Но настоящим сюрпризом стал Член Военного совета группы. Им оказался генерал-майор Леонид Ильич Брежнев! Впрочем, кавалер двух орденов Красного Знамени, орденов Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и Суворова 2-й степени держался просто, но с достоинством. Уже на следующий день он уехал в войска и, по имеющейся у Северова информации, показал себя очень хорошо. В сугубо военные вопросы не лез, великого полководца из себя не изображал, специально свою храбрость не показывал, но и труса не праздновал. В политико-воспитательной работе разбирался, организатором был умелым. В общем, оказался на месте и для дела полезным. Олег решил познакомиться с ним поближе, когда тот в штаб ГСВК вернется, уж больно любопытно ему было посмотреть на человека, который в течение восемнадцати лет стоял во главе Советского Союза, после смерти получил множество самых противоречивых оценок и в 2013 году по результатам опроса общественного мнения признан лучшим главой СССР. А пока «наш Ильич» ездил по фронтовым подразделениям, в ночь с 27 на 28 февраля пришла информация от одной из подводных лодок – английская эскадра замечена в точке с координатами 11 градусов 40 минут северной широты, 111 градусов 15 минут восточной долготы, курс 14 градусов, скорость 15 узлов. Через сорок минут девятка Ар-6 уже находилась в воздухе и взяла курс на юго-запад. Менее чем через четыре часа, если вражеское соединение удастся обнаружить бортовыми радиолокаторами и идентифицировать цели, на них с высоты пятнадцати тысяч метров будут сброшены девять изделий – корректируемых авиационных бомб КАБ-2500. Оставалось только ждать и надеяться на удачу и профессионализм экипажей бомбардировщиков. Через восемь с половиной часов все Ар-6 вернулись на свой аэродром, у одного из самолетов на обратном пути отказал двигатель, но бомба была уже сброшена, значительная часть топлива потрачена, поэтому трех двигателей хватило для успешного завершения полета. Удар по англичанам повторять не стали, за половину суток далеко, конечно, не уйдут, но судоходство в том районе довольно интенсивное, особенно днем. Наверняка спасательные и госпитальные суда из близлежащих портов к ним идут. В общем, чем топить, лучше потом на металл разделать, он всегда пригодится. Северов и Синицкий позволяли себе боевые вылеты, особенно, конечно, ими не увлекаясь, по одному вылету в день. Очень облегчало работу то простое обстоятельство, что офицеры штаба авиагруппы служили с ее командиром достаточно давно, некоторые еще с Африки. Все прошли школу гвардейской армии особого назначения, а после войны были направлены Северовым на учебу в академию. То есть они готовы занять более высокие должности, обладали для этого боевым опытом и знаниями, но никто не рассматривал службу в ОАГ как понижение. Наоборот, возможность принять участие в военных действиях, единым коллективом, как было три года назад, все это воспринималось как большая удача. А карьера еще впереди, все они молоды, большинству нет еще и тридцати лет. Да и наградами командующий никогда не обделял! В первый день весны Северов захороводился над линией фронта с английскими «Метеорами». Более легкий Су-5 имел лучшую скороподъемность и маневренность, поэтому попытка британцев навязать свою манеру боя, опираясь на численное превосходство, звено против пары, успеха не имела. «Сушки» заняли более выгодную позицию и просто «перелетали» своих оппонентов. Олег сбил ведущего первой пары и повредил ведомого, а Цыплаков зацепил еще одного противника. Тут навалились «Шутинг стары», добить подранка не удалось, но подоспевшая подмога в лице двух звеньев 8-го ГИАП и пары Бринько быстро расставила все на свои места. Гвардейцы сбили еще троих, остальные стали отрываться. В конце концов им это удалось, но не всем. Одного янки загоняли так, что удалось увести его с собой на аэродром и посадить там. Олег и Петр не давали ему дернуться в стороны, а генерал еще и на нужной частоте разъяснил американцу, что будет с ним, если он попытается выкинуть какой-нибудь финт. Тот решил не геройствовать и спокойно сел. Вечером из принесенной сводки Северов узнал, что сбитого английского летчика удалось взять в плен. Каково было его удивление, когда он прочитал