* * * К вечеру сгущается слякотный туман. Детектив-констебль по имени Юсуф везет меня домой. Мы в Гайде, проезжаем мимо закрытых складов и заснеженных торговых центров. Юсуф сворачивает в сторону Кингсбери, и я звоню Лоре. Включается автоответчик; я говорю, что буду дома на полчаса раньше, чем обещал. Пытаюсь придумать, что бы еще сказать, затем нажимаю на красную кнопку. У меня такое чувство, будто мою голову разламывают пополам. Юсуф пробует заговорить со мной, однако его голос словно выключен. Я вижу, как шевелятся его губы, но не улавливаю никакого смысла. Уставившись на проносящуюся мимо белую пустоту, я вижу… * * * Он снова позвонил ей, но она не ответила… Подъехав к «Одиночеству», он сбежал вниз по бетонному пандусу. Зал оказался еще наполовину пустым; бармен нес ящик с бутылками. Тина сидела с клиентом, молодым парнем с блестящим лбом; они со смехом распивали на двоих бутылку красного вина. Увидев, как он вошел, она покачала головой. Он кричал. Кричал на Кристал. У нее в квартире, тряся ее, разъяренный, полный отчаяния. Она молча таращилась на него, разинув рот от испуга. Не понимая, в чем дело. Не самая яркая звезда на небе. Лишилась дара речи. Ему нужно было что-то узнать. Кристал должна была ему что-то сказать. * * * Я прошу Юсуфа остановиться на обочине, прямо сейчас. Я сижу в «Хонде», дрожа от холода, неподвижный, уставившись на серо-белую улицу перед собой. * * * Бегом вверх по лестнице гостиницы «Авива». В спешке натыкаясь на стены. Он был в отчаянии. Споткнувшись о металлический прут для крепления ковровой дорожки на лестнице, едва не полетел кубарем и лишь в последний момент успел ухватиться за перила. А дальше – стучать в двери всех занятых номеров. В дверь за дверью. * * * Юсуф что-то спрашивает, но я поспешно выскакиваю из машины, морщась от белизны, и жадно глотаю воздух, острые замерзшие осколки воздуха. Смотрю на ряды невысоких магазинов, на прямую широкую ленту дороги, на голые чахлые деревца – тонкие царапины на фоне белого снега, и… * * * Он постучал в последнюю дверь, та открылась, и за ней была она. Эми Мэттьюс что-то сказала, но он не смог разобрать. Пятилась назад, указывая рукой. Свет не горел, только одна настольная лампа. Эми была в своей старой куртке и сапогах-«дутиках», и она то ли смеялась, то ли плакала, тряся торчащими прядями волос. В глазах у нее застыл страх, смешанный с возбуждением. Обернувшись, он увидел в темноте за дверью силуэт. Развернулся, схватил. Лампа разбилась, упав на пол. Они лягались, извиваясь. Ноги и кулаки. И боль очень реальная, в голове, в ногах… Появился пистолет. Они дрались за обладание им. Он и неизвестный в темноте. Он чувствовал, как у него бешено колотится сердце в груди. Страх нарастал. Он пропустил несколько ударов в лицо, ослепивших его. После чего потерял равновесие, и пистолет выстрелил, с силой отбросив его в торец двери. Пронзительная боль. Кровь у него на шее, влажная и горячая, пугающая. Следующая пуля попала в стену рядом с Эми, и та вскрикнула в ужасе. Пистолет выстрелил снова, прямо перед ним. Еще пять выстрелов. Жутких, один за другим. От грохота у него зазвенело в ушах… Энергия пуль, попавших в Эми, отбросила ее в угол. Словно она была предметом обстановки, сломанным, отшвырнутым за ненадобностью. И тут что-то ударило его по затылку, тяжело, с силой, и все превратилось в ничто… * * * Я опираюсь обеими руками о крышу машины. Юсуф вылезает из «Хонды» и с тревогой смотрит на меня. Постепенно дрожь отпускает тело, и