Затем, как обычно, Крисси на что-то отвлеклась, а Нина осталась укладывать книги в коробки, а потом в тележку, чтобы через двор отвезти в часовню. От холода дыхание у нее сбилось и изо рта вырывался беловатый пар. Часовня стояла открытой, но там было темно. Света из дома хватило, чтобы завезти тележку внутрь, а там Нина нашла бы выключатель. Не успела она его нащупать, как дверь за ней захлопнулась, и все вокруг стало черным. Ей показалось, она слышит, как в замке поворачивается ключ, и почувствовала первые приступы страха. Скорее всего, она просто накручивает себя. Всего в нескольких ярдах в доме полно людей. Крисси знала, что она здесь. Нина отпустила тележку и двинулась вдоль стены, все еще пытаясь найти выключатель. Затем раздались шаги, медленные и целенаправленные. Они были позади нее, отрезая путь к двери. Внезапно вспыхнул яркий свет, как от факела, и засветил ей прямо в лицо, так что она ничего не могла разглядеть. И слабый, но отчетливый запах перезрелых абрикосов. – Крисси? Это ты? А кто еще это мог быть? Кто еще знает, что она пошла в часовню? Все это комично, она себе что-то придумывает. Ее воображение играет с ней, разыгрывая какой-то ужастик, все эти странные звуки и неожиданные запахи ей только кажутся. Пришла Крисси – ее подруга и издательница, чтобы помочь с книгами. А может, она решила так ее разыграть. – Крисси, не свети мне фонариком в лицо, ладно? Я ничего не вижу. Но шаги стали еще ближе, и Нина по-прежнему ничего не видела. Шаги прекратились, и фонарик погас. После яркого света темнота казалась густой и глубокой. Нина прислушалась. Ничего. Снаружи, должно быть, все еще загружают фургон, смеются и разговаривают, но стены часовни слишком толстые, и она ничего не слышала. Если она закричит, ее тоже никто не услышит. У нее было ощущение, будто стоящий рядом с ней человек хотел, чтобы она закричала. Поэтому Нина молчала. Скромный акт неповиновения. Попытка храбрости. Шаги прошли дальше, мимо нее к столу, занимавшему место алтаря. Нина не двигалась. Не потому, что не боялась, а потому, что понимала – это бесполезно. В конце концов, дверь действительно заперли на ключ. Это не было плодом ее буйного воображения. Раздался щелчок, который в тишине прозвучал так же громко, как выстрел. Затем зазвучала музыка, узнаваемая с первых нот. Любимая песня ее матери, колыбельная, которую она пела Нине: «Люси в небесах с алмазами». На этот раз от страха Нине захотелось рассмеяться. Она почувствовала, как внутри нее зарождается смех. Если б кто-то из студентов сдал рассказ с подобной сценой, она бы перечеркнула написанное красными чернилами: напряжение следует создавать экономно и тонко. Музыка прекратилась. Раздался еще один звук – чиркнула спичка. Вспышка света, такая маленькая и мимолетная, что она различила только руку, державшую спичку, и фитиль свечи, к которой ее подносили. Затем более ровный свет, когда свечу зажгли. Появился небольшой освещенный круг. Белая скатерть на столе. Стеклянная миска с абрикосами. Длинный острый нож. Смеяться больше не хотелось. – Глупость какая! – Нина всегда вела себя несколько высокомерно, когда была напугана. – Думаете, это сойдет вам с рук? – Ты даже не представляешь, сколько всего может сойти с рук. – Ответ убийцы прозвучал обыденно. И безумно. – Да и в общем-то мне все равно – поймают меня или нет. Главное – что ты будешь мертва. В круге света вновь появилась рука. В ней был нож. На этот раз Нина закричала. Глава 38 Вера и Джо приехали в Дом писателей, когда вечеринка была в самом разгаре. К тому моменту на парковке было так много машин, что их не заметили. Джо весь день уговаривал Веру поехать раньше. – Спрячемся во флигеле или еще где-нибудь. – Глупости