фамилию – подполковник (Wing Commander) Генри Каррингтон! Понятно, что сейчас его потрошила разведка, но Олег надеялся встретиться с ним позже и поговорить. Он знал, что еще в октябре чета Каррингтонов покинула СССР, Генри получил новое назначение. Между тем Павел Иванович принялся наводить на фронте порядок. Первым делом он наладил должное взаимодействие между родами войск и принялся «шевелить» оборону противника, нащупывая ее слабые места. От авиагруппы Северова требовались более активные действия по пресечению перевозок через Желтое море. Американцы и их союзники тоже не сидели сложа руки. Если бы авиаудары наносились обычными боеприпасами и самолетами, у янки были хорошие шансы на успех. Штурмовики не имели радиолокаторов, поэтому найти цели ночью в ненастную погоду и поразить их маловероятно. На Ту-2 радары имелись, но ночные истребители противника могли достаточно эффективно им противодействовать. А вот перехватить гораздо более скоростные реактивные бомбардировщики, использующие управляемые планирующие авиабомбы, они не могли. Но противник быстро сориентировался и включил в перевозки большое количество сравнительно небольших судов, окружая ими основной ордер конвоя. При большом количестве целей примитивные боеголовки не могли выделять главные, использование наводящихся по кильватерному следу торпед не имело смысла по той же причине. К тому же расход управляемых боеприпасов был высоким. В итоге выходило, что одна сторона не могла пресечь морские перевозки, а другая – обеспечить их в нужном объеме. Надежда на изменение ситуации с приходом английской эскадры также не оправдалась, на переход через Тихий океан новых линкоров и авианосцев требовалось время. Северов все-таки нашел время и встретился с Генри Каррингтоном. Он, вместе с другими важными пленными, а их было совсем немного, содержался неподалеку. Основную информацию разведка с него уже сняла, сейчас возились неспешно, уточняли детали, поэтому в визите Олегу отказано не было. Вежливый майор с очень простым лицом и очень внимательным взглядом серо-стальных глаз, знакомый Северову еще со времен подготовки удара по резиденции Гитлера, привел генерала в небольшой уютный кабинет, где тот удобно устроился в мягком кресле в ожидании интересующего его пленника. Когда подполковника привели, Олег уже успел налить себе чашку чая. – Здравствуйте, Генри. Присаживайтесь, выпейте со мною чаю. Или вы предпочитаете кофе? Англичанин выглядел неважно, но это объяснялось скорее душевными терзаниями, чем прессингом на допросах. – Здравствуйте, господин генерал, – буркнул он, присаживаясь. – Не думал, что нам придется встретиться при таких обстоятельствах. – Вы полагали, что все будет наоборот? – улыбнулся Северов. – Право, я не понимаю, на что рассчитывало ваше командование. Генри поскучнел еще больше, но Олег покачал головой и произнес: – Я не собираюсь делать работу военной разведки. Я просто пытаюсь понять, как лично вы оцениваете эту войну. – Войну? – Бог мой, Генри, вы всерьез полагаете, что это просто легкое недоразумение? Вы убили несколько миллионов человек, и список жертв среди мирного населения, умерших и умирающих от развивающейся эпидемии и прочих последствий массового применения химического оружия, еще далеко не исчерпан. Это позиция белого господина по отношению к желтым макакам? Чего тогда стоят все эти разговоры о свете демократии и тому подобная словесная жвачка? Ладно, пусть Китай сам по себе, мы не выступали гарантом его безопасности, но Корея! Англичанин криво усмехнулся: – Вот в том и дело. Демократия для вас словесная жвачка! – Разговоры о демократии в условиях применении оружия массового поражения против гражданского населения для меня не просто словесная жвачка, а неприкрытый цинизм высшей пробы, а такой способ ведения боевых действий – военное преступление. – Я истребитель, а не бомбардировщик, ударов химическим оружием не наносил! – Но вы их прикрывали. – Мое авиакрыло в этом не участвовало! И вообще, вы не задумывались, почему такая ситуация возникла? Это вы, русские, во всем виноваты! Ваша жадность и неспособность влиться в цивилизованный мир! Северов засмеялся: – Типично англосаксонская наглость! Вы белые господа, остальные туземцы