– Ну почему же! – разозлилась Настя. – Очень хорошо понимаю, мой папа – профессор кафедры теории вероятностей МГУ. – Вот как? – удивился Гольцман. – А почему же вы к нам поступаете, а не в Московский университет? И потом, я не слышал про профессора математики Северова! – Северова я по мужу, а папа – профессор Горностаев. Да какое это имеет значение, кто отец, кто муж?! – Действительно, девушка, это никакого значения не имеет, – сказал подошедший пожилой мужчина. – А ты, Яша, иди, чайку попей. На место Гольцмана села пожилая женщина, помогла Насте правильно написать заявление, приняла документы и, выдав экзаменационный лист, пожелала успеха на вступительных испытаниях. Экзамены Настя сдала на одни пятерки и была благополучно зачислена на учебу. У нее образовалось свободное время до 1 сентября, и Северову удалось выкроить полторы недели на летний отдых. Хотя туризм за пределы СССР еще не практиковался, это время они провели в уединенном месте на острове Крит. Погода была прекрасной, не очень жаркой, тихой и без осадков. Ели фрукты, купались, загорали, осмотрели несколько развалин древних сооружений. Настя так и не обзавелась купальником, что было совершенно некритично, немногочисленные местные жители излишнего любопытства не проявляли. – Тебя бы на необитаемый остров, – улыбался Северов, наблюдая за женой, бегавшей по пустынному пляжу за унесенной ветром соломенной шляпкой, которая была ее единственной одеждой. – Если с тобой, то можно. Только ты без своей работы скучать будешь, – мудро решила Настя. – Так что будем выбираться иногда, несколько дней в году согласна побыть Пятницей. Загорели ровно, без солнечных ожогов. Вдоволь поныряли с масками и ластами недалеко от берега, Насте очень понравилось. Уроки Василисы пошли на пользу, плавала девушка хорошо. Возвращались через Афины, где пробыли пару дней, посмотрели Акрополь и другие достопримечательности. Но Олег заехал не красотами любоваться. Английские агенты мутили воду в Греции и соседней Албании, в Афинах сидел Толбухин, разбирался с ситуацией. Северов по поручению Сталина оценил обстановку и понял, что Федор Иванович прекрасно справится сам, просто надо дать ему время. После возвращения из отпуска Северов полетел в Германию, где встречался с фон Шуленбургом и другими влиятельными немцами из комитета «Демократическая Германия». На территории бывшего Третьего Рейха было спокойно, даже уголовники попритихли. Немецкие военнопленные из СССР присылали домой письма, из которых было понятно, что они живут и питаются не так уж плохо, сейчас весь СССР живет очень трудно. Работают, восстанавливают разрушенное хозяйство, строят новые дороги, заводы, мосты. Все надеются освободиться и вернуться домой, а пока пишут письма, полные надежд. Здесь, в Германии, работают спокойно, выполняют заказы СССР и других стран СЭВ, не голодают. Безработицы нет, дел хватает всем. Модернизированы около трехсот Ме-262, их успешно осваивают советские летчики. Выполняется крупный заказ на малые десантные корабли – модернизированные быстроходные десантные баржи. Скоро будут завершены работы по перевооружению бывших итальянских линкоров немецкими орудиями главного калибра, противоминная и универсальная, а также зенитная артиллерия ставится по стандартам ВМФ СССР. Много чего еще делается. Немцы снова благодарили за нормальные деловые отношения, пример близкой Франции был для них очень показателен. Недовольства в обществе нет, все понимают, что наворотили они такого, что долго замаливать придется. А то, что план Моргентау в действие не приведен, целиком заслуга СССР, разъяснительная работа с населением проводится. Вернувшись в Москву, Северов задержался в столице, ждал приезда большой делегации глав государств – членов СЭВ. Помимо обсуждения плана на 1946–1950 годы, Сталин устроил им экскурсию по бывшей оккупированной территории, дал пообщаться с местными жителями. Эффект получился очень сильный, хорошо, что в конце визита, а не в начале, а то нормальной работы могло не получиться. Зато теперь все прониклись масштабом проводимых мероприятий, а также поняли, что СССР не тянет одеяло на себя, а просто пытается преодолеть последствия войны, которые ни в какое сравнение не идут с тем, что немцы делали в их странах. Сталин специально задержал Олега в Москве, поскольку с приехавшими монархами тот был неплохо знаком и поддерживал хорошие отношения. Пришлось привезти из Ленинграда Настю и представить официально, так что Северов шутил, что занимается дипломатией на самом высоком уровне. Итогами визита Сталин остался очень доволен, в страну широким потоком шло оборудование, союзники демонстрировали лояльность