Теперь же он просто напоминал Гурову до предела натянутую струну. Чувствовалось, что ему хотелось как можно скорее избавиться от Гурова. Он почти бегом выскочил из подъезда и устремился к своей машине. Гуров едва успевал за ним. Впрочем, в последнюю минуту референт опомнился и обернулся к Гурову. – Да, весьма своеобразная особа, – некстати проговорил он и криво улыбнулся. – Наверное, вы ругаете меня на все корки, полковник? Но, может быть, действительно стоит съездить в Подольск? По-моему, в этой идее есть резон… – Обязательно съездим, – благодушно сказал Гуров. – Прямо сегодня и отправимся. А вы сейчас куда, Николай Иванович, в центр? – Пожалуй, нет. Мне сейчас нужно… Одним словом, тут рукой подать – нужно родственника навестить в больнице. Так все недосуг было, а теперь времени у меня навалом, да и рядом вот оказался… Заскочу сейчас в ближайший супермаркет, возьму каких-нибудь фруктов. А вы, значит, сейчас в Подольск? – Ну, не совсем сейчас, – пожал плечами Гуров. – Сначала наведаюсь в главк, обсудим ситуацию. Кстати, возможно, экспертиза что-нибудь уже подкинула… – Вы разберетесь! – нетерпеливо сказал Пивоваров и почему-то посмотрел на часы. – Я уверен, что вы разберетесь, Лев Иванович! Может быть, прямо сегодня и разберетесь. Приедете, допустим, в Подольск, а Ликостратов там! – Вашими бы устами… – проворчал Гуров. – Хотя в жизни всякое случается. Если по-вашему получится, с меня бутылка коньяка. – Если уж так случится, – с наигранным весельем сказал Пивоваров, – разопьем эту бутылку вместе. Непременно! – Заметано! – кивнул Гуров. – Ну, давайте тогда до встречи! Они пожали руки и разошлись по своим машинам. Выезжая в переулок, Гуров увидел, как Пивоваров махнул ему рукой и поспешно развернул «Фольксваген» в сторону улицы Лобачевского. Гуров медленно повернул в противоположную сторону, проехал метров пятьдесят и остановил машину у тротуара. Затем он вышел и размеренной походкой вернулся туда, откуда они только что с Пивоваровым выехали. Чтобы не мозолить глаза, Гуров занял наблюдательную позицию под большим деревом неподалеку от школы и стал ждать. Почему-то именно сейчас у него вдруг возникло желание закурить, и Гуров пожалел, что не имеет обыкновения носить с собой сигареты. Желание затянуться сигаретным дымом приходило к нему нечасто – только в те моменты, когда головоломка, которую подбрасывала жизнь, оказывалась неожиданно тверже, чем ожидалось вначале. Что-то подобное Гуров испытывал и сейчас, после встречи с гадалкой. Никаких реальных фактов у него не было, но он чувствовал взаимопритяжение между Маргаритой Альбертовной и Пивоваровым. Они были связаны между собой незримыми, но прочными нитями, которые при желании можно было пощупать. На протяжении всего разговора от них исходили явственные вибрации. И эта подсказка Пивоварова о любовнице. Он, конечно, ни слова не сказал ни о женщине, ни о населенном пункте, но складывалось впечатление, что без его суфлирования Маргарита Альбертовна просто опустила бы этот текст. А произошло это по одной причине – эта железная женщина слишком разволновалась, когда речь зашла о ее сыне, начала говорить чепуху, неловко выкручиваться. Гуров никогда не поверил бы, что мать может не знать, чем занимается ее ребенок. Тем более такая женщина, как Маргарита Альбертовна. Значит, или бизнес у младшего Ликостратова не слишком почтенный, или Маргарита Альбертовна изо всех сил старается не выдать местонахождение своего отпрыска, а заодно и бывшего мужа. Гуров все более склонялся к мысли, что и убийство в гараже Ликостратова, и его бегство, и отсутствие в Москве его сына, и странная забывчивость и неосведомленность бывшей супруги – все это части одной и той же головоломки. Но фактов у него пока не было. И вернулся он к дому Маргариты Альбертовны, чтобы получить хотя бы один такой факт. Если ощущения его не обманывают, факт, как говорится, должен иметь место. К тому все шло. Гуров был уверен, что Пивоваров тоже вернется, чтобы обсудить с Маргаритой Альбертовной ситуацию. Предлог с больным родственником звучал уж слишком по-школьному. Не исключено, что Пивоваров придумал его в последнюю минуту, чтобы поскорее избавиться от Гурова. В таком случае слишком долго тянуть он не станет. Гуров был уверен, что в ближайшие двадцать-тридцать минут его подозрения будут или опровергнуты, или получат подтверждение. Ярко-желтый «Фольксваген» появился на горизонте через пятнадцать минут. Пивоваров подъехал не со стороны проспекта, а через проходной двор и остановился за шестиэтажным домом, чтобы не привлекать к себе внимания. Он вышел из машины, озабоченно оглянулся