и должны делать только то, что вы им скажете. Иначе не достойны и все такое. Давайте уж отделим мух от котле… э-э-э… зерна от плевел. Скажите, у вас хорошее образование? Каррингтон выдвинул вперед и без того массивную нижнюю челюсть. – Вижу, что вы так считаете. Что ж, скажите, вы правда думаете, что мы тысячу лет только пахали, сеяли и бегали по лесам? Или у нас тоже культура имеется? Толстой, Чайковский, Пушкин, слышали? А может, ученых вспомните? Ломоносов, Лебедев, Павлов, Мечников, Менделеев, ничего не говорят фамилии? – Да при чем здесь ваша наука! Вы захватили почти всю Европу, Японию, Корею, Маньчжурию! Вы нас просто ограбили! – Что, простите? Ограбили? Так вы войну начали для того, чтобы разжиться за счет СССР и Германии? Нет, я это еще до войны понимал, а вы теперь не стесняясь об этом говорите! – Я вовсе не это имел в виду, а компенсацию по итогам войны. – Послушайте, Генри, вы же неглупый человек. А как бывший помощник военного атташе в СССР имели возможность посмотреть на нас изнутри, так сказать, а не просто читать все, что ваши газеты напишут. Я знаю, что вы ездили по странам – членам СЭВ, участвовали во встречах с их главами. Видели, какие разрушения были у нас на оккупированных территориях. Вся проблема России, а теперь СССР, в том, что наша страна стремится проводить независимую политику в своих интересах и интересах ее подлинных союзников. Но среди них Великобритании никогда не было! У вас нет союзников, есть только интересы, это не я сказал. Американцы выдоили вас досуха, развалили колониальную систему, а вы нам претензии предъявляете. – Сейчас я у вас в плену, можете говорить все, что угодно. – Вы правы, я не перевоспитывать вас пришел, так уж разговор повернулся. Я хотел узнать про семью. Я надеюсь, ваши жена и ребенок в порядке? – В порядке, – буркнул подполковник. – Но это большая наглость с вашей стороны. – Я еще больше обнаглею и скажу, что приложу все усилия к тому, чтобы вас по окончании военных действий отправили на родину. И очень надеюсь, что нам не придется применять оружие массового поражения по старой доброй Англии, что вы не вынудите нас это сделать. На том и расстались. Северов был очень зол на себя. Чего к этому англичанину поперся? Ожидал, что тот обрадуется и в объятия кинется? Узнал бы, как у того дела, так нет, захотел сам посмотреть. Впрочем, за заботами все быстро забылось. В течение первой недели марта произошли два очень важных события, повлиявших на ход дальнейших действий. 4 марта СССР объявил об успешных испытаниях ядерного оружия. На полигоне присутствовали представители всех стран – членов СЭВ. Советская бомба была намного совершеннее, ее конструкция соответствовала бы второму поколению атомных бомб в прошлой жизни Северова. Советские ученые вовсю работали над созданием устройств с многоступенчатым подрывом и над конструкцией, которая в прошлой истории названа Swan и появилась только в середине 50-х годов. А 6 марта состоялась акция, над проведением которой и трудился Северов вместе с летчиками отдельной дальнебомбардировочной эскадрильи. Расчеты и прошедшие ранее испытания показывали, что, если взять топливо в перегруз вместо бомбовой нагрузки, дальность полета Ар-6 составит около 16 000 километров. Длина маршрута Петропавловск-Камчатский – Сиэтл – Нью-Йорк – Ставангер составляла около 14 900 километров. На Камчатку перелетели только три бомбардировщика. Дело в том, что перед заходом в воздушное пространство США их решено было дозаправить от летающих танкеров, оборудованных на базе Ту-10. Но таких машин сделано только три, отрабатывали систему «шланг-конус». Так что в акции задействовали только одно звено из трех самолетов. Весь путь над территорией Соединенных Штатов проходил на высоте шестнадцати километров. Над Нью-Йорком сбросили контейнеры с листовками, которые на высоте пяти километров выпустили небольшие парашюты, в пятистах метрах над землей раскрылись и засыпали приличную территорию советскими агитками. Таким образом, руководству США дан ясный сигнал, у СССР есть не только ядерное оружие, но и средства его доставки на территорию противника, причем отразить налет нечем, так что армады из сотен и тысяч бомбовозов не понадобятся. 