— Хотите скотча? — спросил Райм, сидевший в центре гостиной возле сравнительного микроскопа. — Думаю, вам бы не помешало. Подняв взгляд от стола в углу комнаты, Нэнс Лорел, собиравшая свои документы, повернулась к Райму. Она нахмурилась, отчего на ее затонированном лбу появилась морщина. Райм подозревал, что сейчас последует лекция о том, что пить на работе недостойно профессионала. — Что за марка? — спросила Лорел. — «Гленморанджи», — ответил Райм. — Двенадцать или восемнадцать лет. — А ничего более торфяного нет? — вслух поинтересовалась она, что еще больше его удивило. Сакс ее слова тоже удивили и даже слегка развеселили, судя по едва заметной улыбке. — Нет. Попробуйте, вам понравится. — Ладно. Тогда восемнадцатилетнего. И чуточку воды. Райм взял бутылку и неуклюже налил. Воды Лорел добавила сама — его бионической руке не хватало тонкости движений. — Сакс? — спросил он. — Нет, спасибо. Выпью чего-нибудь другого. Она сортировала пакеты и коробки с вещественными доказательствами, которые, даже если дело разваливалось, требовалось тщательно разложить по местам и занести в каталог. — Том, Мэл? Эксперт сказал, что его вполне устроит кофе. Том тоже отказался. В последнее время ему стал нравиться «манхэттен» с бурбоном, но он объяснил Райму, что напитками, требующими рецепта, следует наслаждаться лишь по выходным, когда не могут помешать никакие дела. Достав бутылку французского шардоне из холодильника, где часто хранились образцы крови и тканей, Том протянул ее Сакс. — Ты читаешь мои мысли, — сказала она. Он откупорил бутылку и налил вина. Райм пригубил ароматного виски. — Ну как, неплохо? — О да, — согласилась Лорел. Райм перечитал письмо об отказе Морено от американского гражданства, злясь не меньше Лорел, что эта формальность разрушила все дело. — Он настолько ненавидел страну, что отказался от гражданства? — спросил Пуласки. — Похоже на то, — ответила Лорел. — Что ж, мальчики и девочки, — усмехнулся Райм, делая еще глоток виски, — первый раунд они выиграли. Или первую подачу — это уж какая фигура речи или метафора вам больше нравится. Но ведь преступник никуда не делся. У нас есть Неизвестный пять дробь шестнадцать, ответственный за взрыв в кофейне и убийство Лидии Фостер. Это весьма серьезные дела, и Лон Селитто поручит нам ими заняться. — Только это уже не мое дело, — сказала Нэнс Лорел. — Мне велели вернуться к своей обычной работе. — Бред какой-то, — с удивившей Райма горячностью бросил Рон Пуласки. — Морено остался тем же человеком, которым был, когда его застрелили, — невинной жертвой. Какая разница, что он уже не был гражданином? — Именно что бред, Рон, — скорее обреченно, чем зло, ответила Лорел. — Вы совершенно правы. Она допила виски и, подойдя к Райму, пожала ему руку: — Рада была с вами работать. — Уверен, мы еще продолжим. Она едва заметно улыбнулась, но нечто в выражении ее лица подсказывало ему, что, с ее точки зрения, ее жизнь как прокурора закончилась. — Хотите, как-нибудь поужинаем вместе? — сказала ей Сакс. — Можем перемыть косточки правительству. И мужчинам тоже, — шепотом добавила она так, чтобы слышал Райм. — Да, с удовольствием. Они обменялись телефонными номерами. Сакс пришлось уточнить, какой ее новый номер, — за последние несколько дней она купила с полдюжины предоплаченных мобильников. Затем заместитель окружного прокурора тщательно собрала свои документы, отмечая отдельные категории цветными наклейками. — Я распоряжусь, чтобы вам прислали копии по делу того неизвестного. Невысокая женщина взяла в одну руку портфель, в другую сумку и, в последний раз окинув взглядом комнату, молча вышла, глухо стуча каблуками по деревянному, а затем по мраморному полу коридора. И скрылась из виду. Глава 72 Джейкоб Свонн решил, хотя слегка и пожалел об этом, что не сможет изнасиловать Нэнс Лорел, прежде чем ее убить. Собственно, он мог бы и отчасти даже этого хотел. Но вряд ли это было бы разумно — сексуальное насилие оставляло слишком много следов. Вполне хватало и проблем со сведением к минимуму улик при обычном убийстве, чтобы какой-нибудь старательный эксперт-криминалист не сумел собрать следы пота, слюны, волос и сотен тысяч ежедневно отмирающих клеток кожи. Не говоря уже об отпечатках пальцев внутри латексных перчаток или на коже. Требовался иной вариант. Свонн сидел в ресторане на Генри-стрит напротив четырехэтажного дома без лифта, в котором находилась квартира зампрокурора, и прихлебывал горьковато-сладкий кубинский кофе. Внимательно