— Будута, спина! — крикнул холопу Олег. Вместе с купцом, выставив щиты, они ринулись на копейщиков, наугад рубя их клинками. Те прикрывались сулицами, и напарники, похоже, никого даже не ранили — зато расчистили под комлем бревна свободный пятачок, на который могли безопасно спрыгивать все новые и новые ополченцы. Вдоль стены на них бежали с копьями горожане. Олег двинулся навстречу, встречая их по одному. Удар сулицы — принял на щит, отвел влево, уколол саблей снизу в живот. Удар копья — откинул щитом наверх, тут же рубанул саблей поперек груди. Удар сулицы — саблей отмахнул вправо и встречным ударом щита, окантовкой в грудь, опрокинул на спину. Горожане, сообразив, что дело плохо, чуть замедлили напор, сбились кучкой и сразу вчетвером ринулись на Олега. Но метились они все равно только в грудь и голову. Ведун выставил навстречу щит. Прикрываясь им, упал на колено и стремительно рубанул совсем уже близких врагов по ногам. Трое сразу упали, четвертый, бросив копье, кинулся бежать. Впереди неожиданно открылась пустота. Там, метрах в двадцати, тоже торопливо спрыгивали с бревна ополченцы, на валу валялись несколько окровавленных тел. Число штурмующих стремительно нарастало, а горожане, раскиданные вдоль всей стены, да еще и не готовые к сражению, никак не успевали собраться для решительного отпора. — Вдоль стены атакуйте! — махнул ополченцам ведун. — Бейте их по одному, пока не поздно. Сам он вернулся к своему мостику. Здесь схватка тоже закончилась, на крышу города успели спрыгнуть больше полутора сотен людей. — Вдоль стены их атакуйте, туда, вправо, — махнул рукой Олег. — Собираться горожанам не давайте, бейте сотней на одного! Любовод, а Будута где? — Убили, боярин! Ой, убили! — завопил снизу холоп, из бедра которого торчала сулица. Олег присел, взглянул на рану: — Кровь не хлещет — значит не помрешь. Любовод, срежь у кого-нибудь подол рубахи. Только чистый край выбери. Купец кивнул, дернул чей-то подол, надрезал мечом, рванул. Протянул лоскут ведуну. Тот скомкал тряпку, дал холопу: — Держи. Я сейчас копье выдерну, а ты сразу рану закрывай да зажми сильнее. — Ой, не надо, боярин! — взвыл было холоп, но Олег уже выдернул сулицу, откинул в сторону. — Зажми рану и жди, пока течь перестанет. Любовод, возьми вон у ополченца, что у стены лежит, халат, ему уже не нужно. Накрой Будуту. Как бы не замерз, пока все кончится. С толстого комля штурмового мостика все продолжали спрыгивать воины, готовые к бою, но, пока не зная, куда бежать, скапливались у стены. Неожиданно среди ополченцев в стеганках и кожаных куртках появилась стройная высокая фигура в темно-бордовом халате. — Что у вас тут? — легко приземлился возле Олега правитель. — Холопа моего ранило, мудрый Аркаим. Ты почему здесь, правитель? Тут опасно, свара за город еще только начинается. — Если ты помнишь, чужеземец, я умею за себя постоять, — с достоинством ответил правитель. — Так что тут происходит? — Полторы сотни ополченцев атакуют вдоль стены влево, столько же — вдоль стены вправо, — кратко доложил Середин. — Противник разобщен, сильного сопротивления не предвидится. Горожане на той стороне Каима, похоже, еще не заметили, что мы внутри. Их отвлекают ополченцы из Птуха и Аналарафа. — Понятно. Пусть продолжают, а я хочу пройти в святилище. — Это опасно, мудрый Аркаим! — Куда опаснее, смертный, коли кто-то из охранников святилища узнает о начале штурма и посягнет на священное сокровище, на книгу тайного знания. — Священная книга… — Олег сразу понял, что спорить бесполезно. — Воины, следуйте за правителем и охраняйте его от любого, кто попытается к вам приблизиться. Идите! Отряд из полутора сотен ополченцев колыхнулся и нестройной толпой двинулся за Аркаимом. Олег, задержавшись