8 марта 1947 года Батов, перегруппировав силы и получив подкрепление, прорвал фронт под Сеулом в двух местах и вышел к его пригородам. Через два дня советская авиация устроила очередному конвою настоящую бойню на подступах к Сеулу. Подвезенные из СССР управляемые боеприпасы позволили нанести большие потери, добивали транспорты и их эскорт штурмовики и Ту-2, используя обычные бомбы, торпеды и РСы. Диверсионные группы шерстили город, уничтожали склады и пункты управления, наводили штурмовики и боевые автожиры. Оставшиеся два звена Ар-6 каждый день бомбили выявленные аэродромы базирования В-29, значительного урона не было, но на нервы действовали сильно. Павел Иванович ломиться в город не стал, пожалел людей, но блокировал его плотно, в том числе с моря. На всей остальной захваченной территории позиции противника были рассечены, значительная часть войск уничтожена или взята в плен, но небольшое их количество все еще находилось в городах. Впрочем, лишенные топлива и боеприпасов, продержаться долго они не могли. Северов так и не нашел времени и возможности поближе познакомиться с Брежневым, но тот нашел его сам. Олег только что закончил душеспасительную беседу с Синицким, прекрасным заместителем, талантливым летчиком и неисправимым любителем противоположного пола. Для Северова всегда была загадкой реакция женщин на Гошу. Может, и в самом деле флюиды какие? Но на этот раз, похоже, все серьезно. И возникла взаимная страсть у него с той самой девушкой, которую Гладышев привез вместе с Хегаем. Полина де Ливрон служила в центральном аппарате министерства госбезопасности переводчиком, имела звание младшего лейтенанта. Сама она кореянка только на четверть, а еще в ней смешалась русская, французская и японская кровь. Девушка была немного старше, чем выглядела, двадцать три года, но у азиаток, даже наполовину, возраст не всегда определяется явно. Полина знала русский, французский, корейский и японский, похуже английский и немецкий. Во время войны она жила у бабушки в Японии, училась в Киотском университете, в колледже литературы. После завершения обучения и окончания войны уехала в Корею, где друг отца помог устроиться переводчицей в Министерство иностранных дел, а недавно, после прохождения всех проверок, в госбезопасность. В ночь мятежа девушка едва успела набросить пальто прямо на ночную рубашку и убежать, когда толпа громил принялась убивать жителей дома, в котором она жила. Все они работали в государственных учреждениях, что и вызвало интерес мятежников. Синицкий окружил ее заботой, а теперь признался Олегу, что влюбился как школьник. – Понимаешь, мне тридцать пять уже, у других дети взрослые, а я один. – Да ты ее всего пару недель знаешь! Тут Гоша хмыкнул: – Ну, в женщинах я неплохо разбираюсь! В общем, война кончится, женюсь. – Невеста-то согласна? Или пока не в курсе? Синицкий засмеялся и вышел, а Северов принялся изучать последние сводки. Удалось получить сведения о результатах удара по английской эскадре. После бомбардировки эскадра повернула на Вунгтау, поскольку до Сингапура или Манилы дойти шансов не было. В авианосцы попало по одному изделию, на «Формидебле» бомба взорвалась в машинном отделении, проделав огромную пробоину в днище, он затонул через час. На «Индомитебле» взрыв воспламенил запасы авиабензина, справиться с пожаром не удалось, начали рваться боеприпасы к самолетам, командующий эскадрой приказал экипажу покинуть корабль. «Дюк оф Йорк» и «Энсон» тоже получили свое, но остались на плаву, хотя и получили серьезные повреждения. В «Хау» прямых попаданий не было, но бомба взорвалась прямо под кормой, лишив линкор хода. После утопления авианосцев в строю остались только достаточно уверенно держащиеся на плаву корабли, решили идти в Сингапур, причем злосчастный «Хау» тащили на буксире. По оценкам специалистов, ремонт займет несколько месяцев. Олег отложил бумаги, обдумывая планы на завтрашний день, но в дверь постучали. – Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? «О, наш Ильич! Интересно!» – Заходите, Леонид Ильич, присаживайтесь. Чаю хотите? – Спасибо, не откажусь. Брежнев некоторое время разглядывал обстановку кабинета, ожидая, пока Кутькин расставит предметы чайного сервиза. Когда старшина вышел, Леонид