— Само собой. — Хорошо. Значит, вам нужна неделя времени на разработку плана действий? Игорь сделал останавливающий жест рукой. — Я сказал — не меньше недели. Потому что пока толком не знаю, с чем придется столкнуться на местности. По бумагам-то выходит, что максимум через десять дней мы сможем эту шарашку распотрошить. А как на самом деле — неясно. Шелепин покачал головой. — Ребята, давайте-ка больше определенности. Десять дней — крайний срок. Сорок пять процентов прибыли — ваши. Игорь и товарищи переглянулись. Процент получался жирный. Конечно, не совсем справедливо, но Шелепин был более влиятельным. И наверняка без него у команды будет много проблем с тем, чтобы получить за потенциальную добычу хоть что-то, кроме свинца в голову. Тут Мотин притормозил — он терпеть не мог делить шкуру неубитого медведя. Вот такая хреновая черта у желтого металла: стоит ему только появиться рядом с людьми хотя бы условно — и пиши пропало! Крыша съезжает так, что хоть стой, хоть падай! — Ну, я думаю, процент нас устраивает, — сказал Игорь, получив от компаньонов по едва заметному кивку. — Но вот время… Ладно, мы будем очень стараться. Роман, пока что не встревавший в разговор своего командира и работодателя, сказал: — Да ладно. Если не сачковать, то времени хватит. Ну, а если нет… Шелепин вздохнул. — Я не хочу, чтобы вы попались. Как минимум, потому что тогда вы наверняка утащите меня за собой. Так что постарайтесь, чтобы у вас все получилось. Игорь кивнул, забирая себе папку с бумагами. — Попробуем. Приступим, я думаю, уже сегодня, чтобы не терять ни часа. Каким образом держать связь с вами? Через Григория? — Да. Если вам что-то понадобится — говорите ему. Он поможет, если это в наших силах. Так, а как у вас с деньгами? Есть что-то? Мотин мог бы сказать, что нету, но понимал, что в данный момент вранье будет совершенно неуместным. Мало ли что знает о нем Шелепин. — Не то чтобы очень много. — Тогда по возможности пользуйтесь своими сбережениями. А я буду компенсировать затраты. Игорь немедленно возразил: — Стоп. Вы, наверное, не очень осведомлены. Мои деньги заработаны не самым привычным способом. И если я буду ими размахивать, может возникнуть вопрос: откуда у человека, нигде не работавшего уже много лет, средства. Сами знаете, насколько поганая штука информация. Шелепин подумал и кивнул. — Хорошо. Тогда опять-таки все через Григория. Вы сообщаете, что нужно, я быстренько решаю этот вопрос. Игорь понимал, что люди вроде Шелепина не склонны к раздаче денег почем зря. Да и не почем зря — тоже. И не надо строить иллюзий и говорить, что у них партнерство. Нет, здесь типичная ситуация из серии «Ты начальник, я — дурак!» — Давайте так, — согласился Мотин, понимая, что споры все равно ни к чему не приведут. — Но тогда условие: чтобы все решалось максимально оперативно. Времени и без того в обрез. — Запросто, — кивнул Шелепин. — Я не государственная структура, мне бумаги не подписывать и разрешение не получать. Дальнейший обед прошел уже не в деловой обстановке. Хотя, конечно, и непринужденного общения не было. Вообще, по большей части говорил Шелепин. Он распрягал о какой-то малозначительной чепухе, давал оценку блюдам и вину, короче — производил на свет бесцельный треп. Осипов вторил в меру сил. Не то чтобы ему сильно хотелось — просто кто-то должен был помочь заполнить молчание. А оно тяжелело — Игорь уже не слишком обращал внимание на окружающий мир, уйдя с головой в размышления над предстоящим заданием. И его компаньоны тоже не были расположены к продолжению бесцельного трепа. Но после того, как разговор и обед подошли к концу, когда Шелепин и Осипов укатили на своей лакированной душегубке, Игорь сказал: — Ну что, не слабо нам разобраться с этим магазином? — Ну, попробуем, чтоб было не слабо! — кивнул Роман. — Деньги-то обещают солидные. — Да что там! — Андрей говорил в своем духе — вспыльчиво и горячо. — Мы вроде не придурки! Должны найти способ! — Если только