у мостика, дождался бородача среднего возраста и солидного вида, ткнул его пальцем в грудь: — До ста считать умеешь? — Да, господин… — опешил тот. — Остаешься за старшего. Всех, кто сюда забирается, разбивай на отряды по полсотни человек, назначай командира и отправляй вскрывать люки на домах. Пусть проверяют, нет ли кого с оружием. Начинайте с этого круга и дальше к центру. Все понял? — Да, господин. — Тогда начинай отсчитывать. Вот уже десятка три набежало… — И ведун кинулся нагонять правителя. Мудрый Аркаим либо чуял ловушки, либо горожане так и не успели их организовать — но за весь путь от наружного частокола к скромной деревянной луковке в центре селения никто из ополченцев никуда не провалился. Они благополучно дошли до дворца богов, легко узнаваемого по беловато-матовой крыше из слюды, пересекли его по мостику, затем миновали земляной круг сокровищницы. Спохватившись, Олег приказал ополченцам вернуться на вал, огораживающий дворец, и никого не пропускать к центру. Правитель тем временем уже спускался в святилище. Когда ведун добежал до лестницы и сошел вниз, трое храмовых охранников уже лежали с разорванными плечами, а два старика-жреца стояли коленопреклоненные, ожидая воли законного наследника Каима. — Во имя Итшахра, — остановился мудрый Аркаим перед светящейся палаткой. — Только ему ведомо, как долго я ждал этого момента. Правитель протянул руку к пологу и… замер. Спустя минуту ведун кашлянул: — С тобой все в порядке, мудрый Аркаим? — Нет, ничего, — голос наследника Каима дрогнул. — Просто я ждал этого момента очень, очень долго. Он решительно выдохнул, шагнул вперед. Олег и купец скользнули следом. Посреди палатки, в самом центре столицы Каима, на ровном гранитном постаменте лежала растрескавшаяся малахитовая плита, где-то с полметра в длину, вдвое меньше в ширину и в три пальца толщиной, с высеченной на лицевой стороне надписью из неведомых Середину рун. Именно от этой плиты и исходил тот зеленоватый свет, что наполнял храм. — Всесильная книга Махагри… — Правитель вытянул перед собой руки с растопыренными пальцами, наложил их на камень и закинул голову, словно пытаясь ощутить ладонями нечто, спрятанное внутри плиты. В этот раз Олег не стал беспокоить наследника древнего рода, понимая, что тот общается с величайшей святыней всей своей расы. Наконец мудрый Аркаим отступил, резко опустил руки, и ведун увидел, как из левого рукава к нему в ладонь выпал небольшой замшевый мешочек. — А-атха, ах! — Правитель отвел руку в сторону, положил мешочек прямо на воздух, как на полочку. Узел на горловине расползся сам собой. То ли завязан был так хитро, то ли хозяин не пожалел на него своей магии. Мудрый Аркаим пригладил плиту, проверяя пальцами выемки, протянул левую руку к мешочку. В ладонь прыгнул угловатый вытянутый камень. Правитель вложил его в выемку на плите, поманил из мешочка другой осколок, тоже вложил его на место. Потом третий, четвертый, пятый. Шестой. Остановился, любуясь на творение рук своих. — Одного не хватает? — В голосе Любовода звучало такое торжество, что догадаться, где находится последний, седьмой осколок, смог бы любой дурак. А мудрый Аркаим вовсе не был дураком. — Что ты хочешь за него, смертный? — поинтересовался правитель, поглаживая плиту. — Мне пришлось многое претерпеть, чтобы доставить его сюда, уважаемый. И еще больше — чтобы спасти, сохранить, не дать овладеть им чужим рукам. — Я понимаю, чужеземец. Так что ты за него хочешь? — Не знаю, мудрый Аркаим. Больше всего мне хотелось бы доставить его домой, дабы сохранить хоть какую-то память об этом путешествии. Середин понял, что торговля будет очень долгой и нудной. Новгородец попытается выжать из покупателя максимум, что у того