Стук, щелчок, едва слышный глухой удар. И тишина. Может, миссис Парсонс уронила сумку с покупками. Или мистер Лефковиц пытается справиться с карликовым пуделем и тростью. Лорел взглянула на телевизор, на микроволновку, на дверь в спальню. «Давай, доставай то краткое резюме по делу Гонсалеса и начинай его править». Внезапно она вздрогнула, услышав звонок. — Кто там? — спросила, подойдя к двери. — Детектив Флаэрти, Управление полиции Нью-Йорка. Лорел никогда о нем не слышала, но копов на Манхэттене были тысячи. Она посмотрела в глазок. За дверью стоял белый мужчина лет тридцати с небольшим, худощавый, в костюме. Он держал в руке раскрытое удостоверение, хотя разглядеть что-либо, кроме отблеска от жетона, было невозможно. — Как вы вошли в дом? — поинтересовалась она сквозь дверь. — Кто-то выходил. Я позвонил в домофон, но никто не ответил. Уже собирался оставить записку, но решил все же попробовать. Наверное, домофон опять сломался. — Ладно, сейчас. Сняв цепочку и открыв щеколду, она распахнула дверь. Лишь когда мужчина шагнул в квартиру, Нэнс Лорел подумала, что, вероятно, все же стоило попросить его подсунуть удостоверение под дверь, чтобы она могла прочитать, что там написано. «Впрочем, к чему беспокоиться? — решила она. — Дело закрыто. Я больше никому не угрожаю». Глава 75 Барри Шейлс не отличался крупным телосложением. Свою фигуру он часто описывал как «компактную». У него была сидячая работа — перед экранами мониторов, джойстиками БПЛА и компьютерной клавиатурой. Но он тренировался с гантелями и штангой — потому что ему это нравилось. И бегал трусцой — по той же самой причине. Бывший капитан ВВС придерживался мнения: чем больше нравятся тренировки, тем лучше реагируют мышцы. И потому, когда он ворвался мимо встревоженной Рут, сторожевой суки в облике секретарши, в кабинет Шрива Мецгера, а затем с размаху врезал боссу, тот пошатнулся и рухнул на пол. Глава НРОС поднялся на одно колено, размахивая руками. Со стола, за который он пытался схватиться, соскользнули документы. Шейлс шагнул вперед, снова занося руку, но поколебался. Одного удара вполне хватило, чтобы разрядить злость, нараставшую с тех пор, как он стал свидетелем импровизированного футбольного поединка между человеком, которого ему было приказано распылить на молекулы, и мальчишкой-подростком во дворе дома в грязном мексиканском пригороде. Опустив кулак, Шейлс отступил на шаг, не собираясь, однако, помогать Мецгеру встать. Скрестив руки, он холодно смотрел, как потрясенный директор прижимает ладонь к щеке и неуклюже поднимается с пола, собирая упавшие бумаги. Шейлс заметил на нескольких папках гриф секретности, с которым он не был знаком, несмотря на свой невероятно высокий уровень допуска. Он также отметил, что безопасность секретных документов заботит Мецгера куда больше, чем то, насколько пострадал он сам. — Барри… Барри… Уставившись куда-то за спину Шейлса, он покачал головой. Там, подобно дрону, зависла потрясенная Рут. Улыбнувшись, Мецгер показал ей на выход. Поколебавшись, она вышла, закрыв дверь за собой. Улыбка исчезла с его лица. Шейлс подошел к окну, тяжело дыша. Он взглянул на стоявший на парковке НРОС поддельный грузовой контейнер. При виде станции наземного контроля, находясь в которой он всего несколько минут назад едва не убил по крайней мере троих невинных гражданских, злость его вспыхнула с новой силой. Он снова повернулся к Мецгеру, но директор не съеживался от страха и не просил о пощаде — вообще никак не реагировал, лишь снова дотронулся до щеки и посмотрел на красные пятна на большом и указательном пальцах. — Ты знал? — спросил Шейлс. — О сопутствующих потерях в Рейносе? Нет. Как глава НРОС, он должен был отслеживать атаку в реальном времени. — Я выпустил ракету, Шрив. «Хеллфайр» был