Я собираюсь с духом. – Мне пришлось уйти до того, как я получил результаты. – Росс! – У меня были на то причины. – Мой голос звучит увереннее, чем я чувствую себя на самом деле. Доедаю сэндвич и собираюсь приготовить себе еще один. Лора садится и в ужасе смотрит на меня. – Ты меня пугаешь, Росс. Ты правда ничего не помнишь? – Ничегошеньки с той пирушки. Лора берет телефон. – Тебе нужно назад в больницу. – Нет! – Я произношу это слово громче, чем намеревался, и Лора обеспокоенно смотрит на меня, но кладет трубку на телефон. – Пожалуйста, расскажи мне. Помоги мне. Ты сказала, что сегодня вечером я выскочил из дома. Это какая-то бессмыслица. В половине десятого я был на дежурстве, но вечерняя смена начинается в два часа дня и заканчивается в десять вечера, так что я должен был находиться на службе. С какой стати я оказался дома? – Не знаю, Росс. – Лора не на шутку перепугана, и я стараюсь ее успокоить, говоря, что все будет в порядке. – Лоло, я не знаю, что со мной случилось, но мне нужно знать, что произошло сегодня вечером. – Я знаю только то, что ты совершенно неожиданно вернулся домой. Это было в шесть с небольшим. Настроение у тебя было отвратительное, ты зашел к себе в кабинет, погромыхал там и ушел. Когда тебе попадает шлея под хвост, общаться с тобой очень трудно. Я всегда являю собой образец выдержки и спокойствия. Но пропускаю это замечание мимо ушей. – И что дальше? – А дальше не знаю. В следующий раз я получила от тебя какие-то известия, когда пришли эти странные сообщения. – Но ты не ответила? – Я была занята, Росс. У меня полно работы. Я готовилась к важной встрече. – Для Лоры это обычное дело. Будучи на взводе, она погружается в практические дела. Именно так она привыкла разбираться со своими чувствами. Возможно, просто прячет их в себе. Но ей это помогает. Я заканчиваю есть и встаю. С каждой минутой руки и спина болят все сильнее. – Кроме Джерри, больше никто не звонил? – Ты хочешь сказать, с твоей работы? – Лора ведет себя со мной как со своим клиентом, заботливая, но логичная, делая по шагу зараз. Снова практичная. Ее неторопливая вдумчивость помогает мне совладать со своими собственными беспорядочными чувствами. – Кто угодно. Потому что мне нужно знать. Потому что это важно. – Я смотрю ей в лицо. – Расскажи мне всё – каким бы тривиальным это ни казалось. Лора скрещивает руки на груди. – После твоего ухода я сегодня вечером оставалась дома одна. «Уговорила» почти целую бутылку нашего самого дорогого вина. Нет, на самом деле целую. Я… я долго говорила с Иззи. – С Иззи? С женой Джерри? – Да, с Иззи, женой Джерри. Ты хочешь подробности? Всё, о чем мы говорили? – Я сам сегодня разговаривал с Иззи. После того как не смог найти Джерри. И мне показалось, что она… на взводе. Лора долго молча смотрит на меня. – У нее бывают светлые и темные полосы, Росс. Как у всех нас. Ты постоянно выглядываешь в окно… ты меня пугаешь. Там кто-то есть? Я снова чуть раздвигаю шторы. – Нет. Вероятно, нет. – «Вероятно, нет»? Я должна чего-то опасаться? Твою мать, это сведет меня с ума! – Мне это тоже действует на нервы. У меня провал в памяти, и это меня жутко пугает. Но ты должна мне помочь, пожалуйста. В окне проплывает фрагмент ее отражения – сияние тонкого атласного халата, встревоженный взгляд. Я жутко устал. Больше всего на свете мне сейчас хочется лечь в кровать, заняться любовью, после чего заснуть и проснуться с вернувшейся памятью, чтобы можно было больше не думать о том человеке, который желает моей смерти. Я отпускаю занавеску. – Что дальше? После того как ты поговорила с Изабель? – Я сделала три звонка по работе – по своей работе. Затем позвонил Джерри… Право, тебе следует поговорить с ним. – Нет. Сперва я сам должен во всем разобраться. – Если ты так хочешь… Внезапно я ощущаю прилив тепла к своей жене. Если я сам не понимаю, что со мной происходит, как, во имя всего святого, это может понять