В коридоре между любовными ложами ночных бабочек было тихо. Музыку всё ещё не включили, зато убрали тела. Те из сотрудников, кто не убежал слишком далеко, собрались в холле и обсуждали произошедшее. Девушки в кружевных трусиках, два женственных паренька в стрингах и невысокий пухлый мужичок с густой рыжей бородой. Последний не стеснялся ничего и даже не прикрылся. Стоило появится нам, как все они выстроились по струнке, прижались к стене и, как мне показалось, задержали дыхание. Может, решили, что теперь мы их владельцы? Впрочем, никто из них не проронил ни слова, а мы молча проследовали к двери. На крыше пришлось немного подождать, когда прилетит флаер. — Иси, мы в третью окружную клинику поедем, — сообщил я, пока выдалась свободная минута. — Я буду там через час, — коротко ответила Исида. Глава 13 В больницу мы приехали полные уверенности, что придëтся долго и упорно врать. Опыт в этом имелся немалый, и правда всегда грозила лишними проблемами. Наверняка придётся потом с полицией разговаривать, а это выльется в такое количество взяток, что рад не будешь. Наш автомобиль сел на полупустой крыше. Состоятельные, разваливающиеся на ходу пациенты были главными спонсорами всех медицинских заведений, так что не удивительно, что для них вместо вертолётной площадки сделали стоянку для флаеров. Сообщать о прибытии не пришлось. Персонал засуетился сразу и уже через несколько минут к нам поднялся грузовой лифт. Из него выскочили два медбрата с каталкой. Все в белом, что на ярком солнце аж светились. Таких увидишь в горячке и за ангелов примешь. Только крыльев не хватало. Олег не доверил им Валю и сам переложил на каталку. А в больницу идти не захотел. — Влад, ты ведь знаешь, что меня мутит от всякой этой дряни. Я в Забляви чуть всë не заблявил, а тут точно не сдержусь, — потупив взгляд, напомнил он. Недуг Олега был из тех, которые проявлялись лишь в момент особой надобности. В школе бы это назвали «воспаление хитрости», но Олег отыскал более наукообразное слово: «психосоматика». Впрочем, укорять я его и не подумал. — Спасибо, что помог. Не парься. Я с ним останусь, пока что-нибудь не прояснится. Исиду дождусь. А дальше видно будет. — Ага, ну да. Ты ведь не в обиде? Вместо ответа я похлопал его по плечу и пожал на прощание руку. Следом заговорил Лу: — Я тоже пойду. В отличии от Олега, он никаких мук совести не испытывал. Лу никогда не отличался особой чувствительностью, так что и теперь вряд ли понимал, зачем оставаться. Ситуация под контролем, врачи своë дело знают, да и Валя без сознания. Даже морально поддерживать его не надо. А я просто не мог уйти. Это казалось частью негласного договора о дружбе: быть рядом в трудный момент. Пока мы прощались, медбратья вернулись к грузовому лифту и едва не уехали без меня. Пришлось протискиваться на всëм ходу меж закрывающихся дверей. Иначе бы потом по всему корпусу бегал и искал, куда Валю определили. На этаже приëмного отделения меня перехватил администратор. — Но я же… — кивнул я вслед удаляющимся медбратьям. — Не волнуйтесь. Ваш друг в надëжных руках. Пока он будет на первичном осмотре, нужно заполнить документы. Это сейчас для него гораздо важнее, — с ослепительной белозубой улыбкой успокоил администратор. Лоснящийся тип, положивший жизнь на то, чтобы вытянуть из кого-нибудь лишнюю копейку. И вид он имел соответствующий. Лицо — будто реклама клиники пластической хирургии, атлетичное телосложение и маникюр для рукопожатия «на миллион». С такими ребятами я старался не связываться. Всегда где-то на границе маячит предчувствие, что тебя вот-вот облапошат. Но сейчас не было другого выхода. Среди длинного списка вопросов, которые были на планшете администратора, я быстро отыскал тот, что касался палаты. Выбрал не самый дорогой вариант люкса, что моментально освободило от большинства прочих вопросов: гражданство, социальный статус, судимости, ещё какие-то уточнения о том, можно ли надеяться, что пациент не сопрëт одноразовые тапочки, когда будет выписываться. Больницы лучше прочих заведений знают: чем богаче клиент, тем важнее ему сохранить анонимность и меньше неприятностей от него будет. И пусть одним росчерком электронной подписи я израсходовал целое состояние, это было лучше, чем объясняться с полицией. После первичного осмотра медбратья также стремительно перевезли Валю из кабинета врача на этаж для ВИП-пациентов и только в палате, наконец, оставили его в покое. Люкс оказался куда скромнее, чем я мог представить. Выложил за него почти всë, что было у меня на счëте, а получил комнату, где кроме кровати, дивана и столика с двумя стульями не влезало ничего. Зато вид на парк с высоты птичьего полëта приятно порадовал. Небольшое утешение. После небольшой передышки к Вале выстроилась очередь врачей со странными аппаратами. Я же сел в уголке, чтобы не мешать, и с ужасом наблюдал за обследованиями. В считанные минуты Валю чем только не ощупали и куда только не заглянули. Если бы он и пришëл в себя, то вряд ли смог долго продержаться до следующей отключки. Его так настырно переворачивали с бока на бок, что свежая ещë рана начала кровоточить и быстро украсила постель бордовыми пятнами. Это никого не впечатлило. Сделали перевязку прямо в палате и продолжили экзекуцию. А через полчаса приехала Исида. Спокойная и холодная она дождалась, когда из палаты уйдут все лишние, и только потом взглянула на меня, приподняв левую бровь. Не знаю, хотела ли она вновь завести пластинку про неслучайные совпадения, но я решил не ждать и первым пошëл в наступление: — Только не начинай. Я понимаю, как это выглядит, но даже теперь это просто совпадение. Валя — идиот. Он прекрасно знал, куда лезет и что в Забляви не терпят всех кто не одевается на помойке. Мы с ним говорили об этом буквально накануне. Но он же самый умный, у него любовь. Решил, что нашëл единственную жемчужинку во всëм этом гнилом болоте. А оказалось, что это просто сосалка с истëкшим сроком годности. — Заметь, я ещë ничего не сказала. — Но подумала! Слушай, правда, мне это надоело. Послезавтра мы сделаем всë, что собираемся и выйдем из бизнеса. Хочешь? — заводился я. — Не выйдем. — Хорошо. Уедем куда-нибудь на юг, к морю. И будем там просаживать деньги, пока не потратим последний рубль. — Не уедем. — Иси, прекрати! Куда делась та бесшабашная девчонка, которую я знал? Ты еë съела? А ну выплюни! Она мне больше нравится, — попытался я сбавить напряжение. Но Исида даже не моргнула. Смотрела на меня ледяным взглядом и чего-то ждала. Известно, чего. Чтобы я поднял белый флаг и пошëл на поводу у еë фантазии. Вот только это не ролевая игра в запертой комнате. — Я не откажусь от дела. Точка, — серьëзно попытался я закончить разговор. — Я знаю, — произнесла Исида так спокойно, что укор читался в каждом еë вздохе. И это меня вывело из себя. Едва не закричав, я спросил: — Тогда чего ты от меня хочешь? Исида приоткрыла рот, будто собираясь сказать что-то ещё, но резко развернулась и ушла. Оставила мерзкое ощущение, что я редкостный козëл. Может, это и впрямь было так, но ей ведь не объяснишь, почему отказаться невозможно. Не понимает она слова «Нет». С Валей я оставался до самого вечера. Несколько раз бегал в холл за кофе и за водой, прочитал пару статей в интернете. Всё ждал, когда Валя придëт в себя, но он, похоже, только вошëл во вкус. Вряд ли видел сны, но точно набирался сил. Кожа потихоньку возвращала здоровый цвет, дыхание стало глубже. По крайней мере, теперь я видел, как вздымается его грудь. В палате автоматически включился свет, когда на улице сгустились сумерки, а небо окрасилось в тëмно-синий цвет. Я встал перед окном и увидел, как ночь преобразила город. Будто художник брызнул на холст краской, рассыпались огни и огоньки среди бетонных великанов, разлинованных освещëнными окнами, засияли пëстрые рекламные вывески. Изменился и парк. Подсветка тропинок раскрасила почерневшие заросли витиеватой сетью, вспыхнули маленькие пятачки кафешек. — Воды… — прошипел вдруг Валя так тихо, что лишь чудом я его услышал. Развернулся, схватил бутылку со стола и поднëс горлышком к его рту. Валя жадно сделал несколько глотков, после чего прикрыл глаза, показывая, что напился. — Она сказала, что нельзя вскрывать ячейку, — первым делом сообщил он слабым голосом, когда я убрал бутылку. — Кто? Я приблизился к нему, чтобы не упустить ни слова. Слишком тихо он говорил, да и языком ворочил так, словно выпил не меньше литра водки залпом. — Рита. Она меня убила из-за ячейки. — Рита — это твоя новая девушка? — уточнил я. Валя ответил, утвердительно прикрыв глаза. От такого его настроя мурашки пробежали по моей коже и захотелось как-то подбодрить друга: — Чëрта лысого она угадала! Валька так просто не сдаëтся! Он только прикидывается больным, а на самом деле чуть что, сразу педаль газа вдавит в пол и на всëм ходу уйдëт в занос. Валя слегка улыбнулся и повторил то, с чего начал: — Она сказала, что ячейку вскрывать нельзя. — Какое ей до неë дело? Сама, что ли, еë арендовала? — Не знаю. Просто ударила меня ножом и сказала. Валя вновь уснул, и я не стал его будить. Вернулся за стол, отхлебнул кофе. И долго сидел, уставившись на спокойное лицо друга. Так значит, Исида права? По крайней мере в этом случае причиной действительно стало наше будущее дело. Вот только рассказывать ей об этом я не собирался. Всë равно, что подлить керосину в огонь — полыхнëт так, что рад не будешь. Потом, если Валя захочет, сам всë расскажет. А пока это останется нашим маленьким секретом. До поздней ночи я сидел в палате и надеялся, что Валя снова придëт в себя. Хотелось расспросить про эту Риту побольше. Как-то ведь она связана с ячейкой. Или она просто исполнительница? Но все мои вопросы так и остались лишь у меня в голове. Валя не очнулся. А глубоко за полночь, когда мои глаза уже настойчиво закрывались, я позвонил Олегу и попросил меня забрать. До его прибытия было около получаса, и чтобы скоротать время я решил пообщаться с дежурным врачом. Оставил Валю наедине с размеренным писком аппарата гемометрии и тихонько прикрыл за собой дверь. В самом центре отделения, откуда шли в четырёх направлениях шли одинаковые, зеркально похожие один на другой, коридоры, находился пост медсестры. Там мне подсказали, где найти доктора. Он сидел в ординаторской и что-то усердно печатал. Единственным источником света здесь была настольная лампа, но хватало еë только на стол да вокруг него. Остальная же часть ординаторской покоилась в темноте и представилась мне неясными очертаниями мебели. — Здравствуйте, вы заняты? — постучавшись, обратился я к доктору. — А что вы хотели? — не отрывая взгляда от монитора, отозвался тот. — Спросить. Там Климов Валентин. Я сейчас уезжаю, хотел спросить, как у него дела? — А вы?.. — Я его друг.