не говори, – отвечала она. – Холли уже поехала, осмотрелась. Мы знаем, чего ждать. Да и мой мочевой пузырь больше не выдержит долгих засад. По-маленькому перед подчиненными я ни разу не ходила и сейчас не собираюсь. Плохо сказывается на дисциплине. Он хмыкнул, но было ясно – Джо недоволен. Между ним и этой писательницей что-то происходило. Только внезапных чувств ей не хватало. Джо вздумает изображать из себя рыцаря. Именно поэтому Вера рассказала ему не все. Возмущение и претензии ей совсем ни к чему. – Что дальше? – поинтересовался Эшворт. Они все еще сидели в «лендровере». Во время этого расследования Вера стала чаще ездить на своей машине. «Сиденья повыше, чем в полицейских машинах, – объяснила она, когда Джо спросил, зачем ехать на автомобиле Гектора. – Обзор лучше». – Сидим здесь, – резко ответила она. – Будем ждать. Это самое трудное. – Но пока мы здесь, мы не можем их защитить. – А если мы пойдем внутрь, то ничего не произойдет и мы никого не поймаем. – Вера повернулась так, чтобы посмотреть Джо в лицо. – Ты этого хочешь? Чтобы убийца двух человек гулял на свободе? Они припарковались подальше от входа, чтобы наблюдать за внутренним двором. Главный дом, весь залитый светом, тоже было видно, как и коттедж Бартонов в темноте, а с угла – часовню. Вера потянулась к своей сумке и достала термос с кофе, две пластмассовые кружки и упаковку купленных в магазине яблочных кексов. – А ты говоришь, я никогда с тобой ничем не делюсь. – А вы от кофе не описаетесь? – Ну и наглец, – хмыкнула Вера, но она уже набила рот кексом, так что вряд ли Джо ее понял. Когда гости начали расходиться, Вера заметила, как с каждой минутой Джо становился все напряженнее. Он смотрел на разъезжающиеся машины и провожал их взглядом. Парковка опустела. Вскоре осталось лишь несколько машин. Сержант постучал пальцами по приборной панели, явно нервничая. – Успокойся, приятель. Ничего страшного на глазах у гостей точно не случится. Мгновение спустя телефон Веры пискнул – ей пришло сообщение. Она прочитала его, но Джо не показала. – Это Джоанна, – объяснила она. – Мои глаза внутри дома. Похоже, началось. – Вера старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало самодовольство, но, видно, не получилось. – Как я и ожидала. Глаза Веры привыкли к темноте, и в свете незашторенных окон дома она разглядела фигуру, медленно пересекающую двор. Фигура направлялась к часовне. Она локтем подтолкнула Джо и поняла, что шепчет, хотя расстояние между ними и двором было приличное. – Ну, что я говорила? Это потрясающее чувство, когда понимаешь – ты была права. – Тогда пойдемте, пока ничего не случилось. – Рано. Пока ждем. И они ждали. Поставщики продуктов загружали свой фургон, и с каждым разом, когда кто-то выходил из кухни, Джо становился все более нервным, более взвинченным. Главная дверь снова открылась, и на этот раз вышла Нина Бэкворт. Она что-то с трудом тащила за собой. Вера ожидала именно ее, но все равно узнала бы силуэт женщины: высокая и стройная – ее ни с кем не спутаешь. Затем она снова сказала Джо: – Ждем. Нина дошла до часовни и исчезла внутри. Там зажегся свет, но затем наступила темнота. Испытав внезапный прилив сил, Вера выскочила из машины и побежала к часовне. Джо, которого так долго просили ждать, не сразу сориентировался. Он немного отстал от Веры и догнал ее только у часовни. Несмотря на лишний вес и возраст, двигалась она так же быстро, как и Джо. Волнение и страх окрыляют. Дверь была заперта. Инспектор подергала ручку, толкнула ее, но ничего не произошло: заперто изнутри. Надо было сказать Холли, чтобы она забрала из замочной скважины ключ. Сама бы та не додумалась. Если сейчас все пойдет наперекосяк, виновата