– Итак, отправляем на минус второй наши вещи и почти все оборудование. Потом всех доставим на минус первый. Туннель очень узкий, и тащить на себе мы сможем немного. Придётся идти в полусогнутом состоянии, а некоторые отрезки даже проползать, поэтому берем только самое необходимое: сложенные рюкзаки с вещами для выживания, а также аптечки. За остальным мы вернемся позже. Никто не обнаружит этот лифт. Русские вояки слишком тупые. Наши гости, конечно же, возьмут дополнительное оборудование, которое необходимо унести с собой. Лифт маленький, поэтому на второй этаж спускаетесь по двое или один человек плюс вещи. Спускаетесь, размещаете вещи, отправляете лифт наверх. Когда все вещи будут размещены, согласно плану, вы отправляетесь обратно также по двое. Но только после того, как за вами пришлют. За вами спустится Юрий. На минус первый спускаемся тем же порядком с минимумом вещей, как я и сказал ранее. Отправляем лифт снизу обратно. Все молча слушали. – На минус первый сначала отправляюсь я с супругой, далее принимаем наших гостей. Потом – по этому списку. И он протянул Юрию список, в котором было более тридцати имен. – Но почему мы последние? – попытался возразить Юрий. – Договор был другим. Мы не должны быть последними. – Планы поменялись, Юра. Прекрати истерику. Мы все выберемся, но закрыть лифт должен ты. Мы с тобой это репетировали. Все, начинаем! В лифт поместили несколько сумок, потом туда влез один человек. Лифт запищал о перегрузе, и одна из сумок была выставлена обратно. Лифт медленно закрылся и плавно пошел вниз. – Да, небыстро все будет. Мы успеем до прихода военных? – подал голос один из гостей. – Дорогой мой человек, конечно, мы все успеем. Не волнуйтесь. Арина подала своим знак брать в плен, когда на этаже останется половина из готовящихся бежать. Иначе внизу скопится слишком много людей. Продублировав это сообщение для офицеров азбукой Морзе, Арина принялась ждать. Когда наверху количество оставшихся приблизилось к двенадцати, а лифт в очередной раз направился вниз, Арина скомандовала: «Вперед!» Сделав знак достать пистолеты-шокеры, Арина с бойцами ворвались к ничего не подозревающим оставшимся людям. Расстреляв токовыми импульсами присутствующих, Арина приказала связать всех. Разбор полетов Через семь часов после того, как группа, находившаяся на минус первом этаже была поднята наверх вместе с имуществом и оборудованием, началась самая бюрократическая работа: отделение жителей коттеджного поселка от гостей, опись всего поднятого имущества, составление поименного списка всех постоянно проживающих на территории «Лесной Розы». И еще много чего. Всех людей разделили по группам. В одну входили все дети, которые проживали в «Лесной Розе». После проверки их матерей, группы мам с детьми были размещены в большом зале, в одном из пяти больших домов. В другой дом были переведены после проверки все люди пенсионного возраста. Следующий этап разделил женщин без детей и мужчин. Соответственно, мужская и женская группы были разведены по разным домам. И последняя, пятая, группа находилась в доме Юрия. Семь человек были размещены полностью связанными в разных комнатах дома. Усыпляя инъекцией снотворного, их относили на минус первый или минус второй этажи – для допросов. Выводили же из этого состояния также инъекцией, но уже с обратным действием. У Арины была четкая инструкция: потратить время ожидания группы подкрепления с пользой. А именно: провести первичные допросы так, чтобы суметь выявить хотя бы одного нестабильного члена группы диверсантов – чтобы, когда этих людей доставят в штаб для основного этапа допросов, у дознавателей уже были бы зацепки. Арина прекрасно понимала, что, скорее всего, в штабе этих людей будут пытать. Но каких-то особенных эмоций данный факт у нее не вызывал, поскольку она прекрасно понимала, что данные люди – враги. Они проникли на территорию РФ для совершения деструктивных и подрывных действий. А от этих действий напрямую могли зависеть не только жизни Арининых бойцов, но и многих других… членов ее семьи, например. Арина просто отогнала от себя мысли о пытках. Тем более, что из приграничных районов фронта не раз доходили слухи о том, что, когда оборона прорывалась и на территорию заходил противник, для жителей целых деревень и сел очень часто это оканчивалось уничтожением поселения и их самих. Арина спустилась на минус первый этаж. Более всего интересующий ее человек сейчас был именно здесь. Она вышла из лифта и прислушалась. От комнаты лифт отделял лишь небольшой шкаф с необходимой провизией, который любезно был поставлен Юрием на случай таких вот непредвиденных обстоятельств. Незаметно выглянув из-за импровизированной перегородки, Арина задержалась там на некоторое время. Наблюдала за допросом, который проводили два ее подчиненных. К стулу, который стоял почти в центре комнаты, был крепко-накрепко примотан молодой, немного худощавый человек. Он был невероятно красив. Слегка вьющиеся крупными завитками бело-золотые волосы нависали над высоким лбом. Виски и затылок были выбриты. Пронзительного глубокого темно-голубого цвета глаза обрамляли светлые, очень длинные ресницы. Густые красивые брови юноши были сильно нахмурены. Одна из бровей то и дело высокомерно подпрыгивала вверх, отчего лицо юноши приобретало довольно суровый вид. В меру пухлые губы также кривились, да и все лицо время от времени искажала гримаса презрения. Он с брезгливостью смотрел на офицеров, которые находились перед ним и задавали свои вопросы. Юноша был весьма эмоционален и несдержан на язык. Он неистово осыпал офицеров бранью. Несмотря на внешнюю худощавость, молодой человек был очень неплохо физически развит. Арина скользнула взглядом по футболке, обратила отдельное внимание на крепкие бицепсы с ярко выраженными венами, которые надувались, делаясь хорошо видимыми при каждом всплеске эмоций. Затем Арина оглядела юношу целиком. Отметила мимоходом, как замечательно сочетается футболка допрашиваемого с брюками военного образца песочного цвета, которые были на нем теперь. Было очевидно, что молодой человек относился к своей внешности исключительно неравнодушно. Арина подошла ближе и сделала офицерам знак. Оба отошли в сторону. Арина придвинула стул и села напротив юноши. Не слишком близко, но и так, чтобы он смог ее и услышать, и разглядеть. Она положила локти на ноги, нешироко их расставив, и не отрываясь смотрела в глаза юноше. Так Арина просидела минут десять. Она изучала его лицо, слушала прерывистое дыхание, наблюдала за его нервозностью, которая возрастала с каждой минутой ее молчания. Наконец, он отвел глаза. В следующую секунду, повернувшись к ней, он попытался что-то сказать, но, увидев наглую ухмылку Арины, плюнул себе под ноги и раздосадованно заорал: – Хорошо, хорошо! Переглядела! Довольна? Арина, продолжая все также ухмыляться, встала и направилась к лифту. Подойдя к его дверям, она звонко щёлкнула пальцами обеих рук. К ней тотчас же подбежали два офицера. Скрытая перегородкой от основного пространства комнаты, где находился юноша, Арина как можно громче сказала, чтобы тот обязательно услышал: – Этого в расход. Он ничего не знает. Меньше народа – меньше проблем с транспортировкой. Оставим троих. И с этими словами Арина нажала на кнопку лифта. – Нет! Нет! Постойте! Какой расход? Я много знаю! Стойте! Поговорите со мной! Доводя «спектакль» до логического финала, Арина демонстративно проигнорировала вопль несчастного, вошла в лифт и нажала на кнопку, изображая готовность покинуть и юношу, и тех, кто должен был теперь «привести приговор в исполнение». В эту же секунду один из офицеров ловко прижал к лицу юноши платок, пропитанный хлороформом. Арина доехала до первого этажа и тут же вернулась обратно. А пока она была в лифте одна, ей вспомнился генерал Бейдер и его наставления. Прислонившись к стенке лифта, Арина задумалась о том, что генерал всегда верил в нее. Он не раз ей говорил: «Арина! На войне для тебя должно быть только четыре столпа, на которых должна строится твоя военная карьера: умение обращаться с оружием, дисциплина, интуиция и, самое главное, – отсутствие эмоций. Эмоции – наш самый главный враг. В первую очередь, мы должны побороть их. Справимся с эмоциями, справимся с любым врагом. Эмоции на войне делают нас уязвимыми, не целостными, не законченными элементами. На войне ты должна быть другим человеком. Только холодный и математический расчет. Только беспристрастная оценка всего, что происходит вокруг. Это дома ты можешь быть страстной женой, нежной мамой и любящей дочерью. Здесь ты – главная единица в цепи. Ты должна быть настолько роботом, насколько это возможно. Не дай врагу пробить тебя на эмоции, не дай врагу найти брешь в твоей обороне, не дай ему найти твои слабые места. С каждым днем ты должна быть сильнее, смелее и менее эмоциональной, чем вчера. Те, кто придет нас убивать, будут подлыми, жестокими и совершенно беспринципными. Они будут умолять, плакать, биться в истерике, будут взывать к твоему женскому началу, будут просить пожалеть и простить их. Они могут подсылать к тебе стариков, детей, калек, беременных и умирающих. Не давай им шанса. Не давай им шанса убить тебя первыми». Арина запомнила почти слово в слово все, что говорил ей генерал Бейдер. И она старалась действовать сообразно этим словам. Впрочем, ей и не приходилось прилагать особых усилий. Война обтачивает человека, меняет его под новую реальность гораздо быстрее, нежели человек даже может себе представить. Война лишает эмоций, лишает смысла в этих эмоциях. Ты как будто оставляешь себя в прошлом: там, дома, со своими близкими. Здесь, на войне, ты уже другой. И только часть твоей прошлой души остается с тобой. И остается она только с одной целью: чтобы напоминать тебе, ради чего ты должен воевать и ради чего ты должен выжить и вернуться домой. Арина уже минуту стояла внизу, за перегородкой, на минус первом этаже, так что большинство находившихся в комнате не видели ее. Стояла, терла виски, пытаясь сосредоточиться. У нее зрел план действий. Нужно было только правильно организовать его и начинать действовать по порядку. Она быстро достала бумагу и ручку и накидала поэтапный план. Подозвала одного из офицеров и показала, что именно нужно сейчас принести. – Не забудь ампулы для пробуждения. Возьмешь у старшей медсестры. Возьми с запасом – штуки четыре, – негромко сказала Арина. – Так точно, капитан! – вытянулся офицер. Он переписал себе то, что было необходимо принести, и бросился выполнять приказ. Уже через десять минут вниз спустилось пятнадцать бойцов. А также были принесены: плотная маска для сна, кусок очень плотной портьеры, сухой лед и холодная вода, старый стул, таз, много кожаных мужских ремней и магнитофон. Они принесли с собой и ноутбуки, на которых программисты уже начали выполнять задание Арины. У Арины был приказ. Приказ сложный. Арине было необходимо до прихода группы сопровождения получить доказательства того, что группа, на которую они охотились, действительно является группой диверсантов, проникших на территорию России извне. Сам президент дал генералу Бейдеру полномочия в случае необходимости наделять любого офицера правом проводить любые меры по дознанию, в том числе использовать физические и психологические пытки. И если о физических пытках Арина старалась не думать, то к пыткам психологическим Арина пыталась относиться, как к наиболее щадящему в данной ситуации инструменту достижения цели. Хотя даже в этом случае она больше склонялась к некоей психологической игре, нежели к пыткам. Во всяком случае, Арина решила, что попробует обойтись без них. Но определенное психологическое давление тем не менее, как она считала, вполне могло быть применено. Юношу раздели до нижнего белья. Старый стул, немного расшатав, поставили на середину комнаты, на него поставили эмалированный тазик и уже на этот тазик посадили юношу. Привязали кожаными ремнями к стулу, затем военным скотчем укрепили все ремни на теле, а всю конструкцию закрепили на полу. Рядом с молодым человеком сел один из бойцов и, положив себе на колени клавиатуру, приготовился к началу операции. Далее, программисты, наконец, завершили всю подготовку, сделали то, что приказала Арина, и включили на ноутбуках звук: послышалось легкое потрескивание, как будто они находятся на электростанции, где громко трещит ток. Откуда-то издалека начали доноситься удары и крики. Арина посмотрела на бойцов. Приказала поставить на паузу звук и срочно найти колонки с сабвуферами и принести весь возможный лед. Когда боец уже готовился войти в лифт, Арина кинулась к нему, догнала у самых дверей и что-то ему шепнула. Он кивнул и в скором времени возвратился с сумкой, из которой были извлечены колонки и четыре противогаза. Арина приказала офицерам надеть противогазы и стать достаточно близко к юноше, который все еще был без сознания. Затем вокруг него были расставлены колонки. Арина приказала вставить юноше беруши, и затем они отрепетировали весь спектакль. Когда результат удовлетворил Арину, она приказала всем приготовиться. Запустив фон на ноутбуках и начав шумно дышать в противогазах, юношу разбудили при помощи пробуждающей инъекции. Он пришел в себя. Его окружала абсолютная, совершеннейшая темнота. Он не видел ровным счетом ничего. Только звуки… Одни только звуки долетали до его слуха: громкое дыхание, щелканье кнопок клавиатуры, голоса. Отдельно для узника звучал женский, очень холодный и резкий голос. – Меня зовут командир Арина Грик. Мы находимся с вами на минус двенадцатом этаже, в главном здании Федеральной службы безопасности России. Вы будете подвергнуты различным пыткам, по окончании которых, если не захотите работать со следствием, вы будете подвергнуты последней пытке… Это будет, в некотором смысле, благотворительность с вашей стороны, – в голосе отчетливо зазвучали издевательские нотки, которые заставили узника вздрогнуть. Голос между тем продолжал: – Вы сможете гордиться собой, тем, что в последние минуты своей жизни сумеете принести пользу нашему обществу, которое могло серьезно пострадать от ваших действий. Вы будете отправлены на переработку. У вас изымут лимфу крови, внутренние органы, а также кожные покровы, включая, кожу лица. Процедуры изъятия органов будут производиться без наркоза. Допрос объявляется открытым. Прошу зафиксировать это в протоколе. Все присутствующие смотрели на Арину с полуоткрытыми ртами. Все прекрасно понимали, что все, что сейчас Арина говорила, было чистой импровизацией. Герман, который стоял среди окружавших юношу офицеров, восхищенно смотрел на нее. Это уже не первый раз, когда Арина придумывала оригинальный план прямо на ходу и блестяще воплощала его в жизнь. – Назовите ваше имя, – потребовала она. Юношу трясла мелкая дрожь. Но он ничего не отвечал. – Назовите ваше имя. Ответом было молчание. – Назовите ваше имя. Тишина. – Назовите ваше имя. Опять тишина. – Назовите ваше имя. Ни звука. – Назовите ваше имя. Офицеры обеспокоенно смотрели на Арину. Арина приказала жестом офицерам приготовиться. – Назовите ваше имя. Допрашиваемый по-прежнему молчал. – Назовите ваше имя. Иначе мы приведем в исполнение ранее озвученную процедуру. Арина подозвала одного из офицеров и шепотом, который между тем был прекрасно слышен, сказала на ухо офицеру: – Подготовьте все необходимое. Я не собираюсь терять здесь время. У нас есть другие показания – тех, кто начал сотрудничать. Здесь мы соблюдаем простую формальность. – Александр! Меня зовут Александр Самойлов. – Назовите ваше имя. – Я вам назвал его! – Назовите ваше имя, – Арина сделала ударение на слове «ваше». – Хорошо! Я Афанасий Петрученко.