не получится, что этот магазин — обух, который плетью не перешибить, то найдем наверняка, — кивнул Игорь. Ему тоже казалось, что все сложится удачно… Начиная со вчерашнего вечера в Москве разрабатывались сразу две «опережающие» операции. Первая проводилась правоохранительными органами и ставила своей целью пресечение передела территории, связанного с убийством Горчакова. Вторая операция была, скажем так, частным предприятием Юрия Павловича Романова. Она задумывалась как способ вырвать некоторое количество ядовитых зубов у того, кто решил, что фраеру нельзя распоряжаться делами, не укладывающимися в рамки официальных законов. Операция ментовская еще только раскачивалась. Это нормально для государственной машины, неповоротливой и тяжеловесной, скованной бюрократическими рамками и канонами. А вот Романов и его люди зря не дремали… Мир преступный — это далеко не такая скрытая структура, как принято считать. Строго говоря, при большом желании выяснить, кто в нем есть кто и чем дышит все общество, может любой, у кого для этого достанет любопытства и внимательности. Таким образом, не скрытность и потаенность — главные стражи безопасности в преступном мире. Дело практически только в его длинных и острых зубах. Преступники не хотят, чтобы о них знали, преступники эффективно защищаются… Коттедж в Переделкино, где проходила игра на деньги, не был слабым и беззащитным местом. Но и крепостью он никоим образом не являлся. Просто дом за высоким бетонным забо — ром, стоящий чуть на отшибе от остального по — селка. Два этажа, обширная мансарда. Ворота — железные, с художественной ковкой по верхнему краю. Цветы всякие, листья — красивые ворота, дорогие. И, что самое важное, прочные! Около ворот расположилась аккуратная будка, отделанная пластиком и слепо отблескивающая на окрестности зеркальными стеклами. В будке, как правило, дежурил один охранник. Но в дни, когда шла игра, к нему присоединялись еще трое. В принципе, в коттедже в день игры всегда находилось шестеро мордоворотов при оружии. Они занимали комнату первого этажа, где было все, что нужно для нехитрого счастья. Большой телевизор, DVD-проигрыватель, музыкальный центр и чертова уйма непритязательных фильмов весьма узкой жанровой направленности. Боевики, простецкие комедии, мультики и как дань ностальгии старый советский кинематограф. Это для нормального жителя страны вещь почти что сакральная. Попробуйте отыскать кого-то, кому не по нраву незабвенные «Приключения Шурика»! По соседству с комнатой мордоворотов находилось другое служебное помещение охраны. Там постоянно сидела пара тощих молодых людей, следящих за мониторами видеокамер слежения, каковых по периметру забора и на территории было десять. В случае любой неожиданности эти ребята давали сигнал соседям. И начиналась война… Три «вратаря», учитывая то, что следят они только за подъездными путями, явно были лишними. Но все-таки они смотрелись внушительнее, чем один, играя роль больше образцово-показательную, нежели прикладную. Все равно, случись что-то, либо они должны поспешить на помощь, либо к ним прибежали бы из коттеджа. Руководил процессом игры неизменно один и тот же человек. Это был «бухгалтер» Смотрящего. Он приезжал всегда немного раньше, так что получалось: он принимает гостей наравне с хозяином коттеджа. Интересный наблюдался контраст. Хозяин — необъятный, грузный Сергей Валерьевич, красующийся великолепными висячими усами на румяной физиономии, и корявый, тонкий и нескладный Гоша, не признававший имени и отчества, отзывавшийся только на прозвище — Кунак. Откуда оно появилось, не знал никто. Может, и сам Гоша не помнил, хотя маловероятно. У него-то как раз память была феноменальная… Иногда казалось, что он может рассказать о себе буквально с рождения. Он помнил номера всех исправительных учреждений России, хотя это и кажется совершенно невозможным. Мало того, Кунак успевал отслеживать изменения в нумерации и кодах чуть ли не раньше, чем