Ильич придвинул к себе чашку: – Чудесный аромат! Что-то добавлено? – Кусочки фруктов и некоторые травы. В Африке пристрастился, а до этого шиповник и смородину заваривал. – В Африке? Ну да, вы же в Египте воевали. Любопытная у вас биография. Северов приподнял бровь, и генерал-майор смутился. – Нет, я не это хотел сказать. Я сейчас объехал многие части, корейские и наши. Результат вполне ожидаемый, у советских солдат и офицеров политическая грамотность намного выше, корейская армия молодая, ей еще многому предстоит учиться. Но даже на фоне наших гвардейских частей у вас в особой авиагруппе, я бы сказал, особая атмосфера. Для меня как политработника это очень любопытно. – И вы нашли этому объяснение? – Я разговаривал с Беренсом, делился своими соображениями, но вам решил доложить лично, без передачи другими. Весь летный состав и основной костяк технического, а также командный дивизии Аверина раньше служили в гвардейской армии особого назначения. А это соединение уникально во всей Советской Армии. И ваши подчиненные этим искренне гордятся. Кроме того, все они профессионалы в своем деле. Я не разбираюсь в технических вопросах авиации, но знаю, что авиачасти практически всегда испытывают трудности при освоении новых самолетов. У вас они не просто новые, это следующее поколение. Тем не менее вы справляетесь, будто здесь заводские инженеры работают. Тыловое обеспечение налажено на высочайшем уровне. Авиационная спасательная служба вообще лучшая, что неудивительно, ведь у вас она и начиналась. Политработники грамотны и инициативны, пользуются авторитетом. Да и наградами никто не обойден. Все это дает уверенность личного состава в себе. – Вы все правильно отметили, Леонид Ильич. А политработники у меня, кстати, все летающие. Исключение составляют несколько человек, которые уже списаны с летной работы. Это важно, стоять в одном строю со своими подчиненными, поэтому и мы с Синицким тоже летаем. С Брежневым проговорили еще с полчаса. У Олега создалось впечатление, что Леонид Ильич действительно просто не хотел, чтобы Беренс доложил, что имел с ним разговор, а сам ЧВС ГСВК с Северовым общаться не пожелал. К тому же Брежнев прекрасно знал, что тот напрямую общается со Сталиным, т. е. не просто командарм или комкор, а «вхожий в верха». Олег тоже к нему присматривался, ведь как хозяйственник он неплохо себя зарекомендовал, да и в настоящее время ничем себя не опорочил. Северов подумал, что и по результатам этой войны Брежнев без награды не останется, заработал ее честно, как и все остальные. Боевые действия в Корее замерли, высаживать десант в Китай, на контролируемую Гоминьданом территорию, смысла не было. Потери будут немалые, а толку чуть, без поддержки англоамериканцев Чан Кайши активных действий предпринимать не будет, он сейчас истово молится, чтобы его русские в порошок не перетерли. Сил для контроля этой части Китая нет, нечего и огород городить. К тому же зараза расползается в южном направлении гораздо интенсивнее, чем на север, так что эпидемии и прочие прелести их еще ожидают. А вот на море Тихоокеанский флот провел несколько замечательных операций. Ударное соединение, в которое входили «Чесма» и «Синоп» и все три авианосца, перехватили крупный конвой, перевозивший подкрепления и технику с Гавайев. Баталия была тяжелой, оба линкора получили тяжелые повреждения, несколько более мелких кораблей были потоплены, но потери американцев были огромны. Снова большую роль сыграли управляемые бомбы и торпеды, но и артиллерия отличилась. Добивать противника в стиле не произошедшего здесь боя в море Бисмарка Платонов не собирался, нет необходимости. Спасательную операцию быстро не провести, далеко от портов, море неспокойное, акулы голодные. В общем, сильно не повезло ребятам. Еще одним масштабным делом стали десанты на Кюсю и Сикоку, военные объекты на которых перепахали авиацией очень основательно. Во второй волне шли недавно сформированные из японцев дивизии, по две на каждый остров, пусть сами теперь бывших сограждан к покорности приводят. Расчет маршала Петровского оказался правильным, своим соотечественникам бойцы Сил самообороны Южной Японии сдавались более охотно, чем советским солдатам, которые блокировали