Шок на лице Фумио был искренним. Коджи не разбирался в людях, но это было очевидно. Его чашка дрожала в руке, которую он сознательным усилием успокоил. — Что случилось? — Он был убит, став жертвой заговора между лордом Каташи и генералом Кё. Взгляд Мари был стальным, пока она рассматривала генерала. Коджи ощутил напряжение в воздухе, которое подхватили все стражи под навесом. Ни одна рука не дотянулась до меча, все они были дисциплинированы, но он чувствовал готовность. — Я не верю, что Кё способен на такой поступок, миледи, — в голосе Фумио была резкость. — Тем не менее, это правда. Даю слово. Глаза Фумио сузились, он опустил чашку. — Я служил бок о бок с генералом Кё более двадцати лет. Где он? Я поговорю с ним и разберусь с этим. Я найду правду. Ответ Мари был прямым. — Я убила его в бою. Коджи начал движение почти раньше, чем понял, что делал. Он почувствовал, как Фумио пытался схватить меч и напасть на Мари. Стражи в комнате переместились в ответ на изменение баланса генерала. Коджи действовал без раздумий, бросившись к генералу, вытаскивая свой меч, чувство давало ему преимущество над всеми в палатке. Меч клинка ночи оказался у шеи Фумио еще до того, как его рука добралась до меча. Голос Коджи был низким: — Коснешься оружия, попрощаешься со своей жизнью. Глаза генерала расширились, и руки взялись за мечи в палатке. Они были в нескольких шагах от боя, когда голос Мари вмешался: — Спасибо, Коджи, но в этом нет необходимости. Сомнения генерала Фумио разумны. Он был участником придворных интриг достаточно долго, чтобы подозревать меня. Коджи пристально посмотрел на генерала и отстранился. Он быстрым движением вложил меч в ножны и отступил в ряд стражи. Тишина между двумя лидерами почти трещала от напряжения, но Мари терпеливо потягивала чай, в конце концов нарушила тишину: — Я предоставлю все доказательства, которые смогу. Кё нанял молодую женщину, чтобы она выдавала себя за меня, она подтвердит свои преступления. Если вы чтите слово клинков, кое-кто пришел спасти меня из лагеря Каташи. И если вы окажете мне свою поддержку, со временем я получу признание Каташи из первых рук. Фумио не спешил верить. — Зачем Кё такое делать? — Я не знаю. Я любила своего брата, но Хироми правил плохо. Он не был подготовлен так, как Джуро. Возможно, Кё считал, что действовал на благо дома. А может, это была простая жажда власти. Это вопрос, на который я не могу ответить. Фумио пригубил чай, более задумчивый, чем раньше. — Что бы вы хотели от меня? — Сначала ответы. Какой была ваша миссия? Генерал сделал паузу перед ответом. — Хироми считал, что у него будет возможность пойти на север, пересечь реку и атаковать силы Каташи. Это был глупый план, но я получил приказ. Мари кивнула. — Ударная группа в тылу врага. В чем заключалась ваша цель? — Уничтожить земли дома Амари и, если возможно, убить лорда Каташи. Мари посмотрела за палатку на группу солдат вдали. — Только с этим? Фумио выглядел расстроенным. — Это элитные солдаты, но да. Я был против этого плана. Каждый сделал глоток чая. Мари, казалось, оценивала генерала. — Я планирую стать главой своего дома. Я понимаю, что это идет вразрез с традициями, но люди должны быть в безопасности. Вы присоединитесь ко мне? Фумио оглядел собравшихся. — Есть ли у меня выбор? Ваши клинки — могущественная сила. Голос Мари был строгим: — У вас всегда будет выбор. Откажетесь, и ваш ранг будет понижен до рядового. Вы по-прежнему будете служить дому и людям, если хотите. В противном случае вы можете выйти на пенсию. Примете мое предложение, и мы сможем предотвратить еще большие разрушения в этой войне. Фумио долго смотрел на нее. Наконец, он мрачно улыбнулся. — Иногда вы напоминаете мне Джуро. Мари поклонилась Фумио. — Это величайший комплимент, который я могла получить. Спасибо. — Я приведу свои силы в ваш лагерь к концу дня. Больше нечего было сказать. Они допили чай, поклонились друг другу и разошлись по своим войскам. * * * Совет не мог просить лучшей погоды для проведения собрания. Солнце ярко сияло в небе на фоне пучков тонких облаков. Прохладный воздух, спускающийся с заснеженных гор, смешивался с теплым воздухом равнин внизу, создавая температуру, которая побуждала усталых воинов греться на солнце. Несмотря на почти идеальную погоду, Коджи чувствовал себя неуютно. А Аса не помогала. Занятые другими делами, они не успевали поговорить после вчерашних переговоров, но когда они смогли, Аса хотела только обсудить действия Коджи. Коджи не мог понять. С его точки зрения, ничего примечательного не произошло. Но Аса была настойчива. — Коджи, ты мне доверяешь? Его темп не замедлялся. Если они дойдут до собрания, этот разговор закончится. — Конечно. — Тогда почему ты мне не веришь? — Потому что то, что ты говоришь, не имеет смысла. — Подумай, Коджи! Ты был окружен другими клинками. Кто-нибудь еще обнажил меч? Коджи остановился и развернулся. Они уже знали, что он был быстрее большинства клинков, поэтому, хотя он согласился, что она была права насчет фактов, ее интерпретация была безосновательной. Она подталкивала его принять ответ на вопрос, которого у него не было. Разочарование Асы вспыхнуло. — Я не единственная, Коджи. Можешь спросить других. Об этом шепчутся клинки. Коджи едва сдерживал собственное недовольство. — Что ты хочешь от меня, Аса? — Чтобы ты понял, что ты сильнее и быстрее, чем раньше. Я бы хотела, чтобы ты видел это с моей точки зрения. Я едва видела, как ты двигался! У него не было для нее ответов. В его мыслях мало что изменилось, но ей хотелось большего. — На что это было похоже? — Ничего особенного. Я тебе это уже говорил. Аса выглядела так, будто она ему не поверила, но не стала давить. К счастью, они пришли на собрание через пару мгновений. Хаджими, лидер клинков, выбрал место, которое выглядело как естественный амфитеатр. Небольшой склон холма с видом на плоскую поляну, подходящую для речи. Четыре уцелевших клинка совета сидели у подножия холма, а остальные сидели выше. Приглашались все, кто интересовался судьбой клинков. Пространство было не таким удобным, как их разрушенный зал, но каждый клинок должен был слышать дебаты. Внимание Коджи привлекли два факта. Во-первых, как мало было клинков. Коджи подсчитал, что присутствовало несколько сотен человек. Конечно, они все еще оставались в Королевстве, но их число сильно уменьшилось. Не было сомнений. Он подозревал, что всего осталось меньше тысячи клинков, и эта мысль заставила его вздрогнуть. Вторым фактом было то, как мало было клинков дня. По традиции клинков дня было меньше, чем клинков ночи, потому что этим навыкам было труднее научиться. Коджи всегда слышал, что на каждый клинок дня приходилось около трех клинков ночи. Но здесь число казалось ближе к десяти. Он смотрел на море черных одежд, лишь изредка перемежающееся белыми. Клинки дня сильнее пострадали от хаоса в стране, или у него изначально была неверная информация? Он и Аса сели на склоне холма, примерно на полпути вверх по склону, но он не мог избавиться от ощущения, что он находился в центре внимания. Коджи желал относительной анонимности, которой он когда-то пользовался. Он знал свою силу. Это была простая правда. Но он не верил, что его дела заслуживали признания, которое он получил. Его стыд стал еще более острым из-за осознания совершенных им преступлений. Он помог сжечь дворец. Он убил короля и помог начать эту войну. Независимо от того, что он сделал хорошего, каким бы умелым он ни был, он не был уверен, что его ошибки когда-нибудь исчезнут.