по сторонам, ничего подозрительного не заметил и быстро направился к дому, где жила бывшая супруга Ликостратова. «Если ты и навещал больного родственника, – с иронией подумал Гуров, – то проделал это в хорошем темпе, Николай Иванович! Интересно, что ты сказал бы сейчас, приди мне в голову тебя окликнуть? Впрочем, голова у тебя работает, какую-нибудь чепуху ты бы придумал. Забытый портсигар или еще что-нибудь…» Но Гуров не собирался выдавать своего присутствия. Ему был важен факт возвращения Пивоварова, но извлекать из него пользу немедленно он не собирался. У него родилась другая идея. Дождавшись, когда Пивоваров войдет в подъезд, Гуров достал мобильник и набрал домашний номер Крячко. К его удивлению, телефон молчал. Немного подумав, Гуров потревожил телефон в собственном кабинете и с огромным облегчением услышал голос друга. – Черт возьми, Стас! – сказал он с усмешкой. – А я в полной уверенности, что ты лежишь дома, задрав ноги к потолку! Что ты делаешь в моем кабинете? – В нашем кабинете! – поправил его Крячко. – Обрадовался, что сплавил меня на больничный? – Так ты до главка на одной ноге скакал? – поинтересовался Гуров. – На своей тачке доехал, – ответил Крячко. – Почти без происшествий. – Значит, ты машиной управлять можешь? – с надеждой спросил Гуров. – Ну как сказать? – отозвался Крячко. – На газ жму свободно, а вот с тормозами, конечно, проблемы. – Ну так я тебе такую работенку подкину, что на педали сильно жать не придется, – пообещал Гуров. – Ты сейчас на Мичуринский подъезжай, где эта дама, Вагнер, проживает. Есть у меня мыслишка, что с ней не все ладно. Ну это я тебе на месте объясню. Посидишь, посмотришь, что она предпринять захочет. – А она захочет? – Сдается мне, что обязательно захочет, – сказал Гуров. – Но тут есть еще один человек, за которым понаблюдать нужно. Захвати там парочку ребят – пусть они за Пивоваровым сегодня походят. – Ага, – сказал Крячко. – Значит, Пивоваров тебе по-прежнему не нравится? Даже в его новом качестве? – Я сам пока не пойму, что у него за качество, – сказал Гуров. – Но, по-моему, качество это довольно неважное. – Ага, – снова сказал Крячко. – А сам ты каким благородным делом собираешься заняться? – А я собираюсь навестить одного человека в Подольске, – объяснил Гуров. – Но предупреждаю, что в Подольск меня эта парочка подбила ехать, а посему подозреваю, что это просто попытка выиграть время. Так что, если возникнет необходимость, звони и возвращай меня в любой момент, понял? – Так, может, проще не ездить? – спросил Крячко. – А мы, оперативные работники, простых путей не ищем, – пошутил Гуров. – Чем черт не шутит – вдруг это след? Одним словом, ты подъезжай поскорее – мы тут на месте все обговорим. – Мне время нужно ребят для «наружки» подобрать, – сказал Крячко. – А потом я быстро подъеду. На тормоз жать не буду, так в один момент доберусь. – Ну, ты очень не увлекайся – тормозни все же напоследок, – сказал Гуров. Глава 6 Гуров предполагал, что поездка в Подольск – всего лишь попытка госпожи Вагнер на какое-то время от него избавиться, но насколько нелепой и циничной окажется эта попытка, даже он предвидеть не мог. Он приехал в этот город под вечер, чтобы быть уверенным, что Плетневу удастся застать дома. В Москве за эти часы ничего необычного не произошло. Оперативники, которые помогали Крячко вести наблюдение, сообщили, что Пивоваров пробыл у гражданки Вагнер около получаса, а затем сразу же поехал к себе и больше никуда не выходил. Еще они сообщали, что Пивоваров выглядел крайне озабоченным, а на Тверской по пути домой заскочил в рюмочную и выпил сто пятьдесят граммов водки. На дальнейшем движении это никак не сказалось – видимо, референт не впервые употреблял за рулем и был в этом отношении крепок. Гражданка Вагнер также не проявляла никакой активности, никуда не выходила и никого не принимала. В каком-то смысле надежды Гурова повисли в воздухе. Свидетели вели себя странно, но не более. Возможно, осторожничали, а возможно, уже решили свои проблемы с помощью телефонных звонков – никто ведь не прослушивал их телефонов. Гуров держал в уме и третий вариант, допуская, что ни Пивоваров, ни Маргарита Альбертовна ни в чем не виноваты. Но держал он его скорее про запас, для очистки совести, не слишком в него веря. Если эти двое ни при чем и ничего не знают, то почему они так подозрительно себя ведут? Визит в Подольск еще более укрепил Гурова в его подозрениях. Он без труда нашел адрес, который дала ему Маргарита Альбертовна, позвонил в квартиру и приготовился к не слишком приятному разговору с незнакомой женщиной. Но встретил его мужчина. Это был угрюмый здоровяк-брюнет лет сорока пяти. Волосы на его голове, жесткие как проволока, начинали расти едва ли не от бровей. Глубоко посаженные черные глаза смотрели подозрительно и недобро, и в них горел какой-то неугасимый шальной огонек, который крайне не понравился Гурову. Одет был хозяин в черный засаленный свитер и мятые тренировочные брюки. Дома он был не один – об этом свидетельствовал шум, доносившийся с кухни, – звон посуды и бубнение нескольких голосов, не слишком трезвых. От хозяина тоже немного припахивало водкой, и Гуров понял, что разговор предстоит куда более сложный, чем он даже предполагал. – Ты к кому? – без обиняков спросил брюнет, нависая над Гуровым, который и сам имел рост далеко не маленький. – Извините, Плетнева Анастасия Владимировна здесь проживает? – совершенно миролюбиво спросил Гуров. – Мне очень нужно с ней поговорить. Эти вежливые слова произвели на хозяина примерно то же действие, что и красная тряпка на племенного быка. Он втянул носом воздух, сжал до хруста кулаки и надвинулся грудью на Гурова. – Ты, убогий! Быстро сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел! А то я тебя так разукрашу, что мама родная не узнает! Ну!.. Гуров достал из кармана удостоверение и сунул его под нос грубияну. – Уберите ногу, я испорчу вам дорогой ботинок! – многозначительно сказал он. – Я из милиции. – А мне плевать – хоть из космоса! – заявил брюнет, даже не посмотрев на документ. – Я у себя дома, понял? И если какая-то гнида думает… Гурову это надоело. Он ехал сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления от какого-то пьяного нахала. Да и дело страдало. Он повернулся, будто собираясь уходить, а потом неожиданно и резко ударил брюнета локтем по печени. Тот был слишком неосторожен и уверен в себе и пропустил удар. Не давая ему опомниться, Гуров заломил ему руку и выволок из квартиры на лестничную площадку. Здесь он ткнул ошеломленного грубияна лицом в стену и угрожающе сказал прямо в ухо: – Ну что, дальше в наручниках будем разговаривать или попробуем все-таки как культурные люди? Хозяин не успел ответить. В прихожей послышались шаги, и добродушный пьяненький голос спросил: – Ты куда пропал, Леша? Проблемы? Из двери выглянула румяная физиономия какого-то раскормленного коротышки. Гуров, не оборачиваясь, толкнул дверь ногой. Она захлопнулась с металлическим щелчком. Коротышка едва успел отпрянуть назад. – Ты офонарел, мент? – просипел Леша, безуспешно пытаясь оторвать от стены щеку. – Ты что делаешь, гад? Ты что произвол творишь? Думаешь, на вас управы нет? – Значит, в наручниках, – заключил Гуров. – Не дорос ты еще до культурного разговора. Хозяин еще раз попытался вырваться, но Гуров держал его крепко, и он сдался. – Ладно, полегче, начальник! Ну, погорячились, и хватит – чего между мужиками не бывает? Настроение у меня сегодня хреновое. Собрались с корешами, чтобы посидеть, расслабиться, а тут ты… Да еще такие кренделя загибаешь – без бутылки не разогнешь! Ясно, не утерпел я, наговорил лишнего. Но и ты тоже не прав, согласись? Гуров медленно ослабил хватку, но внимания не ослаблял, ожидая, что Леша, несмотря на свои мирные речи, в любой момент может выкинуть какой-нибудь фокус. – А ты здоровый лоб, начальник! – с некоторой обидой сказал Леша, массируя вывернутую руку. – Меня мало кто одолеть может. Я ведь кандидат в мастера по вольной, между прочим… Ну, тут я, конечно, не ожидал, что ты вот так сразу кинешься, а то бы все по-другому было… – В следующий раз предупрежу – письмом, – пообещал Гуров. – Но я не бороться с тобой приехал, и вообще ты мне без надобности. Поэтому сделаем вид, что ничего между нами не было, и попробуем найти ответ на мой первый вопрос. Припоминаешь? Мне нужна Плетнева Анастасия Владимировна. – Да ты издеваешься, что ли? – мрачно буркнул Леша, исподлобья глядя на Гурова. – Или в самом деле ничего не знаешь? Плетнева ему нужна! Да Настя Плетнева, моя супруга, уже полтора года как на кладбище лежит, а вы, понимаешь, все покоя ей не даете! – В голосе его прозвучали истерические нотки, не слишком подходящие для здорового мужика. Гуров был озадачен. – Ты это серьезно? – с тревогой спросил он. – Плетнева умерла? – Куда уж серьезнее! – с надрывом произнес хозяин. – Полтора года, как схоронил я ее. Тут про это все знают. Один ты попался такой простой, что ничего не знаешь. Погибла моя Настя в автомобильной катастрофе! В ДТП, по-вашему. С тех пор я один как перст. Не веришь – могу свидетельство о смерти показать. – Показывай! – распорядился Гуров, на которого эта новость подействовала как ушат холодной воды.