– Товарищ генерал-лейтенант, младший лейтенант Северов по вашему приказанию прибыл! Жигарев с интересом рассматривал прибывшего молодого летчика. – Скажи-ка, Северов, рапорт на перевод ты подавал? Олег хоть тресни не мог вспомнить, что за рапорт, но на всякий случай согласился. – А ты как думаешь, навыков хватит, чтобы с настоящим врагом сражаться? Это тебе не курсантов учить! На это Северов рассудительно ответил, что если у его выпускников такие навыки есть, так у него тем более найдутся. На самом деле подготовка у ребят была не так уж и хороша. Из-за высокой аварийности большое внимание уделялось взлету и посадке, элементам, где бились чаще всего. А на, собственно, воздушный бой времени оставалось не так много, как следовало бы. Туренко сказал, что Северов прекрасно стреляет по конусу и занимается гимнастикой с целью тренировки выносливости и вестибулярного аппарата, а также не только хорошо пилотирует, но и занимается теорией. Какое-то время Жигарев раздумывал, а потом подозвал одного из приехавших с ним командиров: – Иван Васильевич! Размяться не хочешь? – Всегда хочу! – засмеялся высокий майор с двумя орденами Красного Знамени на гимнастерке. – Тогда проведи с младшим лейтенантом воздушный бой. Два «ишачка» набрали три тысячи метров высоты и разошлись в разные стороны. Майор ожидал, что молодой летчик сразу кинется в атаку, но Северов решил проявить осторожность и присмотреться к манере пилотирования своего противника. Наконец, майор сам решился на атаку. Он имел большой опыт: участвовал в боях в Испании, на реке Халхин-Гол, в конфликте с белофиннами, так что в победе над недавним курсантом не сомневался. Однако Северов оказался трудной добычей. Оказаться сзади самолета Северова майор смог, но зайти в хвост на дистанцию открытия огня – нет. «Ишачок» Олега никак не хотел фиксироваться в прицеле, а когда майору удалось сблизиться и он уже считал, что победил, Северов выполнил размазанную бочку и сам оказался у него в хвосте. Противник к такому готов не был, не знали еще такого оборонительного маневра в 1941 году, и пока Иван Васильевич сориентировался, куда подевался Северов, он был «условно сбит». Олег вылез из самолета мокрый, как мышь. Подошел майор и, стянув шлем, вытер потный лоб. – Ну ты даешь! Что это было в конце? Как ты вывернулся!? Не успел Северов ответить, как к ним подошел Жигарев. – Удивил ты меня, младший лейтенант! По-хорошему удивил! – И тут же прищурился: – Парень ты симпатичный, небось от девушек отбоя нет. Жениться не собираешься? Руководство ВВС РККА убедило Сталина, что для повышения боеготовности авиации необходимо присваивать выпускникам летных школ не лейтенантские звания, а сержантские. Это давало возможность держать молодых летчиков на казарменном положении и повысить общий уровень дисциплины. Правда, сами выпускники отреагировали на нововведение нерадостно. По крайней мере новые проблемы с дисциплиной это принесло, некоторые стали пить, нести службу спустя рукава. Так что вопрос Жигарева был не случаен. – Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! И в мыслях не было! Да и не до того мне, на общение с девушками времени не остается. Жигарев одобрительно кивнул. – Вот что, Евгений Георгиевич, – обратился он к Туренко, – рапорт о переводе решено удовлетворить. Фамилию услышал, вот и вспомнил, так что ждите, скоро бумага придет. – Жаль, конечно, – вздохнул начальник школы. – Но я такое желание понимаю. И обратился к Северову: – Школа сделала тебя пилотом. Полк сделает летчиком. Истребителем можешь стать только сам! – Запомни эти слова, парень! Желаю тебе стать истребителем! – Генерал крепко пожал Олегу руку, хлопнул по плечу и зашагал в сторону КДП. В тот же день вечером Жигарев улетел обратно в Москву. В честь праздника 1 Мая в городах, где стояли воинские части, проводился парад. Утром Северов с другими участниками полетов уехал на аэродром, а преподаватели и курсанты промаршировали перед трибуной, на которой разместилось руководство города. Затем был воздушный праздник, Олег показал свою программу, а его питомцы демонстрировали групповой пилотаж. По окончании праздника курсанты получили увольнительные до вечера, Северов с товарищами тоже решили прогуляться. Ребята не спеша шли по городскому парку на берегу Вороны, обмениваясь впечатлениями о воздушном празднике, когда услышали за кустами какую-то возню. – Отпусти руку! Пусти, говорю! Помогите! – Девушка явно отбивалась от кого-то. В ответ послышался смех нескольких парней. Продравшись сквозь кусты, летчики увидели двух девушек в окружении восьми оболтусов лет 20–25. В предвоенные годы авторитет человека в форме был очень высок, еще учась в школе, Олег читал книгу про