она? Я подхожу к Лоре и обнимаю ее. Через какое-то мгновение она тоже обвивает меня руками и вздыхает. Я бесконечно люблю эту умную женщину, свою жену. Сказать по правде, я много лет смотрел на то, как рассыпаются браки полицейских, поэтому рад, что у нас с Лорой все так хорошо. – Со мной все будет в порядке, – говорю я. Меня не покидает ужас, но я стараюсь не показывать этого. – Я по-прежнему помню нас. – Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? – спрашивает Лора. – Помнишь, что я тебе тогда сказала? Я ничего не отвечаю. Через какое-то время отпускаю ее и выхожу с кухни. Медленно хромаю вверх по незнакомым полированным ступеням лестницы. Наверху нахожу просторную спальню. Одна половина двуспальной кровати смята, одеяло откинуто, и я чувствую аромат Лоры, мускусно-приятный, знакомый среди всей этой пугающей чуждости. Автоматически подхожу к кровати и трогаю простыню – рефлексивная привычка детектива. Простыня все еще теплая. На прикроватном столике радиобудильник, жидкость для снятия лака, книга с закладкой. С другой стороны – предположительно, с моей – только часы. Выйдя в коридор, я нахожу другую спальню, поменьше, пустую. На кровати лежат раскрытые чемоданы. Мы собирались куда-то поехать вдвоем? И я также должен это помнить? Лора поднимается наверх следом за мной. – Это ведь не всё, правда? Я определяю, где находится ванная, и нахожу в аптечке пачку парацетамола. – Я чертовски устал, – говорю и, отвернувшись от Лоры, достаю две таблетки и наливаю воду в стакан. Не сказав больше ни слова, жена спускается вниз. Разумеется, я помню, что она сказала при нашей первой встрече. Как-то я случайно услышал об одном официальном приеме в Хэмпстеде, на котором мне вроде как было нечего делать. Но мне сказали, что там я встречу нескольких «больших шишек» из Скотленд-Ярда, которые могут обеспечить мое продвижение по службе, и хотя я терпеть не могу подобные мероприятия, я взял напрокат смокинг и попал на прием благодаря содействию одной знакомой, готовившейся занять должность менеджера по согласованию в одном небольшом инвестиционном банке. Однако «большие шишки» на приеме так и не появились. Мы бродили по зданию, ожидая, когда меня выставят вон, и тут я заметил в просторном зале Лору, которая потягивала вино, листая взятую из шкафа книгу. Не столько красивая, сколько классная, пусть слегка нервничающая, в дорогом облегающем платье цвета слоновой кости – как объяснила моя знакомая, подающая надежды юрист с умопомрачительным резюме. При моем приближении Лора осторожно обернулась, окинула меня взглядом с ног до головы и сказала: – Только не говорите банальностей. Здесь все говорят банальности. Удивленный ее агрессивностью, я пробормотал что-то, не помню, что именно, что-то о том, что вовсе не собирался говорить банальности. Определенно, я никогда не говорю банальностей – по крайней мере, мне так кажется. – Но это и есть банальность, – сказала она. – Знаете, мне как-то естественнее допрашивать подозреваемых, а не самому подвергаться допросу. Лора хитро улыбнулась. – Значит, вам нравится быть главным. – Когда как. Она подошла ближе. – Но вы честолюбивый, да? Хотите подняться на самый верх. Иначе не оказались бы в таком месте. – В жизни есть много всего, помимо того, чтобы быть на вершине. Я понял это по коробке рождественских хлопушек. – В этом нет ничего смешного. – Лора шумно втянула воздух. – Это были дешевые хлопушки. И тут она рассмеялась, негромко. Увидев свой шанс, я предложил ей принести еще бокал вина. Разумеется, я был в чужой весовой категории – полицейский-новичок, каким-то образом получивший университетский диплом, оплаченный моей работой, и не имеющий абсолютно никакого опыта общения в высшем обществе. Я до сих пор не могу сказать, что увидела во мне Лора; разве что, быть может, в нас было больше общего, чем это можно было сказать на первый взгляд. Мы поженились полгода спустя. * * *