есть, вывернет карманы, опустошит хранилища, растрясет казну. Ведь иного выхода у колдуна, желающего закончить восстановление плиты, нет. Последний, седьмой осколок прячется у Любовода на груди. Главное, чтобы после этой торговли новый правитель Каима не подумал, что дешевле будет не платить, а просто отрубить гостю голову. А грех он потом как-нибудь отмолит. Олег кашлянул: — Простите, друзья, я ненадолго оставлю вас одних. Хочу найти Ксандра. Надеюсь, Раджаф не успел причинить ему вреда. Не дожидаясь ответа, ведун попятился из палатки, развернулся и спешно взбежал по лестнице. Бросил взгляд вокруг. Ополченцы, как и было приказано, стояли редкой цепочкой по кольцевому валу, отделяющему дворец богов от остального города. Крупных стычек нигде не наблюдалось — несколько мелких шаек поблескивали мечами тут и там у забора, но на самом городе никаких схваток не происходило. Скорее всего, Олег оказался прав: всех мужчин великий Раджаф увел на битву, и большинство из них, боясь гнева правителя, назад не вернулись, пережидая смутное время у друзей-родственников или просто в лесах. В той стороне, где стояли лагерями ополченцы Птуха и Аналарафа, к небу тянулись дымки. И уж теперь, Олег был уверен, прожечь проходы в частоколе им удастся. — Ладно, город большой, добычи на всех хватит. — Середин нашел ведущий во дворец главный ход, привычно перехватил в левую руку щит, в правую — меч, откинул крайнюю крышку широкого люка и побежал вниз по лестнице. Здесь было тихо и пусто. Ведун спустился почти в самый низ, на пол большого зала, пошел по нему, крутя головой, и только тут встретил первого слугу — молоденького курчавого паренька, несущего две кованные из меди, полукруглые дровницы с ровными осиновыми полешками. — На колени! — рявкнул Олег, указывая на него саблей. Слуга тут же послушно упал, гулко стукнув костяшками в пол. Значит, не боец, можно не беспокоиться. — Где поруб? Где Раджаф держал пленников? — Не здесь, господин… — мелко затряс головой паренек. — Порубы за дворцом… — Ладно, а пленников у него тут не было? Больных он где держал? Лекарь где? — Н-не знаю, г-господин… — Ладно, иди, топи печи, — разрешил ведун. — А то попортятся еще здешние сокровища. Середин направился по глянцевым доскам к противоположному концу зала — к тому проходу, в котором его со спутниками держали в прошлый раз. Прошагав по коридору с люками по сторонам, Олег дернул крышку последнего. Да, это была та самая комната: знакомый рисунок ковра, скамейки, кошма. Но здесь оказалось пусто. Ведун выпрямился, повел носом. Побежал на запах. Кухня оказалась единственным помещением, куда вел не люк, а широкий проход, завешанный двумя пологами из плотной парусины. Середин шагнул внутрь, в помещение с большой плитой, сложенной из камня, но с железным верхом и двумя казанами емкостью в десяток бочек каждый, вмазанными в каменное же основание. — На колени! — рявкнул Олег. Словно дожидаясь команды, жирный, как вставшая на задние ноги хрюшка, повар, одетый только в легкие шаровары и передник, попытался ударить его тяжелой бронзовой поварешкой. Ведун отбил удар щитом, тут же вогнал саблю ему в живот на всю длину, краем глаза заметил движение справа, повернулся, выдергивая клинок, и легко отмахнулся от врага. Попал по пальцам: совсем молодой поваренок с воем кинулся в одну сторону, топор из его рук улетел в другую. Остальные слуги замерли. — Что, кухарки, дураков больше нет? Вот и не дергайтесь. Мудрому Аркаиму тоже кушать нужно, так что вы-то ничего не потеряете, на своих местах останетесь. А мне нужен чужеземец. Он был ранен, и Раджаф держал его где-то во дворце. Лечил его какой-то придворный лекарь. Ну, соображайте! Его ведь кормили. Значит, вы должны знать, где он сидит!