генерала Петрова, написанную товарищем его сына. Тот вспоминал, как, поступив перед войной в военное училище, впервые вышел в увольнительную. В трамвае схватили парня, обвиняли его в том, что он пытался вытащить у женщины кошелек. Тот говорил, что ничего подобного не делал и что военный все видел. И курсант, семнадцатилетний парень, почувствовал, что от его слова зависит судьба этого человека, что будет так, как он скажет. Тот курсант сказал, что не видел попытки вытащить кошелек и парня отпустили. И вот сейчас появление сразу четырех военных явно спутало гопникам карты. Задираться с военнослужащими было опасно даже при численном превосходстве. Тут сквозь кусты проломилось еще несколько человек, в том числе два милиционера. Один из них, пожилой старшина, оглядев открывшуюся картину, с усмешкой произнес: – Значит, Гнутый, спокойно жить ты не можешь! Всё твоя кодла приключений ищет. – Да мы что, мы ничего! Извиняйте, гражданин начальник, пойдем мы. Гопота, косясь на военных и милиционеров, удалилась, а летчики наконец рассмотрели девушек. Они были примерно одного возраста с ними, может, чуть моложе, и тоже с интересом рассматривали ребят. Одна из них, бойкая русоволосая девушка, вдруг рассмеялась: – Что, так и будем друг друга молча разглядывать? Меня Зина зовут, а это Галя. Ребята тоже представились, после чего предложили проводить девушек к выходу из парка. Тарас, с явным интересом разглядывающий крупную Зину, предложил сходить в кино. Шла лента «Мужество» с актером Олегом Жаковым в главной роли, между прочим, про летчиков. Сверкающий белозубой улыбкой Борис подал руку миниатюрной Гале, и компания направилась в сторону кинотеатра. Когда все вернулись в расположение, лица у Тараса и Бориса были мечтательные, Севастьян над ними беззлобно посмеивался. После праздника жизнь в школе пошла своим чередом. Олег продолжил тренировки, бегал по утрам, качал пресс, занимался гимнастикой и т. д. Продолжались и занятия с подопечными курсантами. Удалось провести и поединок со старшим лейтенантом Задорожным, владевшим самбо на неплохом уровне. Северову приходилось осторожничать, чтобы не травмировать старлея – никаких средств защиты, естественно, не было. С Северовым-гимнастом Задорожный, безусловно, справился бы. Но с Северовым из 21 века, с его опытом и многими годами тренировок, все оказалось сложнее. А Северову надо было оценить свои навыки в поединке с настоящим умелым противником, и он убедился, что при необходимости постоять за себя сумеет. Наконец 12 мая на утреннем построении был объявлен приказ нового начальника ГУВВС РККА генерал-лейтенанта Жигарева о переводе младшего лейтенанта Северова в распоряжение начальника ВВС Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта Птухина. Кроме того, ему был предоставлен отпуск. Весь следующий день был потрачен на оформление необходимых документов и прочую беготню. Утром 14 мая Олег попрощался с друзьями, начальником школы, преподавателями и курсантами и отправился на вокзал. Сначала Северов хотел от отпуска отказаться. Никаких родственников у него нет, куда ехать? Да и начало войны не за горами. Но Туренко убедил его в обратном. – Отпуск положен, значит, надо использовать. Служба в полку начнется, не до отдыха будет. Опять же неизвестно, как сложится дальше обстановка, ты же к западной границе едешь. А куда в отпуске податься, могу подсказать. Ты в Крыму был? В Крыму новый Северов не был. – Вот и отлично! Я в прошлом году отдыхал в Алуште. Записывай адрес и поезжай, не пожалеешь! Сейчас, правда, вода еще не очень, не июль месяц, но зато все цветет и пахнет. Позагораешь, а может, и покупаешься. Северов подумал, что Туренко прав. Ну приедет он к месту службы раньше, и что? Придумает, как Германию победить? Самолеты станут лучше, летчики опытнее, командиры мудрее? Он не в состоянии ничего принципиально изменить, он может только вместе со своей страной биться с врагом, внести свой вклад в общую Победу. Так что адрес Северов взял. На вокзале Олег еще раз посмотрел на себя в большое зеркало. Начищенные хромовые сапоги, темно-синие бриджи с голубым кантом и гимнастерка с голубыми петлицами, в которых расположены эмблемы-крылышки и по одному эмалевому кубарю. На левом рукаве также нарукавный знак с крылышками, на обоих рукавах – по одному узкому угольнику из золотого галуна на просвете из красного сукна. Портупея. Темно-синяя пилотка с голубым кантом. Кожаная полевая сумка-планшет. Красавец! Подхватив чемодан со своими немногочисленными вещами, Олег в прекрасном настроении направился на посадку. Глава 2 Северову было положено путешествовать в купейном вагоне, так что переезд до Новороссийска прошел с комфортом. До Алушты Олег добрался