— Ничего я не пытался, Ланс, — спокойно ответил джи-там, с удовольствием созерцая парящие рекламные знамёна над нашими головами. — Более того, на твоём месте только глупец бы не догадался, что его старательно опекают. Например, от случайной и нелепой кончины, урон от которой будет причинён не только упомянутому глупцу… Следишь за мыслью, Ланс Скичира? Мне оставалось только захлопать глазами, что послушно отразилось на мицелиумной оболочке. Конечно, такой вариант событий я в голове тоже держал. Но его подтвержденность, увы, доказывала существование у Ланса Скичиры ещё одного недоброжелателя… Пока не уточнённого, но весьма информированного. Резервная перепростроченная «болтушка» на моей настоящей руке вдруг стала тяжёлой, словно из камня. — Значит, сработал твой стрелок? — только и пробормотал я, задумчиво поскрёбывая щёку. — Тот, что подчистил издали? — Я понимаю тебя, Ланс, — улыбнулся седой чу-ха в робе Подмастерья, — но отвечать не стану. Карп пригладил бородку, причём жестом весьма самодовольным, и я наконец рассмотрел-таки его ослепительный перстень — змею с бриллиантовым глазом, кусающую себя за хвост. Органично вплетаясь в чешуйки, по кольцу полз девиз «Кегарета умеют ждать!». — Что это были за ребятки на фургоне? «Прыгуны»? «Шуты»? Прежде, чем ответить, Господин Киликили заставил своего альтера качнуться на пятках, совсем как тогда, в глыбе «Слюдяного моста». Ох, как же в этот момент он раздражал меня своей самоуверенностью, пусть и искусственной! — У меня есть неприятель, — тихонечко подтвердил Карп. — Ловкий. И почти неуловимый. Это всё, что тебе полагается знать, Ланс. Сейчас он задумал… кое-что весьма опасное. Вот как? Я снова поскрёб щёку. — Неприятель? У тебя⁈ До сих пор непобеждённый⁈ Я должен поверить? — Ланс, милый Ланс, нельзя добродетельно пройти дорогой жизни, ни разу не разозлив бесчестных. Я не удержался от едкого смешка: — Не совсем это имел в виду, но это ты-то добродетельный? — Снова рисуешь мой портрет, — ничуть не оскорбился облик джи-там, — лишь на основании звука шагов за спиной. Разумно ли? Теперь отвечать я не стал. Вместо этого задумчиво потёр висок, в мелочах припоминая вопрос Молчаливого, и прямо спросил: — Если в деле замешан Перстни… то есть — Галло Ш’Икитари из «Жёлтых котелков»… значит, к делу приложил лапу и «Диктат Колберга», сисадда? Это и есть твой враг? Или всё чуть сложнее? — Всё всегда чуть сложнее, Ланс, — улыбнулся Подмастерье, вызвав во мне новый приступ ненависти к многословию поддельного разума. — И врагом его назвал именно ты. — Так может, слабенькому беспомощному джи-там обратиться к более сильным игрокам? — Я покривился, уже не скрывая желчи: — К тем, кто сможет защитить, не подвергая угрозе ни твою свето-струнную шкуру, ни мою? Или хочешь сказать, что у тебя нет рычагов влияния на смирпов⁈ А может, задействуем мой личный контакт в «Лотосе»? Тот самый, который ты грозился выдать Нискиричу⁈ Он улыбнулся, покровительственно и спокойно. — Их не примешивай, Ланс. И перевёл взгляд вниз, где мои виртуальные пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Ах, как жаль, что в пространстве Мицелиума нельзя врезать по морде… — Пока я справляюсь с оппонентом, — добавил Карп, тонко уловив моё настроение. — Действительно справляюсь. И ты должен мне верить. Ты мне веришь? — Почти… — Я тебя слышу. — О, я тоже хочу послушать! Например, тех удивительных историй. Ну, тех самых, от которых мне станет не по себе. О правде, которая «может меня расстроить». Знаешь, Карп, на этот раз у меня тут полная готовность! А ещё есть немалый шанс, что теперь обойдётся без внезапных похищений. Так что давай-ка рассказывай! — Я тебя понимаю, Ланс. Но теперь беседу на известные нам темы снова придётся отложить. Ох, Всемилосердная Когане Но и её не менее святые коровы! Да кто вообще сумел породить такую скользкую гадость, как этот джинкина-там⁈ Вдох, выдох. Нужно успокоиться и попробовать нащупать болевые точки Песчаного Карпа, иначе наше противостояние рано или поздно сведётся к взаимному уничтожению. А ещё за мной наблюдает одна противоречивая красотка, а значит — нужно показать себя мудрым и последовательным. — Пожалуйста, поясни? — попросил я тоном старого друга. — Если в двух словах, терюнаши… — Казалось, Подмастерье задумался, хотя я был готов клясться, что скорость его мыслительных процессов опережает мою собственную в десятки, если не сотни раз. — Сейчас не до праздных бесед. Дело в том, что с недавнего времени Тиаму стала угрожать опасность. Я не удержался и вздохнул, беззвучно проклиная поток неисчислимых метафор, которыми искусственный разум пытался раз за разом прикрывать истинное положение дел. Словно просканировав мои мысли, Карп поспешил пояснить: — В натуральном смысле, Ланс, сейчас я говорю прямо. Эта опасность способна опрокинуть привычный нам с тобой мир в бездну пламени. — Яри-яри, какая