оглядев жилище Лорел, он отметил отсутствие будки привратника. Хорошо. Свонн решил, что на этот раз для убийства есть вполне подходящий мотив. Помимо того что Лорел преследовала патриотов Америки за ликвидацию подлых изменников, она также отправляла в тюрьму множество насильников. Ознакомившись с впечатляющим перечнем вынесенных ею обвинений, он обнаружил, что среди тех, кто оказался с ее помощью за решеткой, были десятки серийных насильников и растлителей. Один из них вполне мог решить отомстить ей, выйдя на свободу. Или это мог сделать кто-то из родственников осужденного. Лорел должно было настичь ее собственное прошлое. Хотя он получил сообщение из штаб-квартиры, что расследование смерти Морено прекращено, это вовсе не означало, что его имя не могло снова всплыть. Лорел была из тех, кто мог оставить государственную службу и начать писать письма и статьи в газеты либо в сети о том, что произошло, о НРОС, о программе ликвидации по ордерам на спецзадание. Лучше, если она просто перестанет существовать. Свонн в любом случае заложил бомбу в Маленькой Италии, а также зарезал переводчицу и водителя лимузина. Лорел вполне могли привлечь к расследованию этих преступлений. Ему нужна была ее смерть. А все ее документы следовало уничтожить. Он начал фантазировать — не о сексе, а об имитации нападения, которую он рассматривал как некий рецепт. Планирование, подготовка, исполнение. Он вломится в квартиру прокурорши, оглушит ее ударом по голове (не в горло, поскольку ни о какой связи с мисс Лидией Фостер не могло быть и речи), сорвет с нее одежду, обеспечит несколько впечатляющих кровоподтеков на груди и в промежности (не от укусов, хотя такое искушение и было, но его могли выдать следы ДНК). Потом он забьет ее насмерть и чем-нибудь проткнет. У него не было времени зайти в книжный магазин для взрослых с видеокабинками или в порнокинотеатр, чтобы собрать немного чьей-нибудь ДНК, которую он мог бы оставить на жертве. Однако он стащил чьи-то грязные рваные трусы подросткового размера из мусорной урны за домом неподалеку. Он собирался загнать волокна от этого предмета нижнего белья под ногти Лорел, надеясь, что владелец трусов мастурбировал в последние несколько дней. Что было вполне вероятно. Улик вполне хватило бы. Он окунул язык в кофе, наслаждаясь насыщенным ощущением во рту. Это всего лишь миф, будто разные вкусы ощущаются разными частями языка: соленый, кислый, сладкий, горький. Еще глоток. Свонн иногда использовал в своих рецептах кофе — как-то раз он приготовил мексиканский соус моле к свинине, на восемьдесят процентов состоявший из какао и эспрессо. Он даже хотел отправить рецепт на конкурс, но потом решил, что становиться чересчур публичной личностью не лучшая идея. Свонн в очередной раз обдумывал план действий в отношении Нэнс Лорел, когда увидел ее саму. Заместитель окружного прокурора появилась из-за угла на другой стороне улицы. Одетая в синий костюм и белую блузку, она держала в маленьких пухлых руках старомодный коричневый потертый дипломат и большую сумку для документов. Свонн подумал, что, возможно, они достались ей в подарок от отца или матери, которые, как он выяснил, тоже были юристами, но в не слишком престижных областях. Мать служила государственным адвокатом. Отец защищал интересы бедняков. «Работают на благо общества, — подумал Свонн. — Как и их доченька». Лорел шла, потупив взгляд и чуть ли не сгибаясь под тяжестью сумки. Хотя лицо ее напоминало загадочную маску, на нем виднелись едва заметные признаки уныния — подобные едва заметному привкусу итальянской петрушки в супе, в отличие от явно различимой кинзы. Причиной мрачного настроения, несомненно, являлось развалившееся дело Морено. Свонну стало ее почти жаль. Обвинение могло стать жемчужиной в короне Лорел, но теперь ее ждала прежняя судьба — отправлять за решетку Хосе, Шарика, Билли или Роя, виновных в краже, насилии или незаконном ношении оружия. «Это не я. Чтоб мне провалиться. Не знаю. Правда не знаю, откуда оно взялось…» Вот только, естественно, заниматься подобными делами ей уже не придется. После сегодняшнего вечера она уже вообще не будет ничем заниматься — холодная и неподвижная, будто кусок вырезки. Нэнс Лорел нашла ключи, отперла входную дверь и шагнула внутрь. Свонн намеревался подождать еще минут десять-пятнадцать, чтобы дать ей расслабиться и утратить бдительность. Поднеся к носу маленькую чашку из толстого фарфора, он вдохнул аромат и снова окунул язык в теплую жидкость.