— Ах, Наденька, а счастье было так возможно! — остановил ее Половиков, сделав знак официантке. — Угощаю! — великодушно пояснил он. — Всегда готов услужить вам, милая Надюша, в память о вашем папеньке. Если бы он только знал… — нарочито вздохнул адвокат. — Он ведь даже не догадывался, что у вашего Ржевского кредитов тьма и уголовные наклонности. Наденька вздрогнула и удивленно посмотрела на Половикова. Тот, почувствовав ее интерес, продолжил: — А как вы думали, Наденька? Красивая жизнь стоит дорого! Одно радует, не вам эти долги отдавать, Надюша! Прям бог отвел от необдуманного шага. С трудом поборов растерянность, Чарушина мотнула головой и рыкнула: — Никаких сил нет вас слушать! Позвольте мне уйти, Роман Дмитриевич! — Я многое могу вам позволить, Надюша! Одно ваше слово и… — Половиков потянулся к ее руке. — Да идите вы… — топнула ногой Надя. — Оставьте меня!.. Она вытряхнула на стол несколько купюр, оттолкнула Половикова и почти бегом понеслась прочь, пытаясь разглядеть через ресторанные окна, куда направился Тураев. Глава 6 Когда измучен подозреньем, Когда в груди вскипает кровь, Пройди по пунктам все сомненья, Подумай — а была ль любовь? Когда Надя выбежала на крыльцо ресторана, то увидела лишь мощный зад серебристого внедорожника, на всех парах рванувшего через перекресток. Что-то подсказывало ей, что это автомобиль Тураева. А некоторую спорность этого момента можно было совершенно спокойно разрешить чуть позже через того же Кораблева. У Томаса Георгиевича, разумеется, и кроме его веснушчатого племянника были везде знакомые, но в столь щекотливом деле Чарушиной меньше всего хотелось просить о помощи кого-либо со стороны. Едва она села в свою машину, как зазвонил телефон. Наденька схватила трубку и, увидев номер, зажмурилась: «О, нет…» — Мама, привет! Как твои дела? Как себя чувствуешь? Как твои розы? — защебетала она нарочито бодрым голосом. — У меня все хорошо, правда-правда! Рейсовый автобус, который двигался перед ней, газанул, выпустив облако едкого темного дыма. Чарушина громко чертыхнулась, будто вонючий серый пыльный налет опустился прямо на нее. — А что Ржевский? Ржевский в командировке… — сквозь зубы процедила она. На следующей реплике матери, Наденька едва не въехала в автобус. — Кто тебе такое сказал? Ох, ты ж… Я ей все перья повыдергиваю! Ладно, ладно, это я образно. Послушай, нашу квартиру я продавать не стану ни при каких обстоятельствах! В ней еще твои внуки расти будут! — Чарушина прикусила язык, но затем вновь защебетала: — Ты отдыхай хорошенько, ладно? И трубку бери, только когда я позвоню. Что значит, пообщаться охота? У тебя там лопата есть, и эта, как ее, мотыга! Копай землю, ходи на море! Это мой приказ! Я, кстати, может еще приеду к тебе на недельку. Насчет Павла не скажу, ты же понимаешь, что он очень занятой человек. И вообще, он может очень надолго уехать… — Щеки Нади пошли красными пятнами. — Все-все, мамуль, у меня вторая линия! Целую, люблю! — Отключившись, Надя вытерла взмокший лоб. — Ну, Ирина Леонидовна… Подруга матери, Ирина Леонидовна Войцеховская, выйдя на пенсию, вдруг решила заняться риэлторством. Для нее это была скорее игра, нежели заработок, хотя, как поговаривали, несколько довольно удачных сделок Войцеховской уже удалось провернуть. Ирина Леонидовна очень любила бывать в обществе и собирала сплетни по всему городу, тасовала их как колоду карт и искала свободные уши, способные выдержать ее словесное цунами. С одной стороны, Чарушина была зла на Ирину Леонидовну за ее намеки и предложения продать их квартиру, а с другой, ну с чего-то ведь ей нужно было начинать разговор со старинной подругой? Просто маменька Нади воспринимала все очень дословно и порою вела себя как обиженная младшая сестра, которую следовало утешать и объяснять очевидные вещи. Надя же сейчас очень отчетливо поняла, как тяжело остаться одной без любимого человека. В ее случае — Ржевского… Мысль эта была крайне болезненной и неприятной. — Вот ведь зараза какая, — прошептала Чарушина, мучаясь от разбушевавшихся эмоций. Что Павел делал в этот