и также были довольны сотрудничеством и его перспективами. Они тоже внимательно наблюдали за положением во Франции и проблемами Великобритании и признавались себе в том, что выбрали правильную сторону. По завершении работы в Кремле был проведен большой прием с приглашением дипломатических представителей других государств, на нем Северова ожидала весьма неожиданная встреча. Генерал держался немного в стороне, наблюдая за происходящим, когда приятный голос произнес по-русски, но с заметным акцентом: – Здравствуйте, господин генерал! Очень рада видеть вас в добром здравии. Обернувшись, Олег с удивлением увидел Эйприл. Несколько секунд он разглядывал ее. – Я тоже очень рад. Здравствуйте, миссис… – Каррингтон. Не успел летчик ничего спросить, как к ним подошел высокий мужчина лет двадцати восьми – тридцати с типично английской нижней челюстью в форме майора (Squadron Leader) Королевских ВВС Великобритании. – Дорогой, разреши представить тебя генералу Северову. Господин генерал, это мой муж, майор Генри Каррингтон, помощник военного атташе Великобритании. Мужчины пожали друг другу руки, майор рассматривал Северова с любопытством, схожим с тем, с каким английский аристократ рассматривает туземную знаменитость где-нибудь в африканской глуши. Из дальнейшего обмена любезностями стало ясно, что сэр Генри неплохо осведомлен о Северове, а узнал по фотографиям. Олег его тоже впервые видел, поэтому несколько удивился раздуванию крыльев носа, дерганью уголков губ и вообще немного нервному поведению майора. Тут подошла Настя, и Олег представил ее чете Каррингтон, говорили на английском, он у жены был получше, чем русский у Эйприл. С приходом Насти британец немного успокоился, да и в общении стал попроще, особенно когда узнал, что молодая женщина тоже летчица и имеет боевые награды. Вскоре майор увел жену, но перед этим она успела шепнуть Олегу, что ждет его завтра в полдень в Александровском саду, это очень важно. По окончании приема Северовы отправились в гостиницу, Олег ожидал вопросов об Эйприл, но Настя, умница, этой темы не касалась вовсе. Для себя она решила, что даже если у этой англичанки с ее мужем что-то было, то прошло и быльем поросло. К тому же она прекрасно помнила, какой дурой была несколько лет назад и как чуть не потеряла Олега. Повторять этот опыт ей никак не хотелось, и дело было не в том, что супруг целый генерал. Влюбилась она в него, когда Северов был еще старшим лейтенантом, и с ростом званий мужа к нему только уважения добавилось. Но если бы он по-прежнему остался в том же звании, разве она любила бы его меньше? Так что Настя твердо решила ничего не спрашивать, захочет – расскажет, нет – ну и не надо. Из гостиницы генерал позвонил Забелину, время, конечно, позднее, но и режим работы сейчас необычный. К ночному образу жизни Сталина все приспособились, и раньше 22–23 часов ответственные работники обычно не уходили. Владимир Викторович оказался на месте, Северов по телефону ничего объяснять не стал, попросил о встрече. Генерал ГБ тут же прислал машину. Выслушав летчика, Забелин принялся ходить по кабинету. – Считаешь, что эта встреча неспроста? – Она с мужем была, я с женой. Что она мне сказать может, если это дело сугубо личное? Бросай все, уедем на необитаемый остров? – Тогда что? Летчик пожал плечами: – Скоро узнаю. Тут зашел дежурный и принес чай и какую-то папочку. Пока Северов расставлял чашки, Забелин открыл папочку, пробежался глазами по вынутому листку, побарабанил по столу пальцами, снова вчитался и хмыкнул. – Вот что, встречу вашу, от греха подальше, я своей заботой окружу. – Думаете… – Не исключено, хотя вряд ли. Но ее могут использовать втемную, такой вариант вполне возможен. Лучше подстраховаться. – Да что они меня в центре Москвы убивать или похищать будут? – фыркнул Олег. – Ерунда полная. Вербовать станут? А шантажировать чем? Перекупить попробуют? Что там, полные идиоты сидят? Ничего не понимаю! – Еще раз говорю, не бери в голову, мы тебя прикроем, если что. Вернувшись в гостиницу, Северов около часа ворочался без сна, слушая тихое дыхание жены. Когда он лег рядом, Настя не проснулась, но тут же прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. С Эйприл ему было хорошо, да и ей с ним, чего себя обманывать, но как жену он ее не рассматривал, слишком реалистом был. А с Настей он счастлив, и другая ему не нужна. Да и ладно, утро вечера мудренее. С этой правильной мыслью Олег наконец заснул. На следующий день генерал с утра работал в наркомате обороны, а после обеда отправился немного прогуляться, на ходу лучше думалось, погода тоже располагала, тихо, тепло, но не жарко. Аллеи Александровского