небольшим теплоходом, завернувшим туда по пути в Севастополь. По адресу, данному Туренко, находился небольшой чистенький домик в паре минут ходьбы до моря. Хозяйку звали Ирина Павловна, это была небольшая сухонькая старушка, удивительно похожая на Марью Петровну – санитарку из Борисоглебской больницы. Северов даже поинтересовался, нет ли у нее в Борисоглебске родственников. Оказалось, что нет. Хотя была всего лишь вторая половина мая, вода оказалась не очень холодной, градусов шестнадцать-восемнадцать. Северов купался в охотку, немного являя образец кондового северного мужика, которому и льдины нипочем. Затем с удовольствием грелся на солнце. Для посещения пляжа Олег купил темно-синие плавки (ВВС!), но обнаружил, что на том участке берега, который он облюбовал для отдыха, людей практически нет. Довольно далеко, в нескольких сотнях метров можно было заметить таких же одиноких отдыхающих или небольшие, два-три человека, компании. То ли хватало других мест, то ли был еще не сезон. Впрочем, если бы народу на пляже было много, Олег поискал бы место потише. Толпу он не любил, толпа напрягала, а в таком тихом месте можно было расслабиться. Ближайшими соседками Северова были две молодые женщины, судя по белой коже, откуда-то с севера. Ближайшими – это сильно сказано, до них было не менее ста метров, поэтому разнежившийся Северов не сразу сообразил, что соседки купальниками не заморачиваются. Через некоторое время Олег заметил, что девушки переместились чуть дальше, укрывшись за небольшой каменной россыпью. Летчик усмехнулся, специально заводить курортных романов он не собирался, хотя если случай представится… Случай представился. Буквально на второй день своего пляжного отдыха, когда солнце уже клонилось к закату, Олег вдруг заметил, что одна из девушек вдруг забарахталась в воде. Видимо, свело судорогой ногу. Летчик быстро подбежал по пляжу поближе к незадачливой пловчихе и, бросившись в воду, несколькими мощными гребками доплыл до нее, бесцеремонно подхватил потенциальную утопленницу под мышку и потащил к берегу, благо до него было совсем недалеко. А потом подхватил на руки и понес к ее вещам. Подругу спасенной девушки так разморило на солнце, что она заметила Северова только тогда, когда он со своей ношей подошел прямо к их вещам. Она схватила платье и прикрылась им, глядя на них испуганными глазами. Олег усадил девушку на покрывало и спросил: – С вами все в порядке? Девушка энергично закивала. – Точно? Моя помощь больше не нужна? – Нет, нет. Большое спасибо! – Если что, я буду вон там. Он несколько мгновений разглядывал спасенную, затем повернулся и пошел к своим вещам. Девушка, а правильнее, молодая женщина, была стройной, русоволосой, сероглазой, лет двадцать пять на вид. Судя по состоянию живота, детей у нее еще не было. Часа через полтора, когда Северов уже оделся, сбоку послышались легкие шаги. – Я хотела еще раз поблагодарить за помощь. Чуть не утонула… – Вода еще довольно холодная, всякое бывает, – поддержал разговор Олег. – Даже не знаю, как такое получилось. Я ведь из Ленинграда, у нас там вода все лето немногим теплее и ничего. А тут… Еще раз спасибо. Девушка Северову понравилась, разговорились. Ее звали Анна, ей действительно двадцать пять лет. Она работала на одном из ленинградских заводов после окончания техникума. Уже три года вдова – муж погиб на озере Хасан в 1938 году, детей они завести не успели. Снимала комнату она с подругой недалеко от домика, где остановился Олег, так что обратно с пляжа они шли вместе. Вся следующая неделя пролетела в кружении чувств и страсти. Подруга Анны уходила на их прежнее место, а они уходили подальше, где люди почти не появлялись. Купались, загорали… Северов не был уверен, что Аня знает, кто такие нудисты, поэтому осторожно поинтересовался про отсутствие купальника. Аня ответила, что рядом все равно никого нет. Дома она тоже загорала и купалась, где людей мало, вот купальник и не нужен. Северов был не против такого здравого подхода. Весна, крымская чудесная погода, присутствие рядом красивой и ласковой молодой женщины привели его в приподнятое настроение. Ощущение, что все прекрасно, мгновенно испортила мысль о том, что Аня из Ленинграда. Города, который уже через полгода узнает, что такое блокада. И шансов пережить ее у Ани не так много. И здесь, в Крыму, через год будут немцы, и выживет ли добрейшая Ирина Павловна, неизвестно. А он, военный летчик и обладатель всего этого знания, ничего с этим поделать не может. Аня уловила смену настроения Северова и подумала, что это из-за нее. Но Олег уже справился с собой и задумчиво произнес: – Ты ведь понимаешь, что скоро может начаться большая война? – Ты что-то знаешь?