* * * Итон растер лицо ладонями и откинулся на спинку глубокого кресла. Простая работенка вдруг перестала таковой казаться. Сегодня он ушел из кабинета, решив поработать в гостиной. На низком журнальном столике лежали личные карточки обучающихся. Каннис, отвергнутый стаей из-за нового альфы. Тигр, неспособный сдерживать собственную ярость. Лиэс, польстившийся на звон монет. Два нетитулованных дворянина, чьи родители пойдут на все, лишь бы выслужиться перед возможным королем. И очень перспективная парочка. Он искал в команду Джерома пушечное мясо, собрал вместе всех этих детей, соблазнил мыслью сделать что-то значительное и заставил принести клятву… Заставил ЕЕ поклясться на верность принцу Райвилю. Странное дело, ректор не жалел о том, что спас молоденькую пардочку. Его не смущал даже тот факт, что после привязки они стали друг другу чуть больше, чем родные. Итон глубоко сожалел о том своем решении взять Ноэми в команду младшего наследника. Если бы существовала возможность пустить время вспять, он бы с радостью ею воспользовался. Ночную тишину казенного дома потревожили шорох и едва ощутимая вибрация от чужих шагов. – Вползай, Ши-Ван, нечего собирать пыль по углам. Рыжеволосый мужчина тотчас воспользовался предложением и скользнул в комнату. Оставляя на побитом жизнью и облюбованном молью ковре грязные следы, прошел в центр и завалился на диван. – Нашел? – Ушла твоя пассия, – новоиспеченный преподаватель досадливо махнул рукой. – Место, где вы кувыркались, на деле принадлежит какому-то свободному художнику, который вот уже полгода поправляет пошатнувшееся от творческого угара здоровье где-то на юге Аристалии. Этот деятель искусства и слыхом не слыхивал ни о какой парде Катрин. Соседи тоже не в курсе, кто она и куда пропала. Запущенный аккурат после покушения слух о вознаграждении за любую информацию перекупили и велели не рыпаться. Маккалич со своими людьми еще пыжится найти новое логово этой черной паршивки, но сам понимаешь, в таких делах проще выпить и махнуть рукой, чем искать изворотливую кошку в траве. И в подтверждение собственного высказывания Ши-Ван действительно потянулся к пустому стакану и бутылке вина. – Предсказуемо… Итон-Бенедикт ждал чего-то в этом духе. Соблазнившись экзотичностью и темпераментом Катрин, мужчина все же не терял благоразумия. Эддар с поистине королевской расточительностью и раньше присылал ему женщин, хорошо зная, как иной раз уязвим мужчина в постели, поэтому тщетные попытки кошки подчинить его с помощью магии крови ректора не смущали. Антимагу никакое магическое воздействие не страшно, а менять удобную пассию на новую желания не возникало. Поэтому Итон подыгрывал, делая вид, что не замечает царапин, оставленных якобы в порыве страсти. А вот с Маккаличем вышла промашка… – Слышь, предсказатель, – насмешливо фыркнул Ши-Ван. – Ладно сам кретин каких поискать, но Маккаличу мог бы и намекнуть. Смотреть тошно, как нормальный с виду мужик деградирует до состояния раскаивающейся бабы. Как по мне, чувство вины надо выкорчевывать еще в младенчестве, но сейчас не об этом… Он залпом выпил содержимое бокала, налил еще одну порцию и напомнил: – Ты обещал, что мы вернемся к разговору о твоей привязке, когда Ноэми вернется в Академию, и ты сможешь оценить степень влечения. Ректор поморщился и укоризненно глянул на друга. – Ши, ты ведешь себя как назойливая нянька. – Это я-то? – возмутился тот. – Итон, я не возникал, когда ты, упрямый осел, решил забить на долг и предназначение. Я был одним из первых, кто поддержал твое стремление обрести независимость. Я помогал тебе скрывать отношения с Нютой, хотя только боги знают, как сильно меня бесила эта девица… И я был рядом, когда ее убили. Стакан в руках Итона звякнул и разлетелся на куски. При этом на лице ректора не дрогнул ни один мускул, а взгляд остался скучающе-отстраненным. Итон-Бенедикт выудил платок из кармана и тщательно вытер мокрые руки. – Я помог тебе выкарабкаться из той ямы отчаянья, в которую ты угодил по собственной сердечной несдержанности. Нет, не скажу, что таскаться с тобой по кабакам и борделям было так уж утомительно, – хохотнул Ши-Ван. – Честно говоря, это был один из самых приятных этапов нашей дружбы, но… Итон, ты уже любил и знаешь, к чему это приводит. – И что теперь? – Я хочу знать, насколько сильна твоя привязка к этой пардочке? – Сильна. Ши-Ван закатил глаза, вздохнул и с упорством мамочки, выпытывающей у сына-подростка, где тот шлялся всю ночь и почему под глазом синяк, продолжил допрос. – Ладно, перефразирую. Если брать десятибалльную систему, где один – «ниче так», а десять – «дружище, я втрескался по самое не балуйся», насколько сильно тебе нравится Вейрис после привязки? Антимаг молчал. Долго. Пока наконец не смог признать: – Где-то баллов на сто. Ши-Ван выругался, подтянул к себе бутылку, отсалютовал другу и ударился в пьянство. * * * – Кот блохастый! Неуравновешенный придурок! Гад!!! Обычно миролюбивая, отходчивая и, прямо скажем, ленивая для искренней злости Кики сейчас была вне себя от ярости. Впервые столкнувшись с такой бурной (можно даже сказать «буйной») реакцией подруги и бывшей соседки, я опасливо вжалась в уголок своей старой кровати и теперь растерянно наблюдала за творящимся в комнате безобразием. – Ненавижу!!! Кики Веласкес – платиновая блондинка с завораживающим взглядом – стала одной из моих немногочисленных подруг в этом месте. И даже тот факт, что передо мной рысь, а не парда или леопарда, нисколько не смущал. На фоне дефицита соплеменников коты тянулись друг к другу на рефлексах, закрывая глаза на «мелкие» нестыковки. Ну подумаешь, вместо пятен полоски или другая форма отметин? Спишем все на освещение! Как и большинство представителей кошачьих, Кики внимательно следила за своим внешним видом, а доходы семьи и неумение господина Веласкеса сказать «нет» своей младшей дочери возвели невинную привычку в статус навязчивого состояния. Подруга с нетерпением ждала выходных, чтобы пробежаться по магазинам в поисках «приличного платьица или туфелек» (Кто осуждает? Я?! Клянусь хвостом, что это не осуждение, а зависть чистой воды! У меня-то СТОЛЬКО средств на милые девичьему сердцу «глупости» никогда не было). Возвращалась она обычно под вечер да с таким количеством пакетов, что очередной кавалер расточительной рыси пыхтел от натуги. А еще у Кики было два основных правила: «не забывай себя баловать» и «избавляйся от всего, что нельзя назвать полезным, красивым или забавным». Собственно, именно второму правилу подруга сейчас и следовала, безжалостно выбрасывая из шкафов вещи. У порога высились две большие переполненные коробки с надписью «благотворительность», а пол оказался завален разношерстными аксессуарами. И это было только начало ревизии! – Где были мои глаза, когда я соглашалась встречаться с этим… с этим… Слов-приличных-нет-с-кем! – Кики, ну повздорили. С кем не бывает… – вклинилась я с утешениями. – Уже завтра Шархай одумается и придет просить прощения. Ерунда! При этом сама поглядывала в сторону свешивающегося через картонные края вечернего платья насыщенного синего оттенка и прикидывала, как бы так намекнуть, что тоже не откажусь от благотворительной помощи. Рысь, придирчиво обнюхивающая рукав нового пальто (там даже ценник срезан не был!), метнула на меня взбешенный взгляд. – Ерунда?! – Она буквально задохнулась от обилия эмоций. Пальто черным вороном пролетело через половину комнаты и завершило свой путь в куче остальных вещей. – Ноэми, ты не представляешь масштаб трагедии! – Кики перешла на истеричный визг. – Этот полосатый клубок меха бросил меня! Меня!!! Я в изумлении приоткрыла рот. Это был первый случай в истории сердцеедки, когда избавились от самой Кики Веласкес. Нет, в тот вечер Кики слез не лила. Она оплакивала отношения, как истинная кошка. Сперва выбросила все вещи, которые хранили запах тигра, потом недрогнувшей рукой спалила немногочисленные подарки бывшего парня в кастрюльке, а утомившись, села за стол и начала планировать месть. Месть значилась обязательным пунктом программы. Ну, чтоб другим неповадно было. – А ведь я отдала ему лучшие дни своей молодости! А сколько прогулок под луной… – все сокрушалась она, аккуратно перебирая склянки с легкими ядами. Я же искренне недоумевала. Шархай отличался взрывным характером, легко впадал в состояние бешенства, но Кики любил. Пусть по-своему, неловко и как-то напоказ небрежно, зато искренне и глубоко. Одно время я сравнивала отношения этой парочки с отношением ко мне Джеда и даже слегка завидовала Кики. Мой кот любил щедрые подарки и демонстративные поступки, в то время как Шархай мог позволить себе подарить Кики только кривой браслет из ниток или раз в декаду сводить в кино. Но дело ведь не в цене подарка или престижности места для свиданья. Дело в том, как ты себя при этом чувствуешь. В отношениях с тигром Кики обрела крылья. И со всей силы шарахнулась о землю. – Что же получается: прошла любовь – остыли круассаны? Поматросил и бросил? Помурлыкали и ладно?! – негодовала уже я. – Он хотя бы назвал причину расставания? Кики устало отмахнулась. – Сказал, что на вашем факультете все не так, как ему казалось раньше. Нес какую-то чушь, что занят и не может уделять мне столько времени, а потом… Короче, банальные отговорки парней. Мы посидели еще немного, пока подруга не спохватилась: – Ой! Прости, я совсем забыла о тебе. Ты просто так в гости заглянула или случилось что? – Эм-м… Признаваться Кики, что после возвращения в Академию одной впечатлительной парде начало мерещиться, что ее запах неуловимо изменился, или не стоит? Нет, лучше, наверное, не стоит. Тут целая трагедия, любовные переживания, и я со своим «Кики, понюхай меня, пожалуйста» как-то совсем не в тему. Проще отловить кого-то из наших – Лиама или того же Шархая. Заодно узнаю, кто стукнул полосатого по голове, раз у него мозги набекрень сползли. – Мими… Подруга подозрительно прищурилась. Кошачья сущность, до этого пофигистично вылизывающаяся где-то в глубине души, оторвалась от своего архиважного занятия и насторожилась. – Признавайся, этот полосатый нашел себе новую кошечку? Ты их видела? Она уродина? У нее большой нос? Она камышовая кошка? Говори! – Эй, ты чего! Нет у Шархая никого.