они происходили. Он мог совершать в уме арифметические действия с очень большими числами. Может, из-за своей феноменальности в личном общении Кунак был никаким. Не плохим, не скучным, не вредным. Именно никаким. Он никогда первым не завязывал разговора, вяло поддерживал беседу. Ответы на вопросы были короткими и по существу, шуточки не вызывали даже потребности слегка усмехнуться, Да и вообще, чувствовалось, что Гоша-Кунак не горит желанием беседовать, что он здесь строго по делу. Гоша спокойно курсировал по залу, где шла игра. Он никогда не сидел на месте, а тек, будто ртуть. Порой казалось, что его можно было видеть в нескольких местах одновременно. И когда игра заканчивалась, он подходил к Сергею Валерьевичу и сразу, без всяких подсчетов, называл сумму, которую должны были отдать Смотрящему за его покровительство. И можно было не проверять: Гоша никогда не просил сверх положенного процента. Хотя, конечно, сначала его проверяли. Кунак морщился, иронически кривился, а когда смущенный хозяин признавал, что цифра-то была названа правильная, забирал деньги с непередаваемым выражением снисходительности на лице. На третий такой подсчет Сергей Валерьевич махнул рукой. И отдал распоряжение: впредь не проверять, что там насчитал Кунак, все равно тот помешан на точности. И вот наступил день новой игры. Сегодня в гости к Сергею Валерьевичу обещали прийти очень большие люди, так что и режим безопасности в коттедже был усилен. Мало ли что. Пусть все знают, что катран в Переделкино находится под покровительством Смотрящего, но всегда может найтись тот, кто считает, что он лучше всех других, вместе взятых. По такому случаю охрану усилили несколькими мордоворотами из частного охранного агентства. Эти ребята отличались от прочих охранников тем, что носили нелепые, но дорогие костюмы и держались так, что сразу было понятно — перед вами профессионалы своего дела. Помимо всего прочего, это означало еще и то, что в любой толпе их будет видно за несколько метров. Сергей Валерьевич, впрочем, не морочился. Ему и не требовались незаметные охранники. Иногда внешние проявления силы — это вполне достаточная защита от неприятностей. Прибыл Гоша. Вышел из машины, посмотрел на мордоворотов, брезгливо хмыкнул. Он не любил, когда такие «шкафы» чувствовали излишнюю уверенность в себе. Сергей Валерьевич развел руками. — У нас тут сегодня… — Да знаю я, что тут у нас сегодня, — отмахнулся Кунак. — Голова что-то разболелась… Таблетка найдется? — Конечно, — кивнул Сергей Валерьевич. — Пойдем, выдам. Они ушли в коттедж. — Мало-помалу начали собираться гости. Подъезжали автомобили, из них выходили люди, раскланивались друг с другом, обменивались ничего не значащими репликами и проходили к мансарде. Там, как обычно, возвышался монументальный Сергей Валерьевич, а рядом с ним, по правую руку, стоял Гоша-Кунак. Сегодня он выглядел еще более скучно, чем всегда. Никто не знал, что у представителя Смотрящего болит голова. Но как-то неосознанно родилось общественное мнение: сегодня его не трогать. Началась игра. Она происходила внутри коттеджа, в небольшой комнате, оснащенной достаточно сложным и современным оборудованием против прослушки. Предполагалось, что здесь может появиться чья-нибудь аппаратура. В конце концов, изворотливость спецслужб не знает границ. Да и в принципе, если отрешиться от паранойи, связанной с ФСБ и подобными конторами, то зачастую у людей, появляющихся здесь, были личные антипатии друг к другу. А у столов этого игрового заведения звучали такие разговоры, каким ни в коем случае нельзя было быть услышанным посторонними ушами. Итак, игра пошла. Очень скоро пришлось включить кондиционер — в комнате стало так накурено, что, случись кому-то бросить внутрь топор, тот, пожалуй, прилип бы к потолку. Табачный дым развеивался, но атмосфера в комнате оставалась непростой. Никуда не мог деться тягучий, липкий азарт, которым все пропиталось здесь на годы вперед. Игроки зачастую