буду я. Джо словно сорвался с цепи. Напряжение от ожидания в «лендровере», тревога за Нину, разочарование от расследования – все сошлось вместе, и он всем своим весом навалился на дверь, ругаясь себе под нос. Раньше она от него подобных слов никогда не слышала. Но толку от его потуг не будет. Часовню строили так, чтобы она могла выдержать набеги с севера. Одному человеку выбить дверь точно не под силу. Матовое стекло светилось мягким светом. Внутри зажгли свечи. Затем раздался женский крик. Из-за толстых стен звук был совсем слабым, но в голосе четко слышался ужас. Джо начал барабанить в дверь кулаками. – Полиция! Впустите! Он кричал очень громко, и с утра у него наверняка будет болеть горло. Возможно, потеряет голос на пару дней. Джо повернулся к Вере, вне себя от того, что она сохраняла совершенное спокойствие. – Другого входа нет? Инспектор только покачала головой. Она не могла заставить себя сказать хоть что-то. Незачем Джо знать, что она испугана так же, как и он. – Вы же понимаете, – сказал он, внезапно успокоившись, – что пожертвовали этой женщиной, лишь бы поймать преступника. Вы понимаете, что после такого работать с вами я не смогу? Сказав это, он словно дал ей под дых. Затем раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась, и Нина Бэкворт, белая и трясущаяся, упала прямо на Джо Эшворта. На ее руке, вытянутой к его плечам, виднелась кровь. Она потеряла сознание. Вера оставила Нину с Джо, а сама вошла внутрь. Надо было заняться преступником. Помещение было едва освещено горевшей на алтаре свечой. На белой скатерти стояла чаша с абрикосами. На стуле с высокой спинкой сидел Марк Уинтертон. В темном костюме он выглядел почти как священник. Холли держала руку вокруг его шеи, а у горла – нож. Он не сопротивлялся. – Я замешкалась. – Холли почти плакала. – Он успел добраться до Нины быстрее, чем я смогла что-то сделать. – Она сильно пострадала? Вера подумала, что она одна во всем виновата. Джо во всем был прав, а она самонадеянная дура. Инспектор достала телефон из сумки и набрала 999, чтобы вызвать скорую помощь и подкрепление из фургона, припаркованного на стоянке у берега. – Не знаю! – Ответ прозвучал как крик. Холли начала повторять: – Он был быстрее меня. Я не успела… Сердце Веры учащенно билось. Уинтертон не шевелился и смотрел прямо перед собой. Холли положила нож на стол и надела на него наручники. Вера повесила трубку и повернулась к Холли. Она страшно злилась. Так бывало всегда, когда ей нужно было выпустить пар. – Почему ты не вытащила ключ из двери? Надо всегда оставлять себе пути отхода. Она немного помолчала, все еще кипя от злости, а затем взяла себя в руки. Холли ни в чем не виновата. – Джо! – Ее крик эхом разнесся по голой часовне. – Не молчи! Как она? Но Джо не отвечал. Глава 39 Рано утром на следующий день они приехали в полицейский участок. Невыспавшиеся Вера и Джо, Уинтертон и адвокат из Карлайла. Вера подумала, не любовник ли это бывшей жены Уинтертона. Женщина вряд ли бы хотела огласки из-за громкого судебного процесса, и адвокат, видимо, приехал, чтобы убедить всех, будто Уинтертон не в себе и не может признать вину. А для этого нужен хоть какой-то защитник. Нину Бэкворт отправили в больницу, но уже вечером должны отпустить домой. Уинтертон успел лишь слегка полоснуть ее по предплечью. С Верой Джо все еще не разговаривал. С тех пор как сержант перестал ей отвечать в часовне, он хранил угрюмое молчание, испытывая смешанные чувства. Конечно, он злился, что инспектор вот так подставила Нину, но еще больше его мучило то, что спасла Нину именно Холли. Вера его должна была отправить прятаться в часовне. Это он должен был, как галантный рыцарь, спасти ее.