неожиданность⁈ Возможно, в тот момент времени мне не стоило вести себя столь разнуздано. Но Ч’айя определённо подслушивала разговор и улавливала тон. А как говаривал Подмастерье (только на этот раз настоящий, неподдельный) Ганкона: «Самец не может вести себя, словно он в чём-то не прав. Да, мой мальчик, не может. Ни при каких обстоятельствах. На этом строится наше выживание. Уверенность в правоте самца просто обязана сквозить в каждом поступке или слове». Ещё он (допив вторую бутылку) любил добавлять, что это вообще прямым текстом прописано в заветах Двоепервой Стаи, и их должна слушаться каждая верующая самка… — До чего же захватывающая история! — с усмешкой добавил я недоумевающему джинкина-там. — Опасность! Брр! И несёшь её, конечно, вовсе не ты⁈ Фер Шири-Кегарета в обличии служителя веры устало помотал крупной седовласой головой. — Я слышу тебя, Ланс, — признал он. Пригладил белую бородку, — но хочу ещё раз уточнить: ты дурак? Я покривился, подыскивая достойный ответ. Но джи-там вдруг рявкнул так грозно, что на мгновение показалось — сейчас он снова обратится в гигантского свето-струнного змея: — Я был рождён, чтобы оберегать Тиам! Мне очень-очень хотелось, но назад я всё же не отшагнул. Иначе бы и вовсе упёрся в стену собственной каморки, да и слабину бы показал. Вместо этого криво усмехнулся, скаля здоровенные резцы примитивного альтера, и решил поддержать навязанную игру: — Впечатляющее заявление! А теперь дай-ка угадаю… спасти этот мир от гибели способен только жалкий терюнаши Ланс фер Скичира, то есть я? Не стыдно провоцировать живых столь вульгарными штампами? И почти физически ощутил, как в паре метров от моей бренной оболочки, всё ещё зажатая на диване среди влажных одеял, вздрогнула Ч’айя, ставшая невольным свидетелем деликатного разговора… В глазах безупречно-качественного альтера, выбранного Карпом, мелькнуло удивление. — Метко, — прокомментировал он. — Ты всё же не дурак. Но вынужден огорчить: наиболее трудоёмкий этап работы я поручу собственным исполнителям. Надёжным для этой задачи. А вот уже после в дело вступишь ты. К сожалению, в этот момент я слегка поплыл. От туманных намёков, от внезапного подтверждения собственных слов, от несвоевременности всего происходящего. «Подмастерье» напротив сложил на груди лапы и качнулся на пятках. Со стороны наверняка казалось, что добрый старец терпеливо наставляет заблудшего чу-ха на виртуальной исповеди. — Я чувствую тебя, Ланс! — Он назидательно поднял палец. — И многое знаю о твоём прошлом. А потому заставлю себя повториться: ты нужен. Очень. И, поверь, для важного… Что тут сказать? Наверняка, именно упомянутые мной штампы, откровенная провокация собеседником и столь же неприкрытое манипулирование и заставили вспомнить Пять-Без-Трёх. Святилище в вонючем подвале, порванных на клочки отступников, его фанатичную веру и предсмертный бред, похожий на сбивчивые пророчества. Вида о возвращении тревожных образов я не подал: — Говоришь так, словно отныне по-настоящему заинтересован во мне? — Так было всегда. — Я тебе не служу. И даже не работаю. — Тем не менее, участие будет щедро оплачено. — У меня нет недостатка в деньгах. — Ах, да, дело Чинанды-Кси фер вис Фиитчи. Но я убеждён, что дополнительное пожертвование от анонимного доброжелателя ещё прочнее укрепит твои материальные позиции. — Засунь их в свою свето-струнную жо… — Призна ю, ты на меня не работаешь, — он мягко перебил меня, не позволив вновь распалиться. — И не служишь. Не стоило оскорблять подачками. Тогда вернёмся к оценке упомянутой угрозы через призму морально-этических ценностей. Как насчёт краткосрочного конструктивного сотрудничества для достижения общей цели? Очень важной и благой цели. Сисадда, как говорят на твоих улицах? Мой альтер вернул ему кривую усмешку. Тоже скрестил лапы на груди. Тоже качнулся на пятках. Если умственное здоровье Первого Подмастерья Нагинаты Когане Но ещё вызывало ряд очевидных сомнений, то протёкший над головой джи-там подвал я предполагал едва ли. А потому с каждой новой минутой в Ядре мне и правда становилось всё интереснее, куда же заведёт натянутая им нить… — Дело простое, — продолжил джи-там. — Кое-что сломать. Как можно быстрее. — И это фундамент твоих морально-этических ценностей? — Фу, Ланс. Ты же не считаешь, что признанная добродетель не должна уметь жёстко постоять за себя? — Пусть так. Но ломать — не совсем мой профиль, — я дёрнул виртуальными плечами мицелиумной оболочки, — сисадда? — Я слышу тебя, Ланс, — вновь кивнул он, словно только и ждал подобной ремарки. — Но поверь, ломать ты умеешь просто превосходно. Со стороны виднее, знаешь ли… У меня покраснели щёки. Руки опустились вдоль тела, будто я всерьёз собирался броситься в атаку и причинить вред высокотехнологичной иллюзии перед собой. Но не успел я взорваться в возмущении и стыде, как он добавил: