— Чего? — Тебе не понять. Без обид. В общем, мы поговорили. Она все так ладно разложила по полочкам. А потом… — А потом? — эхом отозвалась Надя. — Потом мы вместе ходили в спа, и она оплатила мне это, — Вика прикоснулась к губам и тут же сжала кулак. — Пельмени, да? — Ну… — Господи, я на себя в зеркало смотреть не могу! — Но ведь у Лизы тоже были пластические операции? — Да. Я ведь поэтому и согласилась! Она знала, как привлечь богатого мужчину. — Ты про Тураева? — Чарушина вскинула бровь. Возможно, Вике не было известно того, что знала она, поэтому она жаждала услышать новую версию. — Про него… Классный мужик, скажи? — Безоглядова вздохнула. — Лиза мне позвонила, когда уже в клубе работала, в "Эгоисте". Мол, приходи, покрутись там… все дела… — В смысле, покрутись? — Ну, мы же типа подруги. Были. Я надеялась там зацепиться. — В качестве кого? — Господи! — всплеснула руками Вика. — Ну мало ли! Я же не дура, в конце концов! Управляющей персоналом, например. Надя едва удержалась, чтобы не закатить глаза. — Короче, я там насмотрелась на них, мужиков этих. Ржевский, конечно… — она осеклась. — В общем, Лопухов на меня внимание обратил. Сказал только, чтобы я себя в порядок привела. — Она сжала ладонями огромную грудь. — Бабла дал. — А Ржевский и Лиза?.. — спросила Надя. — Что? — Между ними что-то… Ты не замечала, как они общались? — По-твоему, я следить там за всеми должна была? Как с Лопуховым сошлась, сразу к нему в квартиру переехала. Лиза сказала, чтобы я не рассусоливала, а брала быка за рога. — Лиза сказала? — удивилась Надя. — Ага. Потом я узнала, что она с Тураевым. А ты вот… — Вика оглядела ее с ног до головы. — И чем ты его зацепила? — не дожидаясь ответа, Вика продолжила: — Впрочем, какая теперь разница, да, Чарушина? Обе мы с тобой в жопе. А Лизка вообще в могиле. За что Ржевский ее, а? Как думаешь? Нет, лучше уж, наверное, сдохнуть, чем в тюрьму. — Откуда ты знаешь, что Павел… — отшатнулась Надя. — Услышала, как мой лесной олень по телефону говорил об этом. — С Тураевым? — Не знаю. Ничего я не знаю… — Вот что, — Надя решительно достала ключи. — Мое предложение в силе. Вика покачала головой: — Отстань, Чарушина. Ну куда я пойду? Зачем? Ничего из меня уже не получится. — Вика, — Надя подошла к ней и погладила ее по плечу. — Я очень постараюсь тебе помочь. Просто, если ты останешься с ним, ты пропадешь. Он же из тебя боксерскую грушу сделает. — Уже сделал. На лице Вики отразилась сильнейшая внутренняя борьба. Она смотрела на связку ключей, и Наденька видела, как тяжело ей решиться. — А мои вещи? — спросила Вика. — Вещи мы заберем. Потом. — А если он… — Как адвокат, я помогу тебе решить эти вопросы. Может быть, чем-то придется пожертвовать, но уж точно не свободой. У тебя вообще есть, где жить? — У меня тетка в Подмосковье. Она меня и раньше звала. Бездетная она. Старая уже. — Ну вот видишь? Старенькая, помогать надо. Ты только подумай — Подмосковье — это ведь почти Москва! Безоглядова взяла ключи и взвесила в ладони. — Нет, Чарушина, я их не возьму. — Но… — Ты скажи там, — она кивнула в сторону двери, — что мне нехорошо стало. А я поеду… — Куда? Опять к Лопухову?! — В Подмосковье. Как раз вещи успею собрать. Документы, деньги. Я кое-что скопила. Мало, конечно. Он же мне наличку почти не давал, скотина жадная. Продам побрякушки. — Вика, может, лучше… Безоглядова взялась за дверную ручку и обернулась: — Спасибо тебе. И еще, знаешь, Лиза как-то сказала, что все вокруг лопухи, и я тоже стану Лопуховой. Только понятно ведь, что не быть мне банкиршей. — Может, и не надо? Мне твоя фамилия больше нравится. Безоглядова. Это как — беги без оглядки! Когда Вика скрылась за дверью, Надя почувствовала, что спина под водолазкой стала совсем мокрой. "Все вокруг лопухи…" — продолжал звенеть Викин голос в ее голове. Глава 48 В зале ничего не изменилось — все вяло ковырялись в тарелках, Тураев и вовсе сидел, сложив руки на груди, и глядел в одну точку. В общем, картина вполне соответствовала событию. Наденька же, наоборот, после разговора с Викой чувствовала возбуждение и вполне объяснимую злость. Садясь за стол, она бросила на Лопухова победный яростный взгляд. Тот, до этого лениво пережевывая кусок мяса, непонимающе воззрился на нее. — Виктория немного задержится. У нее тушь потекла, — сказала Надя и подняла бокал с красным вином. — Вы позволите? — спросила она, оглядев присутствующих. Тураев придвинулся к столу. Надю смущал его взгляд, поэтому она постаралась смотреть поверх его головы. — Вы правы, Максим Викторович, никто не знал вашу жену Лизу. Никто. Правильнее было бы сказать, что все знали какую-то одну ее сторону. Ту, которую она сама хотела показать. Она была красивой женщиной, но красота ее была искусственной. Что ж, кому-то важно соответствовать трендам, — она усмехнулась и вновь стрельнула глазами в Лопухова. — Однако… — Наденька, — Половиков положил вилку и взял из стаканчика зубочистку, — позвольте выразить свое восхищение! Надя нахмурилась, сбившись с мысли. — У нас в суде, — продолжил Половиков, обращаясь к остальным, — половина слушателей приходит только ради Наденьки Чарушиной. Чтобы поглазеть на нее. Получить, так сказать, эстетическое удовольствие. — Он придвинулся так близко, что почти касался ее коленом. — Говорите, Наденька, может, сейчас вам удастся произнести что-то по-настоящему живое и трепетное. Щеки Чарушиной опалило. Она брезгливо посмотрела на то, как он возит зубочисткой между губ, не отрывая от ее груди плотоядно-насмешливого взгляда. — Вы считаете меня безмозглой дурочкой, Роман Дмитриевич? — Что вы, душенька, — Половиков улыбнулся. — Кажется, так вас старик Рур величает? Ду-шень-ка. Дурочкой я вас не считаю, не переживайте. Я вообще сейчас о другом думаю. — По какому праву вы… — А по какому праву вы считаете себя уполномоченной говорить что-то о женщине, которую в глаза не видели? — парировал он. — Я видела! — воскликнула Надя. Бокал в ее руке задрожал. Тураев откинулся на спинку стула и сжал челюсти. — Да неужели? — не унимался Половиков. — О-очень интересно! Прям с каждой минутой все интереснее! Вы, душенька, заговариваетесь!