узлы сопротивления и шли дальше. В Европе война продолжалась с большим накалом. Попытки американцев и англичан заключить перемирие пока успеха не имели, поскольку сначала все сводилось к тому, что они попытались торговаться, причем с позиции силы. Расклад «останемся при своих» СССР и их союзников категорически не устраивал. На фоне этого процесса непримиримые в Америке, Англии и даже Франции устроили настоящую истерию в стиле «все пропало, если сдадимся комми». Рисовались апокалиптические картины всеобщего переселения в Сибирь (резиновая она, что ли?!), околхозивания, обобществления женщин, полного разграбления имущества дикими азиатами верхом на медведях и прочий бред. Несмотря на очевидный идиотизм подобных заявлений, некоторая часть населения этих стран поддалась панике. Опять манифестации, ажиотажная скупка в магазинах всего нужного и не очень, беспорядки. И тут Трумэн вводит режим чрезвычайного положения, который многие поддержали, поскольку боялись дальнейшего разрастания хаоса. В действительности все было вовсе не так ужасно, просто раздуто и представлено в прессе как всеобщий бардак. Но своего правящие круги добились, гайки закручиваются, и население это, в массе своей, одобряет или, по крайней мере, не протестует. Но и у СССР и его союзников имелся козырь в рукаве, и не один. После разделения Италии на территории подконтрольной СССР оказался Ватикан. В СССР отношение к церкви во время войны стало другим, патриархи Сергий, а затем Алексий I регулярно встречались со Сталиным, занимали патриотическую позицию. Церковь отделена от государства, но бывший семинарист прекрасно понимал ее воспитательный потенциал и смог использовать его в интересах государства. На этом фоне, особенно после восстановления патриаршества, удалось найти общий язык и с папой Пием XII. Понтифик имел возможность поездить по странам СЭВ, посмотреть, как живут и чем занимаются люди, обратиться к католикам с проповедями. Он работал над дальнейшим развитием католического социального учения и сделал вывод – из всего, что в настоящее время достигнуто в деле построения общества, самым непротиворечивым является содружество стран СЭВ, где уживаются различные христианские церкви, ислам, буддизм, синтоизм. Папа принял решение участвовать в построении общества, где уважают достоинство личности и вообще придают большое значение социальной справедливости. Разумеется, не все его устраивало, но он прекрасно понимал необходимость искать компромиссы в решениях, тем более что другие стороны также стремились их находить. Вот и сейчас Пий XII счел необходимым выступить с опровержениями измышлений наиболее одиозных политиков, ведь они косвенно порочили и его тоже, как одного из руководителей происходящих процессов. Эффект получился мощный, хотя Трумэн тут же прозвал Пия «красным папой», смятение в умы было посеяно серьезное. Тем временем Жуков в Европе продолжал выбивать пыль из американо-англо-французской группировки, как из старого тюфяка. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что в составе совместной группировки войск, где наряду с советскими действовали и соединения других стран СЭВ, имелся и немецкий механизированный корпус. Командовал им Роммель, а одной из его дивизий – Гудериан. Немцы очень просили не оставлять их вне обоймы, даже обижались, что кто-то будет сражаться, а они отсиживаться в тылу. Так что начало формирования Немецкой народной армии было положено. Паттон являлся сторонником мобильности, но проблема была в том, что противник оказался не менее маневренным и гораздо более опытным. Взаимодействие родов войск у бывших союзников оказалось налажено похуже, войсковая ПВО слабее, концентрация артиллерии меньше, радиоэлектронная борьба поставлена значительно примитивнее, авиация поля боя оказалась более уязвимой от огня с земли, как и танки. Каждая из этих позиций не являлась определяющей, но все они вместе как раз и показывали наглядный пример действия философского закона о переходе количественных изменений в качественные. А если принять во внимание более высокий моральный дух Советской Армии и ее союзников и их лучшую выучку, то неспособность англо-американо-французов сдержать удар не выглядела каким-то необъяснимым