыл его почти на самом конце, там, где торчала кожаная закладка. Достал пару больших круглых очков, увеличивших его черные крысиные глазки. Провел пальцем по списку имен. – Янг, Янг, Янг… Вот, пожалуйста, как вы и сказали, Клэр Янг. Должна была быть в Пятьдесят три «А», мы посмотрели, а там никого нет… – Прокашлялся. – Мы проверяем, выдвигаем каждый ящик, я уверен, она со временем найдется, правда? Я перевернул книгу на сто восемьдесят градусов, чтобы удобно было читать. Просканировал строки и колонки: – Тут написано, что вскрытие было проведено вчера утром. Вы проверяли, может, она все еще в секционной лежит? Дагал обиженно вздернул нос, отчего морщинистые лоскуты кожи на его шее расправились. – Мы же не идиоты. – Ты чертовски напоминаешь одного из них. А как насчет Тридцать пять «А», там проверили? – Конечно, мы… – Запнулся, челюсть отвисла. Губы сложились в морщинистую «О». – Простите, одну минуту… – Свалил. Снова пискнула входная дверь, вошла Элис, лицо красное от ветра, волосы мокрые, вытирает глаза рукавом полосатой куртки. Не сказав ни слова, подошла ко мне, обняла и прижалась лицом к груди. Хлюпнула носом. Я тоже ее обнял. Она была мокрая насквозь. – С тобой все в порядке? Снова хлюпнула носом. Потом глубоко вздохнула. Последний раз стиснула мои ребра и отошла. Вытерла глаза: – Прости.