уже в воздухе! Как тебе такое? Еще десять секунд — и мы убили бы мальчика, девочку и женщину, вероятно их мать. И кто еще был внутри? — Ты видел сопроводительные документы к ордеру. За Рашидом велось тщательное наблюдение. Управление по борьбе с наркотиками и мексиканская федеральная служба не спускали с него глаз круглые сутки. Никто не входил в дом и не покидал его в течение недели. Кто станет прятаться на целую неделю, Барри? Ты когда-нибудь слышал о таком? Я — нет. — Мецгер сел. — Барри, мы не Господь Бог. Мы делаем то, что можем. Я, знаешь ли, тоже подставляюсь. Если бы погиб кто-то еще, моей карьере пришел бы конец. И НРОС, вероятно, тоже. Шейлс растянул губы в холодной усмешке, отчего его худые щеки ввалились еще больше. — Сходишь с ума от злости, Шрив? Глава НРОС, судя по реакции, воспринял эти слова в буквальном смысле. — Схожу с ума? — Из-за того, что я не последовал за машиной Рашида. И продолжал вести ракету, направляя ее в землю. Мецгер помедлил. — У нас не было полномочий на уничтожение автомобиля Рашида. — К черту полномочия. Ты ведь сейчас думаешь, что мне следовало бросить «хеллфайр» на произвол судьбы, навестись на цель и выпустить второй заряд по машине? Судя по взгляду Мецгера, именно этого ему и хотелось. — Барри, мы занимаемся грязным делом. Бывают сопутствующие потери, бывает огонь по своим, бывают самоубийства и просто долбаные ошибки. Люди погибают из-за того, что мы вводим в программу адрес: «Западная улица, дом сто», а объект на самом деле находится в доме номер сто по Восточной. — Интересное слово ты выбрал для обозначения живого человека. «Объект». — Да брось! Легко шутить над правительственным жаргоном. Вот только именно правительство защищает нас от таких, как Рашид. — Превосходная фраза для слушаний в конгрессе. — Шейлс больше не мог сдерживать охватившую его ярость. — Ты, Шрив, уже напортачил с доказательствами для ордера по Морено, чтобы убрать какого-то придурка, который тебе просто не понравился! Который оказался для тебя недостаточным патриотом. — Все было совсем не так! — почти завопил Мецгер, брызгая слюной. Шейлс уставился на босса, застигнутый врасплох его внезапным срывом, затем полез в карман и бросил на стол тесемку с идентификатором. — Дети, Шрив. Сегодня я едва не взорвал двоих детишек. С меня хватит. Я ухожу. — Нет. — Мецгер наклонился вперед. — Ты не можешь. — Почему? Шейлс ожидал, что босс заведет разговор о контрактах, секретности и так далее, но тот сказал: — Потому что ты самый лучший, Барри. Никто не умеет управлять дроном так, как ты. Никто не умеет стрелять так, как ты. Я знал, что ты самый подходящий человек для программы ордеров на особые задания еще тогда, когда только ее замышлял. Шейлс вспомнил улыбающегося продавца автомобилей, который постоянно обращался к нему по имени, поскольку, видимо, его учили в школе улыбающихся продавцов автомобилей, что это обезоруживает потенциального покупателя, делая его более податливым. В тот день Шейлс ушел без автомобиля, хотя очень о нем мечтал. — Суть проекта состояла в том, чтобы исключить сопутствующие потери! — заорал он. — Мы не предусмотрели сценарий стрельбы через панорамные окна! Хотя следовало. Просто это никому не пришло в голову. А тебе пришло? Да, мы ошиблись. Чего ты еще от меня хочешь? Приношу свои извинения. — Кому? Мне? Может, тебе стоит извиниться перед женой и детьми Роберта Морено, или семьей репортера де ла Руа, или его телохранителя? Тебе не кажется, что они нуждаются в извинениях куда больше, чем я, Шрив? Мецгер подтолкнул идентификатор обратно к Шейлсу. — Тебе нелегко пришлось. Возьми несколько дней отпуска. Не притрагиваясь к карточке, Шейлс повернулся и, открыв дверь, вышел из кабинета. — Прости, Рут, если я тебя огорчил.