сада для этого отлично подходили, да и народу было немного. Пытаться выявить наблюдение было глупо, это в кино гэбэшник в надвинутой на брови шляпе крадется за преступником по пустынным улицам через весь город, а тот его упорно не замечает. Здесь место и время известно, да и дилетанты у Забелина не работают. Олег пришел немного заранее и не спеша прохаживался уже четверть часа, когда заметил идущую навстречу Эйприл с коляской. Увидев Северова, она смущенно улыбнулась, поприветствовала его взмахом руки и подошла. – Здравствуйте, господин генерал. – Здравствуйте, миссис Каррингтон. Как зовут этого прелестного малыша? – Александр, его зовут Александр. Разглядывая ребенка, Олег подумал, что на отца он совсем не похож. Генри был русоволосым и сероглазым, а мальчик получился голубоглазым брюнетом. И тут Северова словно током ударило. Мальчик очень похож на него самого в годовалом возрасте! Встречались они с Эйприл в декабре 1943 года, прибавим девять месяцев… – А сколько ему? Год? На лице Олега, видимо, что-то отразилось, англичанка взглянула ему в глаза и кивнула, щеки ее покраснели: – Ты ведь все понял? Да, это твой сын. Летчик продолжал рассматривать ребенка, очередной раз удивляясь превратностям судьбы. Женат на любимой и единственной, а сын, первенец, в другой семье. И как теперь жить с этим? Знать, что твой сын растет и называет папой другого человека, офицера враждебного государства! Олег с трудом подавил в себе желание прикоснуться к малышу и спросил: – Ты хотела мне его показать? – Нет. Вернее, не только. Послушай меня, не перебивай, пожалуйста. Муж понимает, что ребенок не его, но об остальном может только догадываться. Но это дела семейные, тебя не касаются. Мне кажется, в Москве мы оказались не случайно. Так получилось, я вынуждена была признаться в том, что это ребенок от тебя, одному очень неприятному типу из Объединенного разведывательного комитета. А через некоторое время муж получил неожиданное назначение в аппарат военного атташе в Москву. Я ведь не дурочка, понимаю – это не просто так. Послушай, я не хочу участвовать ни в каких интригах! Я по-прежнему тебя люблю и не хочу разрушать твою жизнь или портить карьеру. У тебя прекрасная жена, мой Генри тоже неплохой человек, я не хочу все это потерять. – Успокойся, пожалуйста. Здесь на тебя ваша разведка не выходила? Эйприл отрицательно покачала головой. – Вот и хорошо, совершенно не обязательно, что они будут что-то делать. – Почему ты так решил? – миссис Каррингтон понемногу успокаивалась. – Я не живу в Москве, бываю здесь только по делам. Наша встреча, конечно, не случайна, но когда мы можем встретиться в следующий раз, я даже примерно не могу сказать. – Что же мне делать? – Ничего! Просто живи, воспитывай сына, будь счастлива с Генри. И вот что! Если от тебя потребуют мне написать или встретиться со мной, не отказывайся. Просто в одной из первых фраз должны быть слова … – Северов призадумался. – Хм… да, слова «как тогда в Лондоне». Запомнила? «Как тогда в Лондоне». Если ты их произнесешь или напишешь, я буду знать, что это не случайно. А дальше сам разберусь! Эйприл улыбнулась: – Я уже наслышана, как ты разбираться умеешь. Генерал поцеловал женщине руку и отправился обратно в наркомат, на ходу обдумывая сложившиеся обстоятельства. Гадать, чего от него захотят англичане, смысла не было, а вот подготовиться к неожиданностям следовало. Когда Северов вернулся, Забелин его уже ждал. – Ну, поздравляю, молодой отец! Как ощущения? – Та-ак! Значит, в той справочке… – Естественно! Почему не сказал, спрашивать будешь? Или понял уже? – Чтобы чистоту восприятия не нарушать, – проворчал Олег. – А давно стало известно, что ребенок мой? – Да почти сразу, как родился. Замуж она немного позже вышла, так что тут и гадать не надо. – А мне почему не сказали? – Опять за рыбу деньги! Ну, сказали бы, дальше что? Северов махнул рукой: – Да это я от избытка чувств. Не могу решить, что дальше делать. – А тебе ничего решать не надо, давай рассказывай, как все прошло. Олег кратко обрисовал ситуацию, генерал-лейтенант госбезопасности ненадолго задумался. – Сделаем так. Закончишь здесь, езжай к себе в Ленинград, занимайся делами, как обычно. Остальное – наша забота. Поручу это дело Мише Ногтеву. Будем разбираться, но мне кажется, в ближайшее время ничего не произойдет. Там тоже не идиоты сидят, тупо шантажировать тебя смысла нет, да и нечем, в принципе. Так что, скорее всего, это закладка на перспективу. В общем, ни о чем не беспокойся, кто предупрежден… – Тот вооружен! – Олег наконец улыбнулся. – Вот-вот. А сейчас давай-ка отметим немного, не каждый день ты такие новости узнаешь.