момент и что чувствовал, она не знала и даже не догадывалась. Сколько бы раз Надя не звонила на его номер, трубка неизменно вежливо и отстраненно заявляла о том, что абонент больше не абонент, и его местонахождение для нее останется неизвестным на неизвестный период времени… Вернувшись к дому Ржевского, Наденька огляделась. Ей следовало бы заняться текущими рабочими делами, но она знала, что в самое ближайшее время ей позвонят из полиции и пригласят на беседу. У нее на руках не было никаких фактов, кроме того, что она сама видела Ржевского с Елизаветой Тураевой. Стоило ли делиться этим со следствием, признавая очевидность того, что она обманутая жена? Ну, почти жена… Или следовало до конца держать оборону, собирая обстоятельства произошедшего? Чарушина прекрасно знала, что из мелких деталей и несостыковок можно выстроить крепкую пирамиду обвинения, но кто останется в таком случае рядом с Ржевским?.. Павел был поздним ребенком. Его родители — простые деревенские люди, скончались друг за другом за несколько лет до ее знакомства с Ржевским. Так что Наде не пришлось ни под кого подстраиваться и пытаться понравиться, кроме, разумеется, самого Павла. Конечно, ее родители, как и большинство семейных людей, переживали за будущее дочери и надеялись на то, что выпущенная Наденькой стрела попадет в нужную цель с первого раза. Когда Надя училась в 11 классе, Ольга Аркадьевна любила пообсуждать молодых людей из окружения дочери, заодно примеряя будущих родственников к себе. Отец Нади помалкивал, но к супруге прислушивался — их юная дочь вполне могла увлечься кем-нибудь совсем скоро. Наденька же готовилась к поступлению в вуз и не вникала в эти разговоры. Она представляла себя то Плевако, то Астаховым, и верила, что станет настоящим защитником всех угнетенных и несправедливо обвиненных. К ее желанию прилагались опыт и связи отца, а, следовательно, ясные и понятные перспективы. Доверительные отношения в семье Нади сложились изначально. Наденька росла самодостаточной личностью и за парнями не бегала, хоть юношеских влюбленностей не избежала. Но то не состыковывалась по времени с предметами обожания, постоянно занятая учебой, то быстро разочаровывалась из-за отсутствия общих тем, не особо успевая задумываться о «проблемах личной жизни». Николай Чарушин считал, что если уж его дочь и выйдет замуж, то исключительно взвесив все за и против, то есть по расчету. Откуда ему было знать, что в глубине души Наденьке хотелось сильных чувств и эмоций, красивой сказки и сексуального драйва, о чем, конечно, родителям не расскажешь во время семейного ужина. И когда она впервые увидела Ржевского, все ее желания вырвались наружу лавовым потоком, основательно потеснив рациональность и расчетливость. Надя даже ни разу не поинтересовалась тем, какие женщины были у Ржевского до их встречи. Нет, ей не было плевать, просто она не хотела примерять на себя чужие образы и сравнивать себя с кем-то. Их отношения стали естественным продолжением собственной жизни — независимость проявлялась в заботе, а желание в поступках. Ольга Аркадьевна, посвятившая жизнь семье, учила Надю, что постоянная нужда в женской поддержке и одобрении — признак мужчины слабого, и если девушка хочет всю жизнь чувствовать себя валовой лошадью, то выходить замуж нужно именно за того, кто смотрит тебе в рот и ждет похвалы… А если нет, то следовало учиться доверять и вдохновлять. Наденька внимательно слушала ее и думала о том, что без сомнений бы вышла замуж за человека, похожего на ее отца, — интеллигентного, тонкого, умного и благополучного. Возможно, именно эти качества и подтолкнули Наденьку к Павлу. А может, его удивительное обаяние. И, конечно же, улыбка… Однако при всем этом, оказалось, что она ничего толком о нем не знала. Получается, даже Половиков знал о Ржевском больше, чем она. Кредиты?! Конечно, любой бизнес требует вложений, но… А его квартира, поездки, подарки? Ее машина, в конце концов? Нет, Наденька не была высокомерной, но все же считала, что является достаточно сильным звеном в цепочке социальных достижений, и