Ч’айя вскинулась, словно хотела повторить угрозу не называть её деткой, но через мгновение смекнула, что обращались вовсе не к ней. И ураганно покраснела. — Конечно, бери, — отмахнулась Сапфир, чудом не заметив неловкости. — Сдаётся, до твоего возвращения я всё одно накрепко привязана к комплеблоку. Куда двинешь? Я задумчиво хмыкнул. Конечно, можно было сознаться подруге, что детального плана у меня пока нет… а чудесный пропуск-юнму госпожи фер вис Фиитчи так и подмывает затеряться в одном из самых приметных мест Юдайна-Сити, где если на хвост и присядет пара блох, то их удастся очень легко вычислить… Но можно было и не сознаваться. — Чинанда-Кси, — с деланной небрежностью сказал я, — помнишь недавнюю гостью? Есть пара мыслей по делу, хочу проверить и обдумать. Сапфир лукаво прищурилась, заставив уточнить: — Ты чего? — Ничего, — она загадочно улыбнулась. — Значит, Ланс фер Скичира взял-таки заказ скромницы-вистар? В чём суть? — Семейные дрязги… Расскажу, когда закончу, и мы сможем без спешки распить примирительную бутыль, хао? А сейчас мне в самом деле пора… — Я замер, в последний момент недоверчиво посмотрев на обеих: — Вы точно обещаете не ссориться? Чу-ха и человек кивнули одновременно, чуть устало и чуть тоскливо. Вздохнув и мимолётно помолившись Когане Но (а что мне ещё оставалось?), я начал собираться в путь… И уже через полтора часа был в шикарном Тинкернальте, который… снова удивил? Впечатлил? Заставил скрежетать зубами от зависти? Пожалуй, всё сразу… п.3.; г.7; ч.2 Что скрывать? Контраст с Бонжуром оказался просто оглушительным. Вместо угловатых комплеблоков (боязливо сгрудившихся и болезненно-пёстрых от рекламы) старенький фаэтон Сапфир окружали красивые, чинные двух и трёхэтажные домики из безупречно-однотонного кирпича. Вместо миллиардов спутанных проводов над улицами висели ровные нитки гирлянд и районных вымпелов. После бесконечного хаоса западных районов гнезда казалось, что я вырвался из мрачных горных ущелий на вольный простор, чистый и полный воздуха, с куда более светлым и голубым небом над головой. Конечно, с момента моего последнего визита в благопристойные районы контраст успел подзапылиться, причём настолько, что поначалу даже не верилось — вот, оказывается, каким бывает Юдайна-Сити, только лапу протяни! О существовании тёмных переулков и гигантских мерцающих фасадов, о миллионах забивавших проспекты гендо и перманентной тревоге любого из жителей напоминали лишь силуэты высоток, частоколом окружавших оазис благополучия на весьма почтительном удалении. Интересно, а местные обитатели вообще знали, что прямо под ними существует чудовищная Такакхана?.. Дороги, тротуары и даже зоны для раздельного сбора мусора выглядели так, будто их только что отмыли, причём предельно кропотливо. Самые современные мачты силовых коридоров казались стильными произведениями искусства. Пузыри ветростатов и не думали загораживать прозрачную высоту небосклона. Лужайки зеленели идеально подстриженной травой, в которой прятались автоматические поливалки. Над каждым перекрёстком кружила пара неизменных дистант-пилотных наблюдателей из управления тетронов и местной службы безопасности. Над каналом Трёх Желаний я снизился и опустил транспорт на гладь дороги. Не без восхищения насладился видами водной артерии, степенной и незамутнённой, как если бы её вычищали каждое утро. В этом уголке безмятежности и покоя (разумеется, стоившего обитателям нереальных денег) моя «Барру» казалась чужеродной и даже опасной, заставляя неспешно прогуливающихся по набережным вистар провожать старый фаэтон подозрительными взглядами… Как и предполагалось, упорядоченное благолепие Тинкернальта помогло с лёгкостью определить, что за мной не следят. Одно дело, скрываться в непредсказуемых уличных потоках знакомых районов, и совсем другое — преследовать цель на полупустых проспектах респектабельного восточного, где и гендо-то не встречались. После ухабов, выбоин, трещин и откровенных ям на дорогах Бонжура, местное полотно казалось идеальным, а от плавности хода фаэтона даже клонило в сон. Стараясь выдерживать предписанный скоростной