Джиллиан схватила кошелек и распахнула дверцу. Полицейский отступил, придерживая ее. В это же самое время и Грейс распахнула свою – все трое вылезли на дорогу. Взяв дочь за руку, Джиллиан почувствовала, как дрожат ее собственные пальцы. Видимо, происшествие потрясло ее сильнее, чем она желала себе в этом признаться. Грейси стиснула руку матери и прижалась к ней. Полицейский подтянул брюки на солидное брюшко и смотрел на нее, сдвинув брови. – Мне нужно написать отчет о происшествии для вашей страховой компании. Почему бы вам не посидеть у меня в машине, пока я этим займусь. А вы пока подумайте, не стоит ли вам поехать в больницу. Я думаю, кому-то нужно осмотреть ваш порез на голове и проверить, все ли в порядке с ребенком. Положив руку на живот, она ощутила движение малыша под туго натянувшейся кожей и устало покачала головой. – У нас все в порядке – правда. Нам просто нужно поспать. Будет хорошо проснуться утром на знакомом месте, а не в какой-нибудь больнице. Он пригляделся к ней, и было видно по глазам, что он узнал ее. – Ты же маленькая Парриш, верно? Жюли – Джилл – нет, подожди – Джиллиан? Твой облик сразу показался мне знакомым. Думаю, я ловил тебя пару раз на свиданиях. Он улыбался, как бы ожидая, что она скажет. Джиллиан почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, и подумала, кончится ли когда-нибудь кошмар этой ночи. Она ничего не сказала, и он продолжил: – Ты, наверное, меня не помнишь, потому что это было давно, а я – начальник полиции Джо Вебер. Я участвовал в расследовании этой неприятной истории пропажи дочери у Миллсов. Кровь застыла у нее в жилах, дыхание замерло в груди. Словно почувствовав это, Грейс еще сильнее сжала руку матери. Вебер, казалось, ничего не заметил и продолжал: – Конечно, вы меня не узнаете. Я с тех пор немного изменился. – Он смущенно улыбнулся. – Поменьше волос и побольше животик. – Почесав подбородок, он сказал: – Я бы и имя той девушки должен помнить… – Лорен, – выговорила она с трудом. – Ее звали Лорен. – Вот-вот. – Он серьезно на нее посмотрел. – Теперь я припоминаю. Ведь вы дружили, да? Мы так ее и не нашли, бедняжку. И эти два дома долго стояли пустыми, заколоченными, видеть было неприятно, до тех пор пока этот архитектор из Чарльстона не купил оба по дешевке и не решил их обновить. Он только что приступил к дому Миллсов и пока еще только починил крышу. Никто здесь не верит, что ты купила ваш дом так дешево. Большинство этих старых домов стоят в три раза дороже. Джиллиан старалась сохранять спокойствие движений и голоса. Держа за руку дочь, она подошла к машине, белому джипу со словом «Полиция», красовавшимся на дверце, остановилась, вспоминая симпатичных людей, живших когда-то в доме Миллсов, ставших за короткое время для нее подлинной семьей, и взглянула на Вебера. – Мне повезло, что старый дом бабушки оказался свободным. – Джиллиан не упомянула овладевшее ею чувство предопределения, когда она узнала, что предложенная ею цена была принята. И чувство тревоги, когда владелец значительно снизил цену, что и позволило ей приобрести дом. Но ее манил успокаивающий шум морского камыша, и высокий дом за дюнами был единственным убежищем ее детства, единственным, к чему ей хотелось вернуться. Грейс, держа на руках Спота, скользнула на заднее сиденье полицейской машины. Джиллиан последовала за ней. Отдав Веберу права, она откинулась на спинку сиденья, прислушиваясь к звукам радио и песням ночных насекомых, закрыла глаза, надеясь, что полицейский это заметит и перестанет рыться в старых воспоминаниях, которые она предпочла бы похоронить вместе с унижениями, пережитыми в юности, и чувством тяжелой потери. Перо скребло по бумаге, и Джиллиан почувствовала, что засыпает. Слова Вебера внезапно разбудили ее: – Твой муж присоединится к тебе? Голова Грейс покоилась на сгибе ее руки, и Джиллиан испытала облегчение при мысли, что ребенку не придется услышать этот разговор. – Я разведена. Она избавила его от отвратительных подробностей того, как легко ее мужу вскружила голову двадцатилетняя женщина, чьим самым выдающимся достоинством был номер лифчика. Джиллиан уверена, что это испытание оказалось бы гораздо легче для ее самолюбия, будь соперница специалистом по ракетам или нейрохирургом. Перо перестало царапать бумагу, и Вебер повернулся к ней. Лицо мужчины оставалось в тени. – Мне жаль это слышать, – сказал он. На лице начальника полиции появилось грустное выражение, и от этого ей захотелось плакать. На мгновение Джиллиан закрыла глаза и сглотнула. – Похоже, у тебя будет много хлопот с двумя малышами. Она кивнула, не доверяя собственному голосу. – Здесь много соседей, которые будут рады помочь, включая мою жену. У нас своих восемь детей, и моя Марта любит малышей. Ты ни о чем не беспокойся. – Спасибо, – выговорила она с трудом, опустив голову и роняя слезы на мягкие волосы дочери. Грейс, все еще прижимавшаяся к матери, шевельнулась во сне со вздохом удовлетворения. Джиллиан вспомнила, как бабушка Парриш рассказывала ей о том, что дети выбирают родителей на небесах с мудростью, которой они лишаются при рождении. Женщина улыбнулась сквозь слезы своему отражению в стекле, думая о том, каким неудачным оказался этот выбор для двух поколений одной и той же семьи. Вебер переложил необходимые вещи в свой джип и запер ее «Вольво». – Надеюсь, ты ничего не будешь иметь против, если я оставлю у себя ключ: не думаю, что он тебе сегодня вечером понадобится. Утром я вызову буксир и попрошу Ричи Кобильта осмотреть машину у него в мастерской и поправить воздушную подушку. Если все будет в порядке, Ричи сам ее доставит. – Не знаю даже, как благодарить вас за помощь. Вебер включил мотор и махнул рукой: – Пустяки. Я рад, что оказался там вовремя. Машина тронулась, скрежеща по гравию. Спот отодвинулся от Грейс и устроился рядом с Джиллиан. Он не спал, а сидел на страже, пока они двигались в свете уличных фонарей по направлению к пропитанным солью волнам. Даже в сплошной тьме Джиллиан узнала два дома, гнездившиеся за дюнами среди кедров, мирта и морского камыша. Широкие веранды нижних этажей украшали колонны и арки, в то время как их фундамент уходил глубоко в землю. Тени домов с одинаковыми мансардами, крышами и башенками по краям теснились рядом, как две сестры в навеки застывшем пожатии плеч. Каждому из них было больше полутораста лет. Все кирпичи и бревна доставлялись по реке Ваккамо, а потом дома любовно собирались на земле. Несмотря на столетие ураганов и эрозии прибрежной полосы, они стояли твердо, стойко выдерживая порывы ветра. Возможно, их вызывающие очертания, свидетельствующие о дерзкой уверенности, которой Джиллиан не ощущала в себе, и влекли ее сюда. Арки веранды всегда напоминали ей бабушкины объятья. И сейчас, стоя под ними, она могла вспомнить и почти ощутить, как ее любили и берегли. Усталость не позволила Джиллиан осмотреться на новом и в то же время таком знакомом месте. Она открыла парадную дверь ключом, присланным ей риелтором, и позволила Веберу отнести чемоданы в две верхние комнаты. – Зажгите, пожалуйста, свет! – крикнула она ему вслед. – Я не люблю темноту. Мужчина ответил на ее просьбу, включив свет в холле наверху, а затем и в остальных комнатах. Постепенно, как в танцевальной фигуре, медленно дом освещался все ярче и ярче. Он был полностью меблирован архитектором, который его реставрировал, и, когда Джиллиан осмотрелась, у нее вдруг возникло ощущение, что мебель была на тех же местах, как и когда-то. Она ходила из комнаты в комнату, вдыхая запах новизны, но в то же время узнавая мебель и ее расположение, как будто за последние пятнадцать лет ничего не изменилось. Женщина с удовольствием отметила свежее постельное белье на кроватях, а в кухне – огромную корзину с кухонными принадлежностями на столе с карточкой Лесси Бьюмонт из агентства недвижимости. Лесли настаивала на том, чтобы заранее приготовить спальни, и Джиллиан не стала спорить. Но приветственную корзину она оценила особенно. Джиллиан решила, что позвонит Лесли завтра утром и поблагодарит агента. Если, конечно, не проспит весь следующий день. Она устала так, что ей было тяжело стоять на ногах и держать глаза открытыми. В кухне ее нашел Вебер. – Я вижу, моя Лесси вас неплохо благоустроила. Джиллиан широко раскрыла глаза, поняв, в чем дело. – Да, ведь она же урожденная Вебер! Лесси упомянула об этом в нашем первом разговоре по телефону, когда я обратилась в ее офис. Я удивилась, что она меня помнит, так как я бывала здесь только летом и девушка по меньшей мере на четыре года моложе. – Да, Лесси вроде почетного историка здешних мест. Она знает все про каждого, кто провел на острове больше пяти минут – даже то, чего люди сами о себе не знают. Вебер подмигнул, дал Джиллиан свои домашний и рабочий телефоны и удалился с теплой дружеской улыбкой и с обещанием, что Марта зайдет к ней утром. Женщина начала готовить Грейс ко сну, стараясь не замечать головную боль, начавшуюся у нее после происшествия. Грейс, нетвердо держась на ногах, стояла посередине своей комнаты. Ее мягкая игрушка, зайчик Бан-Бан, свисала с руки. Спот беспокойно терся об ее щиколотки. Джиллиан отвела девочку в туалет, стащила с нее платье и накинула через голову ночную рубашку. Позволив ей не чистить зубы, Джиллиан подвела ребенка к железной кровати, покрытой белым кружевным покрывалом, и откинула одеяло, чтобы дать Грэйс заползти внутрь. Спот плюхнулся на подушку рядом, Джиллиан посмотрела на кота неодобрительно, но не возразила. Одной рукой девочка прижимала к себе зайчика. – Спот все еще считает себя собакой. Я думаю, мы должны изменить его кличку на Тинкл или еще на что-то более подходящее коту. Грейс сонно улыбнулась, еще глубже зарываясь в одеяло. В открытые окна в уголки комнаты, насыщая соленым воздухом подушки, проникал отдаленный шум океана. Джиллиан глубоко вдохнула аромат своей юности и нежно опустила руку на лоб дочери. Грейс не спала, пристально глядя на мать, словно ожидая вопросов, которые та хотела задать. – Кто такая Лорен, Грейси? – проговорила она шепотом, чуть громче ветерка, развевавшего оконные занавески. Спот поднял голову, зрачки его сузились. – Это моя новая подруга. Она хочет нам помочь. Джиллиан судорожно сглотнула. – Так, я понимаю. – Она осторожно подбирала слова. – Я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Все эти люди существуют только в твоем воображении, ведь так? Они не настоящие, и, если что-то происходит, это только совпадение, оно все равно бы произошло – как появление полицейского сегодня. И когда ты притворяешься, как будто это не так, ты меня пугаешь. Нижняя губа Грейс задрожала. – Я не хочу пугать тебя, Джилли, но они настоящие. Джиллиан встала и потерла руками усталое лицо. Ее седалищный нерв болезненно вибрировал. Может быть, это совпадение. А может быть, девочке просто надо выспаться. Она вспомнила последний год жизни бабушки, когда та, все больше погружаясь в старческое слабоумие, вызывала каждую ночь полицию, утверждая, что видит на пляже обнаженных людей, занимающихся сексом. Джиллиан в тревоге уставилась на свою дочь. – Ты не видишь голых людей или еще что-нибудь? Девочка смотрела на нее с явным недоумением. Испытывая неловкость, Джиллиан улыбнулась: – Хорошо. А теперь я думаю, мы обе очень устали. Утром мы будем лучше себя чувствовать, когда хорошенько выспимся. Грейс не шевельнулась. – Лорен говорила мне, что ты не поверишь. С раздражением, порожденным беспокойством и усталостью, Джиллиан оперлась обеими руками на постель и взглянула в светло-карие глаза Грейс – их единственную общую черту. – Мы начинаем здесь новую жизнь. Пожалуйста, не приплетай сюда твоих воображаемых друзей. Покончим с этим, чтобы начать новую жизнь. Я не хочу больше слышать о Лорен. Ты меня поняла? Девочка проглотила слюну и медленно кивнула: