— Они пройдут ко мне домой, после этого я смогу в головы их бандитские залезть. Я так их от делов чёрных отговорю. Ну и пойму, какое отношение ко всему делу имеет Лариса. — Мама Андрея? — Ага. Она самая. Нужно мне тебе рассказать кое-что… Ты Андрюше не говори пока. Поняла? Рина насторожилась. Брови нахмурились ещё сильнее. — Хорошо, не скажу. — Лариса — моя дочь. Пол убежал у Рины из-под ног. Тело, которое всего минуту назад расслабилось после напряжённой ночи, снова натянулось как струна. — Что?! — Да, не удивляйся так. Внебрачная она, так сказать. Я в деревне жила, там училась. И как-то приехал к нам на лето богатей. Встретил он меня на речке. Пьяный был… В ус не дул. Ну и вообразил, что я вещица, которой можно попользоваться. Я молодая была, красивая… Семнадцать лет всего. Обрюхатил меня, короче говоря. Шума было… Мать и отец чуть не зарезали меня косой. «Ты же в город собиралась, учиться хотела». А я и правда хотела. Но что поделать. Родила. Через год летом он снова приехал, дочку увидал. Она на него была похожа, как две капли молока с кровью. Ну я ему про учёбу рассказала, что мечтаю учителем стать, и он вдруг добросердечным стал. Как пьяный, так сволочь, а трезвый молодчик. Забрал дочь себе, меня в университет пристроил по блату. Так и разбежались по-дружески. Дочь я не видела больше. Замуж вышла. Сына родила. Знала только её имя. Я же ей его и дала. Лариса. А тот мужик был Гришей. Григорием то бишь. Нетровым. Людмила Яковлевна от тяжёлых воспоминаний отпустила голову. На правом глазу блеснула слеза. Рина слушала всё это время, не дыша. Она глубоко прониклась историей, в конце тоже заплакала. Она даже не знала, что сказать. — И вот при таких делах я о дочке узнаю… Представляешь? — полился смех. Это был тот момент, когда сплелись боль и веселье. — Увидела я её в твоей памяти, не поняла сначала. Только потом дошло. Ну и сучка выросла. Отец, похоже, воспитанием не занимался. Так нахально с тобой говорила. Ну я ей преподам уроков… Руки Людмилы Яковлевны сжались в кулаки. Она будто приготовилась к бою. — Андрей получается — ваш внук? — Да. А ты моя невестка. Будущая. На лицах обеих засияла улыбка. Напряжённая атмосфера разбавилась лёгкостью, но поверить в такое совпадение всё ещё было сложно. Или это и вовсе было не совпадение? — Как и сказала, верить Ларисе нельзя. Нахваталась она от отца плохого... Тот тоже деньги грёб лопатой не по-честному. Она врала Андрею, тебя обвела вокруг пальца. Надо понять, зачем ей это. А для этого мне нужна эта парочка в моей квартире. К ним залезу в головёшки и всё пойму. Пиши Стёпе. Рина очнулась от гипноза. Она встала, достала телефон Вовы из сумки, нашла в контактах Стёпу и написала ему так, как сказала Людмила Яковлевна. — Отлично. Теперь ждём. Ты сиди в этой квартире. Не высовывайся. Мою дверь оставь настежь открытой. — Но мне нужно на работу. — Обойдутся без тебя. Вдруг они с тобой в одно время явятся сюда. Если тебя увидят, всё. Пиши пропало. Тебя схватят и будут под пытками расспрашивать, где Андрюша. Порог моей квартиры даже не перешагнут. А оно нам не надо. — Хорошо, поработаю сегодня из дома. — То-то же. Рина нашла ключ от квартиры Людмилы Яковлевны, открыла дверь, сама спряталась у Юсупа Павловича. Гости должны были подойти к вечеру. Глава 41 Мелодия ударов по клавиатуре звучала уже шестой час. Рина соорудила себе рабочее место на кухне квартиры Юсупа Павловича. Алина сделала кучу ошибок в отчётных таблицах. «На неё это не похоже, — подумала Рина. — Али портит её во всех смыслах этого слова». За окном показалась спелая долька месяца. Звёзды рассыпались по небу, как помытые ягоды на пелёнке для сушки. Людмила Яковлевна не находила себе места. Она уже летала к Андрею, убедилась, что с ним всё в порядке, читала нотации Рине, что та слишком много работает, даже на Гоа успела смотаться к сыну. Животик невестки рос не по дням, а по минутам. — Где эти тугодумы застряли. Уж ночь на дворе, а их всё нет, — Людмила Яковлевна ходила от входной двери до окна кухни и обратно. Рина сидела за столом, не отрываясь от экрана ноутбука. — Они могут прийти и завтра. Могут и вообще не прийти. Может быть, они решили отстать от Андрея? — Ага, отстанут они, размечталась. Нет, чем-то заняты, подлюки. Ох, сердце моё… Людмилу Яковлевну и Рину заставил вздрогнуть резкий звук — хлопнула дверь тамбура. Пришли долгожданные гости. — Наконец! Явились не запылились. Людмила Яковлевна тут же исчезла. Рина встала с места и побежала к глазку двери. Вова и Стёпа уже заходили в квартиру Людмилы Яковлевны. В руке у Сивого был нож. Кончик лезвия словно подмигнул Рине. Живот скукожился, горло пересохло, в сердце поселился дикий ритм тревоги. «Надеюсь, они сюда не пойдут», — высказался внутренний голос. Надежда на то была слабая. — Кудрявый, выходи давай, задолбал уже бегать, — прохрипел Сивый, оказавшись в коридоре квартиры Людмилы Яковлевны. — Алё, оглох, что ль? Рине было видно, что Стёпа и Вова уже прошли в зал. — Твою мать, где он?! — в хрипоте Сивого уже вовсю играла ярость. — Не знаю, написал, что тут, — хладнокровно ответил Глаз. — Собака! — Что будем делать? — Открывай этот свой… ну что за штука показывает, где мобильник находится. — Джи пи эс. Стёпа достал из кармана телефон и начал вглядываться в маленький экран. — Телефон здесь. Но не прям тута… Надо немного левее. — Куда левее?! Мы уже на пороге хаты стоим. — Походу в другую квартиру надо. Вон в ту. Стёпа указал пальцем на дверь Юсупа Павловича. Рина в ужасе отпрянула от глазка. Руки начали трястись. Изнутри заорала сирена: «Что делать?!» — Хорошо, что нож взяли. Вова поправил кепку на сивой голове, приготовил нож и сделал решительный шаг к стальной двери, за которой притаилась Рина. Ничего ещё не произошло, но её воображение уже нарисовало картину, как эти двое вламываются в квартиру, находят «бабу Кудрявого», кидаются её душить, приставляют к груди нож, выбивают правду о том, где Андрей. Хорошо, что Андрей починил замок после своего взлома, а то Рина бы уже давно стала жертвой. Нож грубо вошёл в замок. Послышался душераздирающий скрежет. Нервная система Рины начала трещать по швам. — Здравствуйте, голубчики, а вы это что тут делаете? — ангельским бабушкиным голоском произнесла Людмила Яковлевна, показавшаяся Сивому и Глазу. — А вы как здесь… — Вовочка, ну разве можно так вот с людьми? Я же знаю, ты хороший мальчик. Бросай это дело бессовестное. У тебя же руки золотые. А ты их пачкаешь, вместо того чтобы в мастера на стройке податься. Да тебя оторвут с твоими кудесными руками и ногами. Будут платить больше, чем Артур и Лариса вместе взятые. Сивый Вова обомлел. Нож вылетел из его рук и со звонким грохотом упал на пол тамбура. Пухлые губы приоткрылись, глаза наполнились изумлением. — Ну а ты, Стёпушка, как мечтал, иди в церковный хор. Господь простит твои грехи, если хорошо попросишь. Хватит душу осквернять. Ты, молодчик, годишься для другого. Более чистого. У Стёпы от слов Людмилы Яковлевны даже исправилось косоглазие. Серая радужка засияла, щёки порозовели, губы расплылись в улыбке. Он так давно ждал, чтобы кто-нибудь ему сказал эти простые, но важные слова. — Откуда вы знаете наши имена? — не закрывая удивлённого рта, проговорил Вова. — Какая разница! Вы слушайте старую мудрую женщину и глупых вопросов не задавайте. Я более чем уверена — Артур вас поматросит и с фигой бросит. Хрен без масла оставит, а сам сбежит, сверкая грязными пятками. Золотые горы заберёт себе. Это как пить дать. Поэтому не тратьте на него время, идите в честный труд. Это намного интереснее, чем людей колотить. Вот увидите. — Но мы… — Никому вы ничего не должны. Вы же не псы дворовые, чтобы верными хозяину быть. Где ваше достоинство? Вы мужики или как? Вова выпрямил сгорбленную спину, сделал гордое выражение лица, прищурив глаза и поджав губы. — Мужики, конечно. — Ну так и поведите себя как мужики. Заживите свободной честной жизнью, оставьте драки и догонялки. Всё. Идите с миром. И дверь захлопните. — А как же… — Не нужен вам телефон. Вы же новую жизнь начинаете. Идите, идите. Вова и Стёпа, погоняемые Людмилой Яковлевной, вышли из тамбура, тихонько захлопнули за собой дверь, вызвали лифт и уехали. От шока они даже забыли нож. Он остался лежать на полу у двери.