никогда не задумывалась о том, что было бы, если бы Павел работал, к примеру, простым сантехником. Сантехником, хм… Ему пришлось бы очень постараться, чтобы попасться ей на глаза и привлечь к себе внимание. В любом случае, как говорится: назвался груздем, полезай в кузов. До сего момента ей даже в голову не приходило, что его благополучие может быть таким шатким. Она задумчиво посмотрела на подъезд дома, откуда в этот момент выходила соседка с первого этажа. Женщина толкала перед собой детскую коляску и разговаривала по телефону, зажав его плечом. Наденька вспомнила, что муж этой соседки в начале лета получил травму и сейчас лежал дома с затянутой в гипсовый корсет ногой. И его жена ухаживала за ним. Это был пример безоглядной веры и заботы, на который она должна была равняться. Должна, но не представляла как в сложившихся обстоятельствах. Между Наденькой и Ржевским все было гладко, не считая, конечно, его желания поскорее поймать ее в брачные сети и наградить парочкой детишек. Она тоже была не против, просто сначала мечтала о пышной свадьбе, а потом скончался отец, и все это как-то ушло на задний план. Возможно, она сама была виновата в том, что Ржевский стал смотреть по сторонам? Она вдруг подумала о Тураеве как о мужчине. Он не выглядел подавленным и растерянным, но Надя заметила глубокую складку меж его бровей и крепко стиснутые челюсти. Разве можно винить его в том, что он скрывает истинные чувства? Мужчины вообще довольно редко выносят эмоции на люди. Носят своего рода маски. И причины для этого у каждого свои. Наденька передернула плечами: связаться с женщиной, у которой такой муж, — совершенно необдуманный поступок. Неужели это внезапно вспыхнувшая страсть, от которой у Ржевского напрочь снесло голову и притупилось чувство самосохранения? Надя представила явно подколотые губы, выставленную, словно на показ, грудь, и скривилась. Если это так, то получалось, что все это время она глубоко ошибалась в Ржевском. Чего ему не хватало? Чтобы она сидела дома и готовила борщи? Вряд ли Елизавета Тураева была образцом Степфордской жены… Хотя, кто знает о том, какой домашний уклад творился в доме бетонного короля? «Провожай мужа на работу как на войну, — учила ее мать. — А встречай будто с войны!» — Моя работа — это тоже военные действия! — упрямо поджала губы Чарушина. Она вдруг отчетливо поняла, что завидовала не только Ржевскому, но и всем мужчинам, которые ее окружали. Отец и Павел заботились о ней, помогали, но выглядело это так, словно Наденька была статуэткой из тончайшего фарфора, которая вдруг вздумала занять место среди крепких кеглей в боулинге. Рур тратил свое драгоценное время на ее дела, проверяя и муштруя, пока не соглашался с тем, что она готова к судебному заседанию. А ведь она была взрослой самодостаточной личностью и профессионалом! Так почему же ей нужно было оправдываться? Истерзанная внутренними переживаниями, Чарушина посмотрела на автомобиль Ржевского. Она обошла его, заглянула в окна и попыталась даже сунуться под капот. Второй комплект ключей хранился в сейфе, и Надя решила, что ей обязательно нужно будет изучить салон на предмет оставленных там вещей и бумаг. Полицейские захотят проверить машину, раз заинтересовались личностью Павла. Поэтому ей просто необходимо было оказаться на шаг впереди. Червячок сомнений свербел и настойчиво требовал внимания. Чарушина сжала зубы, признавая, что не сможет просто так уйти и вычеркнуть Ржевского из своей жизни. Хлопнуть дверью в этой ситуации было явно недостаточно. Она должна была сказать ему в лицо все, что думала. И не на суде, а лично. Не в состоянии аффекта, а только переварив всю ту ложь, которой он наполнил их совместную жизнь. Итак, между Ржевским и Елизаветой Тураевой существовала связь. При этой мысли Наденька с трудом поборола желание впечатать в черный глянец двери сжатый кулак и со всей дури провести верхушкой помолвочного кольца по его глянцевой поверхности. Если между ними была любовная переписка, то это могло означать, что они встречались больше одного раза. Когда? Так ли это важно? Вероятно, когда у Ржевского находилось для этого свободное время. Где? Вопрос риторический, сейчас с этим вообще нет никаких проблем — хочешь, снимай квартиру, хочешь, номер в гостинице… С ней, разумеется, ничего подобного произойти не могло. Их первый раз случился, когда они улетели вдвоем в Италию. Можно сказать, получили благословение от ее родителей. Надя, разумеется, была готова на интимные подвиги и раньше, сгорая от своей любви. Могла бы по карнизу голой пройтись, лишь бы Ржевский распахнул для нее свои объятья. Но Павел, умело разжигая огонь страсти, не торопился и вел себя как истинный джентльмен, чем доводил Наденьку до изнеможения. При встречах с ним она скромно опускала глаза и всячески демонстрировала высокоморальный образ. И только жадные горячие взгляды Ржевского убеждали ее в том, что он относится к ней с такой же страстью. Павел не был бы тем, кем был, если бы повел себя по-другому. Знал, как к ней относится отец, и как важны эти реверансы для ее матери. Умелый манипулятор, вот кем он был на самом деле! Ржевский так ей нравился, что предложи он ей провести ночь в захудалом отеле, в чужой квартире, или на деревенском сеновале, она согласилась бы без раздумий и безо всякого чувства вины. Подумаешь, принципы и воспитание… Кого это останавливало в желании быть с тем, кого любишь и хочешь? Так кто же первый захотел вступить в эту порочную связь? Павел или Тураева? Где и как он устраивал эти встречи? А может, сама Елизавета брала на себя проблемы выбора места и времени? — Господи, о чем я думаю! Убийство молодой женщины, вот что главное, — сказала Чарушина и встряхнула руками, чтобы немного расслабиться. Однако голову таким образом не расслабишь, и мысли вкупе с подозрениями продолжали роиться и размножаться. Визитка в машине Тураевой — момент спорный. Так-то в городе у каждого второго может быть визитка Ржевского. Ну хорошо, не у каждого. Но ведь и Тураева не простая учительница или продавщица в магазине. Когда и где они познакомились? Упоминал ли Ржевский имя своей любовницы при Наде? Вполне вероятно, что их знакомство могло произойти при самых обычных обстоятельствах — на каком-нибудь ужине, или на приеме, через общих знакомых, в конце концов. В то время, пока она слушала сверчков и сушила гербарий на даче, Павел занимался тем, о чем она не имела представления. Потому что доверяла… — Сама виновата, — скрипнула зубами Наденька, несколько раз пнула носком по колесу и скривилась от боли. Но вместе с физической болью ее накрыло чувство гнева. Она глухо застонала и с силой провела ладонью по стеклу, представляя перед собой ненавистное и красивое лицо Ржевского. — Здравствуйте, у вас все хорошо? Чарушина обернулась и снова увидела соседку с коляской. Карапуз, задрав ноги, пытался стащить с себя ботиночек, но даже эта умильная сцена не смогла вернуть на Надино лицо улыбку. — Нет-нет, я просто… — Чарушина ткнула пальцем в стекло. — Подумала, что оставила рабочую папку в машине. Муж в командировке, и я… — А разве Павел ваш муж? — округлила глаза соседка. — Я думала, вы просто… Наденька вспыхнула, мысленно отругав себя за вылетевшие слова и за то, что размякла за эти дни, словно черствый сухарь в чашке с горячим чаем. — Ну, знаете, как бывает, — махнула она рукой. — Живешь, привыкаешь… — Вы красивая пара, — улыбнулась соседка. — Детки тоже красивые будут, — она присела перед ребенком и поправила ему кофточку. — Да, солнышко? Такие же как ты, мой хороший! Надя с грустью посмотрела на мать и дитя. Еще совсем недавно они тоже планировали себе такого же сладкого кудряша. — Зря вы просто так живете, без росписи, — посмотрела на нее соседка. — Мужиков надо сразу в бараний рог скручивать. А то они привыкают и ни во что нас не ставят. — Наверное… Я не знаю, — дернула подбородком Надя, старательно делая вид, что она выше подобных суждений. — Зато я знаю, — хмыкнула соседка и развернула коляску. — Вы бы за своим следили лучше. Он у вас вон какой… — хмыкнула она и не спеша направилась к подъезду. — Подождите! Вы это о чем? — кинулась Надя следом.