чудом. Маршал успешно блокировал и давил узлы сопротивления и быстро продвигался вперед, со стороны Италии не менее эффективно действовал Конев. Сдержать их порыв противнику не удавалось. Очевидцы рассказывали, что, когда командование немецкого корпуса получило очередной приказ, Роммель два раза прочитал его, дал ознакомиться командирам дивизий, а потом они все долго и взахлеб хохотали. Генерал-майор Иванов, являвшийся заместителем командира корпуса по политической части, сначала не понял причины бурного веселья, а потом смеялся вместе со всеми. Роммель, вытирая слезы, сказал: – Если бы мне три года назад кто-то сказал, что немцы вместе с русскими будут брать Париж, я бы счел этого человека сумасшедшим! Один раз вы его взяли, другой раз мы, теперь берем вместе! На море преимущество англо-американского флота было подавляющим, но в пределах радиуса действия авиации странам СЭВ имелось, что ему противопоставить, к тому же подводные лодки у Атлантического флота были намного более совершенными. Состоялся даже морской бой в Северном море, в котором соединенная советско-бельгийско-голландско-датская эскадра сражалась с Флотом метрополии, усиленным кораблями Атлантического флота США. Попытка противника высадить крупный десант на севере Франции не удалась, вражеский флот не пропустили, господство в воздухе забрать не дали. Примечательно, что в сражении участвовали модернизированные бывшие немецкие тяжелые крейсера и линкоры «Адмирал Ушаков», «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Лазарев». На мостике бельгийского «Леопольда I» стоял принц Шарль, получивший в этом бою ранение средней тяжести и контузию и ставший в своем государстве национальным героем. На южном фланге успешно действовал маршал Малиновский, быстро разгромивший в Иране невеликие силы неприятеля и вышедший к берегам Персидского залива. Дальнейшей его целью являлся Суэцкий канал, контроль над которым предстояло взять ему во взаимодействии с маршалом Толбухиным и Средиземноморским флотом. Последний также был пока невелик, но его слабость компенсировалась господством в воздухе и наличием в восточной и центральной частях моря совершенных подводных лодок. Северов на своем Дальнем Востоке тоже не сидел сложа руки, а достал из рукава еще один козырь, если не туза, то короля точно. 30 марта 1947 года одиночный Ар-6 взлетел с аэродрома около Петропавловска-Камчатского и взял курс на юго-восток. Его целью являлся Лос-Аламос, где располагалась национальная лаборатория, ведущая работы по ядерному оружию. Ему предстояло преодолеть шесть с половиной тысяч километров до цели, сбросить на нее атомную бомбу мощностью 40 Кт и вернуться обратно. При подходе к берегам Америки бомбардировщик дозаправился от летающего танкера. Когда Олег направил Сталину докладную со своей идеей, тот приказал начать разработку операции, но своего отношения не высказал. Это было понятно, такое решение следовало хорошенько обдумать. Свои доводы генерал изложил, считая, что точечная бомбардировка военного объекта и массовое применение по городам и гражданскому населению, как говорят в Одессе, есть две большие разницы. Поскольку признавать свое полное поражение бывшие союзники не спешили, надеясь выторговать выгодные им условия, Верховный дал команду на проведение операции. Ее успех давал не только дополнительный стимул для заключения мира, но и существенно тормозил и без того буксующую ядерную программу США, и неизвестно еще, что важнее. Сталин стоял и смотрел в окно, за которым угасал солнечный весенний день. Хозяин Евразии, так называли его американские газеты. Всего три года прошло после окончания войны, и СССР из государства, в одиночку противостоящего силам мирового капитализма, превратился в лидера целой системы. Да, для этого потребовалось перестать пугать мир пожаром пролетарской революции и усилением классовой борьбы, подойдя к делу построения коммунизма вдумчиво и без торопливости. Потребовалось отойти от национального деления, ликвидировать все национальные партии, теперь есть только КПСС, Коммунистическая партия Советского Союза, занимающаяся идеологической работой и отходящая от диктата в хозяйственных и экономических вопросах. Потребовалась терпимость к