я снова оглядываюсь по сторонам. Мы остановились на широкой прямой улице недалеко от моего дома, застроенной сетевыми магазинами, уходящими вдаль. Пивные и закусочные открыты, но все остальное закрыто, ставни опущены, а по обледенелым тротуарам скользят редкие прохожие, ища то, что люди обычно ищут в воскресный день. Я это видел. Я там был. Я видел человека в темноте за дверью. С которым боролся Р., когда умерла Эми Мэттьюс. Оглядываю улицу в обе стороны. Машины и пешеходы. А что, если он среди них? Следит за мной? Дожидается следующего случая? Я говорю Юсуфу, что всё в порядке, и мы едем дальше. Оборачиваюсь назад, проверяя, нет ли за нами «хвоста», но определить это очень трудно. Глава 39 Уже четыре часа дня, когда Юсуф наконец находит, где припарковаться рядом с моим домом, но перед крыльцом стоит какая-то незнакомая машина. Мы направляемся к дому. Я спрашиваю у Юсуфа, есть ли у него оружие, и он отвечает: – Нет, сэр. Старший детектив-инспектор Гарднер сказал, что оно не понадобится. В этот момент в окне зажигается свет, и я вижу, как в комнату входит Лора. Она дерганая, заметно нервничает и разговаривает с кем-то, кого мне не видно, кого она, похоже, боится. Затем гасит свет и выходит из комнаты. Выждав немного, я убеждаюсь в том, что она не вернется, и приближаюсь к стоящей перед домом машине. Это темно-синий «Урбан Крузер», и вблизи я вижу на приборной панели темные очки. На сиденье рядом с водителем валяются три компакт-диска. Одинокая цепочка следов ведет по глубокому снегу к крыльцу. Вместе с Юсуфом, которого, похоже, все это встревожило не меньше, чем меня, я подхожу к входной двери, но изнутри не доносится ни звука, поэтому я как можно бесшумнее отпираю замок. Прихожая в точности такая же, как и вчера вечером, – нарциссы в вазе, почтовый мусор, полированный паркет. Должно быть, Р. все это знакомо, но для меня все чужое. Вообще, чем больше я узнаю о нем, тем более чуждым он мне кажется. Юсуф проходит в прихожую следом за мной, и я тихо закрываю за нами дверь. Из кухни доносится голос Лоры, жены, которая, как я полагал, у меня все еще есть, а затем к нему присоединяется другой голос, сухой и отрывистый. Я его узнаю. Говорю Юсуфу, что всё в порядке: он кивает с серьезным видом и выходит дежурить на улицу, как ему приказал Джерри. Я нахожу их на кухне: Лора сидит за столом, с кружкой кофе в руках, в красивой блузке в обтяжку и джинсах, на фоне темной кожи ярко сияет серебряный браслет. Как же я ее люблю! Умная и толковая, без показухи… На табурете у двери сидит Изабель. – Привет, Изабель, – говорю я. – Здравствуй, Росс, – вежливо отвечает она. – Как дела? Она слабо улыбается, словно это и есть ответ. Затем говорит: – Джерри мне все сказал. Правая рука Джерри. Жена полицейского. Он всегда повторял, что Изабель – лучшая из всех тех, кого он поймал. Ради него она пойдет на все. Она крепкая, прочная, словно выделанная шкура. Мелкие кудри, облепившие ее голову, того мышино-серого цвета, который, кажется, вот-вот станет рыжеватым, но никак не становится. Изабель наклоняет голову набок, как птица, и смотрит, как я прохожу к мойке. Наливаю себе стакан воды, чувствуя себя так, будто я – пять разных человек, абсолютно рассинхронизированных. Даже мои руки и ноги словно подключены к навигатору – как и мой голос, они работают бессвязно, неохотно. – Джерри сказал мне, что ты потерял память. Это правда? Внезапно Лора становится полностью поглощена своей кружкой кофе. Я щупаю чайник. – Кое-что я помню.