сами не понимали, что заставляет их делать какие-то абсурдные ставки, идти на неоправданный риск… Что тут скажешь? Такое чувство знакомо любому, кто посещал казино. Как раз в этот момент к воротам усадьбы приковылял бомж. Несмотря на лето, он был одет в мешковатое демисезонное пальто, грязное до такой степени, что это было заметно даже в темноте. Следом за собой бомж волок двухколесную тележку, на которой валялся внушительный мешок. Его грязно-белая синтетическая утроба распиралась изнутри бутылочным донышками и горлышками. Чтобы как-то стабилизировать свою вихляющую походку, бомж опирался на лыжную палку. Палка была знатная — старая, алюминиевая, с полустершейся надписью «Телеханы». Бомж остановился прямо у ворот, подпрыгнул, заглядывая во двор, а потом громко и смачно выругался. Постоял немного, подпрыгнул еще раз. И разразился потоком такой брани, перед которым, пожалуй, поблекли бы любые флотские загибы. Ругаясь, он тыкал палкой в землю перед собой, переминался с ноги на ногу, и казалось, сейчас пойдет на таран ворот. Трое охранников, сидевших в будке на воротах, не выдержали уже через пару минут. Они высыпали на улицу, подошли к воротам и, оставаясь внутри ограды, посоветовали бомжу убираться к чертям. В ответ бродяга сообщил, куда именно и с какой целью следует отправиться всем охранникам и жителям этого коттеджа. И успел даже объяснить, что такие, как они, украли все его сбережения, нажитые непосильным трудом. Охранники переглянулись. Будь сегодня на охране ворот наемные мордовороты, они бы проигнорировали бомжа. Ну его! Он тут небось деталь местного колорита. Какого черта трогать такое? Но охранники были, что на — зывается, штатные. Они успели почувствовать себя такими же местными, как этот бомж. И считали, что так вести себя нельзя. Короче, охранники, вопреки всякому здравому смыслу, решили устроить карательную акцию. Разбить к примеру, все бутылки из мешка бомжа у него на голове. Или, на худой конец, просто отходить его, как бог черепаху. Охранники вышли через боковую калитку и взяли бомжа в полукольцо. Тот, хоть и оказался в проигрышном состоянии, не показал испуга. Наоборот, он бодро взмахнул палкой и обрушил на охранников еще более мощный поток ругательств. Охранники решили приступить к воспитательному процессу. Тот, кто стоял по левую руку от бомжа, лениво размахнулся и заехал бомжу в ухо. Точнее, в то место, где ухо бродяги было только что. Бомж непостижимым образом успел отклониться и коротким злым взмахом вбил свою лыжную палку в грудь того охранника, что стоял прямо перед ним. Видимо, палка была не просто старая советская. Наверное, с ней поработали очень умелые руки — уж очень легко вошла она в грудь несчастного вышибалы. Тот шумно выдохнул и, сжимая руками холодный алюминий, сполз на землю. Пока он падал, ситуация отнюдь не стояла на месте. Бомж, оказавшийся неожиданно вертким, стал дубасить двоих охранников сразу. Без палки у него все получалось заметно хуже, чем с палкой. Во всяком случае, двое оставшихся охранников сумели неплохо на нем оттоптаться. Тут, как полагается, подоспела кавалерия — матерящиеся и пыхтящие ребята из «кордегардии». Бомж, заметив их, тоненько заверещал. Буквально сразу же из-за угла ограды выбежало еще с десяток таких же голодранцев, размахивающих жердями и дубинами. На памяти охраны такого безобразия еще никогда не было. Но и ничего особо подозрительного в таком внезапном безумии бомжей не было — эта братия вообще мало предсказуема. Бродягам терять нечего, кроме жизни. Ну, а насколько она им дорога? Очень большой вопрос… Один из охранников сообщил, что на воротах началась какая-то непонятная возня и что, пожалуй, не обойтись без помощи изнутри. Сергей Валерьевич, выслушав это, скомандовал наемным мордоворотам поспешить на помощь. И сказал, чтобы уж те в средствах не стеснялись. Это, собственно, означало, что резинострелы, которыми располагала наемная братия, должны были быть пущены в дело немедленно.