верующим, к тому, что в некоторых государствах Европы сохранились конституционные монархии. Да, стало сложнее проводить воспитательную работу, ее объем резко увеличился, ведь не только свою молодежь надо растить, но и европейскую, японскую, корейскую. Где-то дела шли более успешно, где-то менее, но ничего страшного не произошло! Не случилось переоценки ценностей и отказа от построения социализма, «пятая колонна» малочисленна и слаба. Зато технический прогресс идет семимильными шагами, страна преображается на глазах, союзники полны энтузиазма, почувствовали всю выгоду совместной работы. С американцами подписали мирное соглашение, утерлись мистеры, деваться им было некуда. Ха, Паттон в начале орал, что до Москвы будет русских пинками гнать. В плен взят, крикун, бойцами генерала Корнеева, спецоперация проведена – блеск! Под нашим контролем Франция, Испания, Португалия, вся Италия, Мальта, Гибралтар, Суэцкий канал, Исландия и Гренландия. А с Испанией и Португалией еще и Азорские и Канарские острова и Острова Зеленого Мыса. Средиземное море теперь внутреннее, на берега Индийского океана вышли, впору и там флот заводить. Салазар из Португалии и Франко из Испании в США отъехали. Придавить их очень хотелось, но ладно, не стоит мелочиться. В этих странах у них приверженцев немало, пусть видят, что мы крови не хотим, лояльнее будут. Кто в этом сомневался, уехали, никто не держал, не так много их набралось. Наследие, конечно, тяжкое, страны бедные, промышленность слабая. Но у Португалии богатые колонии, а их никто не отнимал. Теперь, конечно, они так называться не будут, тут подумать требуется, но вот и в Африку влезли со своим влиянием. Только никакого строительства социализма там не будет, нечего профанациями идею дискредитировать. Будем уровень образования подымать, развивать потихоньку, пусть хоть прокормят себя для начала, а там видно будет, не сегодняшнего дня проблемы, не завтрашнего даже. В Индии восстание, англичане оттуда ушли, индусы к нам под крыло просятся. Вот только нагадить бывшие колонизаторы успели. Американцы химией баловались, эти напоследок дверью хлопнули, бактериологическое оружие применили. Так что под крыло мы их, конечно, возьмем, но повозиться предстоит, обстановка там ужасная. Антисанитария и скученность дают очень высокую смертность среди зараженных, а там и чума, и сибирская язва, и холера. Медицинских работников мало, так что лечить некому и нечем, быстро эту проблему не решить, к сожалению. Вот помимо китайцев придется еще и индусов принимать, но ничего, страна у нас огромная, места и работы всем хватит. А ведь и правда, почти вся Евразия! Не мог и предположить такое лет пять назад, даже в самых смелых прогнозах. А за океаном клубок завязывался серьезный. Лига Наций распущена, вместо нее образована Организация Объединенных Наций со штаб-квартирой в Берлине, вот только никакого особого статуса США и Великобритания в ней иметь не будут, никакого права вето. Последняя хоть и не считается оккупированной, но находится под плотным контролем. Флот военный у нее почти весь отобрали, что-то себе взяли, что-то на разделку пустим. Линкор «Вэнгард»; авианосцы «Одейшес» и «Арк Ройал»; несколько легких крейсеров типов «Уганда», «Фиджи», «Белфаст» и «Дидо»; два десятка эсминцев, из самых новых; эскортная мелочь, способная использоваться в качестве сторожевых кораблей, типов «Хант», «Ривер», а также тральщики типа «Алджерин», всего 47 единиц. Не без недостатков корабли, но, во-первых, даром, отходят свое, не жалко будет списать. Во-вторых, крейсера и авианосцы можно и модернизировать, эти могут прослужить дольше. Своя кораблестроительная программа разбег наберет еще не скоро. К тому же часть идет странам СЭВ, некоторые из них имеют выход к морю. Сюрпризов в виде мин и других пакостей не ожидалось, корабли были захвачены внезапно, в портах, морской пехотой и десантниками. Могли только взорвать их сразу, но никто этого не сделал. Вопрос с промышленностью Англии сложнее. Перетащить что получше к себе – решение простое, но оптимальное ли? Может, поступить как с Германией, пусть для нас продукцию гонят, в первую очередь производства «под ключ». Да, так будет лучше, но оборонку подгребем, тут без вариантов.