режим, я медленно катил по району, время от времени справляясь с системой навигации. На одном из светофоров мной всё же заинтересовались — в поле зрения опустился и завис перед «Барру» плоский беспилотник со знакомой эмблемой законников. Запоздало выдернув из внутреннего кармана, я торопливо подоткнул к передней панели бриллиантовую карточку Чинанды-Кси. Считав данные, аппарат бесшумно исчез из виду… Дом семейства фер вис Фиитчи без труда нашёлся в самой глубине района — на основном холме Тинкернальта. Трёхэтажный, выложенный из гармоничного сочетания терракотовых и песчаных кирпичей, с витыми колоннами, полукруглыми дверными проёмами, широким крыльцом и нарочито-старинной черепицей на крышах со вздёрнутыми углами. Особняк окружали декоративный забор с невидимым сигнальным барьером и парк, уважительно дистанцирующий его от аналогично-прекрасных соседских построек. Остановив «Барру» у воротной консоли, я ненадолго задумался, но почти сразу решил не прибегать к переговорам и поставить небольшой эксперимент. Чиркнул пропуском по пазам, с довольной улыбкой наблюдая, как послушно открываются двустворчатые ворота. И медленно повёл фаэтон к крыльцу. План у меня всё ещё был едва ли. Намётки, обрывки, общие направления предстоящего разговора, но не более того. Кроме прочего в голове кипело безумство наслоений — привычная «музыка улиц» накладывалась на опасения за Ч’айю; те, в свою очередь, на странные уговоры Шири-Кегареты. Всё это мыслительное буйство не способствовало концентрации внимания, но в обиде я не был. Не для финального отчёта прибыл, а пополнить информационный багаж, так что… Оставив транспорт на подъездной площадке, я ещё раз осмотрел особняк вблизи; вынув «Молот», спрятал оружие в выдвижном ящике под панелью управления — ни к чему сводить с ума системы безопасности госпожи Фиитчи. Выбравшись наружу и обстоятельно размяв ноги, как ни в чём не бывало двинулся к дверям. На пороге которых меня уже поджидали встревоженные самец и самка в белых одеждах слуг и с алыми траурными лентами в петлицах. — Что тебе угодно⁈ — высоким голосом выпалил слуга, поднимая лапу в бежевой перчатке. Он почти не скрывал презрения и страха. Вздохнув, я лениво помахал бриллиантовой карточкой, чтобы её точно зафиксировали системы наблюдения дома, и начал неторопливо подниматься по широким ступеням крыльца. Байши, да их тут было не меньше дюжины! — С глазу на глаз поговорить с госпожой Чинандой-Кси фер вис Фиитчи, разумеется. — Госпожа в отъезде, — за чинным кивком привратника я различил оттенки нервозности. Вот же гадство… — Её уважаемая сестра тоже, — поддакнула молодая самочка в белом тюрбане. — Равно как и кто-либо из семейства, коему мы имеем честь служить… — скороговоркой выпалил нервный, отступая внутрь и начиная закрывать дверь. Я оборвал его, надвинулся и снова отгородился чудесным блестящим пропуском: — Это не проблема! На самом деле, конечно, это могло стать проблемой. Уже через минуту. А если они ещё и вызвали районную службу безопасности… Но я постараюсь предотвратить. — В таком случае, придётся работать в отсутствие ваших хозяев, — ударения на последнем слове можно было и не делать, но я не смог отказать себе в удовольствии. — Чинанда-Кси лично обратилась к моим услугам. Предоставила самые широкие полномочия. Поэтому прошу немедленно сопроводить в крыло семейства. Слуги переглянулись. Их уши подрагивали, и было бы странно винить услужливую парочку за это проявление нерешительности. Впрочем, дверь перед носом больше никто закрыть не пытался, и я чуть усилил давление. — Ведь нам троим не нужны неприятности за неисполнение профессиональных обязанностей, сисадда? Они, конечно, не смекнули. И были очень даже против моего присутствия, несмотря на обещанные неприятности. Мучительно перебарывая страх, парочка осталась неподвижной и по-прежнему перегораживала путь. — Мы не имеем права, — мужественно выдавил самец, но лапу всё же опустил, — крыло опечатано нюхачами тетронов… Сделав ещё один крохотный шажок к слугам, я неторопливо спрятал пропуск в пальто. Спросил прямо, без давления или потаённых намёков в голосе: — Вам известно моё имя? Оба тут же кивнули. Судорожно, коротко и мелко, будто получили подзатыльники. Ага, отлично, улица шепчет. Что, в целом, весьма логично: полы в шикарных трёхэтажных норах намывают отнюдь не выходцы из Тинкернальта… — Тогда вы точно не хотите неприятностей, — улыбнулся я, нагло шагая в узкую щель между чу-ха. — Поэтому сейчас я войду, осмотрюсь, тихонечко сделаю свою работу и уйду. А вы пока по всем правилам доложите о моём самоуправстве госпоже фер вис Фиитчи. Или обеим госпожам, если угодно. Теперь сисадда? И я протиснулся сквозь слуг (оба боязливо подались в стороны, и не подумав схватить, словно имели дело с заразным животным), через мгновение оказавшись внутри. Что ж, такое отношение сейчас мне даже на руку… За спиной закрылась дверь. По начищенным матовым доскам забарабанила дробь мелких шажков преследования. Обернувшись, я обнаружил, что самка исчезла, а вот её напарник прилепился ко мне на самое близкое из возможных и брезгливо-допустимых расстояний. Изогнув бровь, я спросил его взглядом. Тот вздохнул и повёл на второй этаж. Излишне говорить, что внутри нора семейства Фиитчи выглядела ничуть не хуже, беднее или скромнее внешнего вида. По широкой лестнице с шершавыми ступенями мы поднялись этажом выше, провожаемые взглядами с портретов — солидные круглощёкие вистар (вероятно, предки усопшего Нурсета) надменно топорщили усы и были определённо не рады жалкому Бледношкурому в старинном родовом гнезде… В просторном овальном холле с колоннадой по периметру Нервный остановился. Отрывисто указал в правое крыло, сам, впрочем, не делая и попытки отправиться дальше. — Ни у кого нет права входить в семейные ответвления норы без личного присутствия старших господ, — важно уведомил он, словно ожидая от меня раболепного ужаса и мгновенного отказа от оскорбительной задумки. — С учётом того, что я более не способен провожать вас… Вход в крыло не был перекрыт. Ни барьеров, ни портьер, ни датчиков движения. Лишь едва различимо иной оттенок паркета на границе овального холла… и десятки свето-струнных маркеров, оставленных тетронами там, где им что-то показалось подозрительным — следы на полу, отпечатки на дверных косяках, шифрованные пометки нюхачей… — Поверь, пунчи, я разберусь и без помощника! Я дружелюбно улыбнулся и решительно перешагнул невидимую черту, отделявшую мир поломоек от сакрально-полутёмной сердцевины особняка. Слуга пискнул, поджал лапы и уши, присел на хвост, но возразить (и, тем более, попытаться остановить меня) не посмел. Больше не оборачиваясь на бедолагу, я двинулся по широкому коридору крыла и попытался ещё раз настроиться на рабочий ритм. А что, собственно, я хотел обнаружить? Выцарапанный на стене автограф убийцы? Спрятанное завещание с прощальной запиской самоубийцы? Самого господина Нурсета в добром здравии, инсценировавшего уход по причинам делового характера? Подняв «болтушку» и задумчиво пересыпая рабочие материалы из одной стопки в другую, я медленно шагал вдоль закрытых дверей… Наверное, в другой день мне бы удалось высоко оценить убранство покоев семейства Фиитчи. Красивые стенные панели, портьеры, религиозную мазню с видами пустыни, мебель и искривлённые дорогущие статуэтки, испускающие такие коктейли авторских запахов, что меня начинало подташнивать. Увы, сейчас я не считывал ничего лишнего — только маркеры «полосатых рубашек», прочерченные по полу нюхотрассы, которыми домочадцы сновали из одной комнаты в другую, и безмолвное опустошение. Сверяясь с гаппи, сверил расположение нескольких камер наблюдения. Обнаружил рабочий кабинет Нурсета, сунул голову через порог — огромный, втрое больше моей основной норы в «Куске угля». Внутри, конечно же, средств слежения нет… Обошёл коридор, выискивая скрытые камеры (ну вдруг?). Не спеша, почти не ускоряя записей, отсмотрел полученные данные, сам вставая на нужный ракурс съёмки. Попытался представить, заглянуть в недавнее прошлое богатой норы, нащупать что-то интересное и наверняка упущенное. Несколько раз старательно прошёл коридор из конца в конец, убедившись в отсутствии «слепых пятен». Снова включил записи.