— Что вы ему напишете? — Не переживайте, Рина, обещаю: он останется живым, но станет добросовестным гражданином. — Хорошо. — А сейчас пойдёмте, пожалуйста, в магазин, очень хочется размяться, нам с Микой, конечно, не было скучно, но ноги требуют прогулки. Мику я, кстати, покормил, она очень просила, я не смог устоять. Насыпал, как в инструкции, пятьдесят граммов. — Спасибо, Рэй. Вы как себя чувствуете? — Отлично, готов на подвиги. — Хорошо, тогда собирайтесь — и пойдём. Андрей кивнул и пошёл мимо Рины, стоявшей в дверях, к себе в квартиру. Рина пошла в свою сумку на поиски блеска для губ. Как обычно, нашлось всё, кроме блеска. На глаза попался флакончик духов. Пара нажатий — и облако аромата терпкой розы воздушными каплями легло на шею и волосы Рины. Наконец нашёлся блеск. Лежал на самом дне сумки, забившись в угол. Он сделал губы нежными и бархатными. Они стали похожими на лепестки лилии. — «Душистые розы у девушки бледной — Невинный залог безмятежного дня», — Людмила Яковлевна появилась в ванной и встала прямо у Рины за спиной. — Ой! — крикнула Рина, испугавшись. — До чего хороша… Мне вот губки не подкрасить, как померла в домашнем тряпье, так и хожу. Знала бы — всегда ходила бы при параде. — Людмила Яковлевна, вы меня напугали! — Конечно, напугала, вон какая я страшная, говорю же, губы не накрасить, платьице не поменять, — Людмила Яковлевна исчезла. Через секунду она оказалась на своём любимом месте — на перекладине ванны за шторкой. — Ну да хватит обо мне и о тебе, давай, милая, о деле. Сердце моё неспокойно, что-то будет… — Что вы имеете в виду? — То и имею. Что-то будет, и нужно этого избежать. Ты узнала что-нибудь об этих увальнях, которые приходили? — Нет. — То-то же, не узнала. А надо. — Как я могу узнать? — Да вот хотя бы у Андрюши своего спроси. Про увальней, про Артура. Должны же быть у них верёвочки, за которые мы подёргаем. Не оставят они в покое начатое и Андрея не оставят. Ты их надурила и, смотрю, успокоилась, а зря. — Хорошо, я узнаю. — Давай-давай. Я полетела, а то нас уже подслушивают. — Что? Людмила Яковлевна испарилась. Из коридора послышалось шуршание. Рина вышла из ванной. У двери её уже ждал Андрей. — Я готов к приключению до магазина. — Я тоже. Путники отправились в путь. Уже стоял глубокий вечер. Солнце потухло. Уличные фонари зажглись. Мелькали запачканные фары машин и замыленные глаза прохожих. Прошёл дождь, поэтому приходилось ходить змейкой, чтобы обойти лужи. — Рина, не сочтёте за наглость, если я предложу вам прогуляться до лесопарка? — Это довольно далеко… Вы сможете? — Я и до Красной площади могу дойти. Вопрос лишь в том, хотите ли вы? — Почему нет. Начищенные ботинки Андрея повернули налево. Ботильоны Рины не отстали. Они зашли на пустынный переулок. Не было никого, кроме ряда отважных стражей-фонарей. Тёплый свет, идущий от стражей, микроскопической пыльцой ложился на кожу, даря ей согревающий жёлтый оттенок. Шаги ботинок и ботильонов замедлились. Им очень хотелось в полной мере насладиться уединением и этим жёлтым светом. — Рина, прошу прощения за мою бестактность, но любопытство во мне сильнее манер. Перед тем как мы вышли, я слышал, вы разговаривали в ванной, говорили, что что-то не знаете, но узнаете… Слова Андрея включили у Рины панический режим. В области солнечного сплетения завопила сирена. «Что ответить?! Как объяснить?!» — Вы не подумайте, что я как-то в укор говорю, нет. Я сам часто разговариваю сам с собой. Но вас, как мне показалось, что-то очень напугало там в ванной. Рина почувствовала себя так, будто её застукали за курением в кустах возле школы. Ладошки вспотели, сердце пустилось в танец ритма ча-ча-ча. — Да, Рэй, напугало… В последнее время много происходит странного. Не знаю, как вам объяснить этот случай в ванной. Я думаю, вы скоро поймёте сами. — Заинтриговали, Рина. Простите ещё раз за глупый вопрос. Не смог побороть желание его задать. Но теперь оно удовлетворено. — Разрешите и мне задать глупый вопрос. Моё любопытство хочет узнать побольше про Стёпу, Вову и Артура. — Ваш вопрос совсем не глупый. Он очень правильный. Ну… Стёпа и Вова просто вышибалы. Наёмники, можно сказать. Они приходили к жильцам, когда наступало время выселения. Никому покидать свою квартиру, конечно же, не хотелось. Переезд начинался только после того, как Глаз и Сивый заходили к моим «клиентам» в гости. Вышибалы угрожали, квартиры освобождались, ремонтировались и продавались. Как раз продажей, как я уже говорил, занимался Артур. Он очень злопамятный и мстительный. Плюс ко всему вспыльчивый. Мы познакомились с ним, когда я переехал от мамы, из отчего дома, в свою отдельную квартиру. Мне тогда было двадцать пять. Работал в банке менеджером. Финансовое отделение окончил, только в банк мне и была дорога. Платили мало. Артур жил прямо за стенкой. Сдружились. Два холостяка. Ровесники. Стали вдвоём по вечерам сидеть, как сейчас говорят, «тусоваться». Девушки и клубы нас мало интересовали, а вот высокие материи… Это была любимая тема. Артур цитировал Омар Хайяма, Будду, строил теории о путешествиях души, перерождениях… Ну и о карме много говорил. Я сначала заразился от него этими взглядами, даже книгу вместе начали писать. Ходили на лекции, слушали выступления больших восточных умов, занимались йогой, медитацией, ездили на ретриты. Всё людское постепенно отвергалось нашим разумом. Чуть ли просветления не достигли. Но всё сломалось. Артура повело в другую сторону — он пошёл в направлении наказания других. Мне кажется, ему хотелось стать равным с высшим духом. Он хотел карать провинившихся и награждать тех, кто этого заслужил. Себя в первую очередь. Он начал отбирать квартиры. Работал в одиночку, я отказался сначала. Спустя три года мне понадобились деньги. Мама заболела, как вы уже знаете. Я стал помогать Артуру. Вот так… Андрей опустил глаза на сырую землю. Уголки его губ поникли, на лбу проступили морщинки. — Как вы думаете, что Артур будет делать? Искать вас или оставит в покое? — Он не оставит начатое. Я в его глазах перешёл в разряд «провинившихся» или даже предателей. Такие, по его мнению, должны нести самую жестокую кару. — Ужасно… — Да… Но давайте о хорошем. С ним я разберусь, Рина, не переживайте, скоро уеду от вас. Уколы мне доделаете, и перееду. И вам с переездом помогу. — Не спешите, Рэй, мне не хочется вас оставлять… В таком положении, я имею в виду. Андрей смущённо улыбнулся. Вдруг пошёл сильный дождь. Капли забарабанили по земле и листьям деревьев. Рина и Андрей побежали к ближайшей остановке. Там они смогли укрыться под хлипким навесом. — Простите, пожалуйста, Рина. — За что? — Повёл вас в такую даль, погода совсем не прогулочная. Возьмите, а то простудитесь. Андрей начал разматывать свой кашемировый шарф. — Не нужно, что вы. — Держите. Шея Рины покрылась тёплым, нежным полотном, пропитанным запахом парфюма. Стало намного теплее. И коже, и сердцу. — Спасибо. Улыбка засияла так, что осветила все капли, падающие с неба в радиусе десяти метров. — Мне так приятно рядом с вами. В голове даже не укладываются обстоятельства, при которых мы встретились… Всё, что произошло с вами и со мной, ужасно. Но я почему-то благодарен этому. Иначе бы мы с вами не познакомились. Вы удивительная, Рина. Спасибо за то, что вы появились в моей жизни. И пока не собираетесь покидать. Андрей невольно приблизился к Рине. Рина приблизилась к нему. Руки в ссадинах обняли руки с маникюром. Один лоб дотронулся до другого. Глаза встретились и замерли. Они нашли себя в отражениях друг друга. Холодные пальцы Рины начали согреваться под прикрытием горячих ладоней Андрея. Дыхание выровнялось. Сердце успокоилось. Оно поняло, что находится в безопасности и ему ничего не угрожает. С этого момента и навсегда. Андрей и Рина просто стояли и молчали. Никто не хотел прерывать этот момент. Пошевелиться их заставила машина, проехавшая рядом с бешеной скоростью. Андрей заслонил собой Рину. Все брызги попали ему на пальто. Хрупкие плечи в тренче оказались в сладком плену объятий. Грудь прислонилась к груди. Живот к животу. Мозг превратился в сладкую вату. Невозможно было думать ни о чём, кроме тепла, шедшего от человека. Любимого человека. Жар объятий перерос в жар поцелуя. Андрей обхватил своими влажными губами нижнюю губу Рины. Она, окончательно растаяв, ответила жадным поглощением его губ. Дождь закончился. А поцелуи продолжались после этого ещё долго. Глава 29