Первые несколько минут я пытался честно считать повороты, но почти сразу бросил это бесполезное занятие — довольно скоро фургоны поднялись в силовые коридоры, и взяли (кажется) курс на юг гнезда. Окружающие молчали. Тишину так и подмывало разрушить дурацкой шуткой, но я внезапно осознал, что даже мне сейчас не до этого. Сняв перчатки, помассировал пальцы, затем шею и виски. Если дело, в которое меня втянули, так серьёзно, то почему Господин Киликили не послал на него половину многочисленного воинства «Уроборос-гуми»? Допустим, он не хочет официально втягивать в неприятности уважаемую казоку, с этим разобрались… Но раз здесь сам Сакага для контроля и передачи инструкций, значит, игра всё же стоит масла в лампах… А «Добродетельными Садовниками» можно будет пожертвовать без угрозы оставить следы. Как и мной, что весьма вероятно… — Если испугаешься, беды не избежать, — бросил мне Шири-Кегарета во время мицелиумной встречи. Так почему, несмотря на все внешние предостережения и личные страхи, мне казалось, что альтер казоку-хетто сказал-таки правду? Мягко паря в коридорах, фургоны синхронно перестраивались в потоках движения, и я был готов спорить, что водители не нарушали ни единого правила. Парили долго, почти час, за который Панго беззаботно задремал, и я (даже с бурлящим внутри комком неприятных чувств) чуть не последовал его примеру. Но стоило «Шишама» опуститься на колёса, а толчку вернуть меня к реальности, страхи вернулись в полной мере… Бронефаэтон снова двинулся вперёд, теперь чуть быстрее, но заметно переваливаясь на рыхлых барханах. Неужели мы на окраинах? Геджеконду? Или вовсе покинули гнездо? Ещё через десяток минут, когда я уже был готов задать повторный вопрос под угрозой отказа в операции, фургон остановился. В наступившей тишине зашелестела металлом полозьев сдвигаемая дверь первого транспорта. «Садовники» без лишних слов надели шлемы и потянулись к арсенальной переборке; разбирали оружие и защёлкивали на подвесах. Панго, чуть не врезав мне по затылку тяжёлым прикладом, закрепил на поясе знакомый по «Слюдяному мосту» двухкассетный супрессор. А вот к тактической «мицухе» отряда, по всей видимости, на этот раз бледного никто подключать не собирался… На секунду меня вернуло в щемящую пучину власти, опьянявшей во время командования отрядом наёмников, готовых по моему первому приказу бросаться под фанга, готовых прикрывать и убивать… Но наваждение прошло, едва Прикус откинул дверь и мягко вынырнул наружу. В салон ворвались холодный ночной ветер и тишина, крайне неестественная для крупных районов Юдайна-Сити. Остальные «Садовники», определённо висящие на закрытом канале, покинули фаэтон вслед за вожаком. Сакага, покорно подтянувший лапы и хвост, чтобы не мешать высадке, вежливо улыбнулся и кивнул на дверь. Пришлось выбираться из фургона, причём Пыльный едва не наступал на пятки. Спрыгнув с высокого порога, я покрутил бёдрами и потянулся со скукой, которой определённо не испытывал. Тем временем внимательно осмотревшись и пытаясь не упустить ни единой детали, способной помочь в случае непредвиденного. «Шишама» стояли посреди пустынной заброшенной улицы в окружении разваленных остовов ветхих пятиэтажек. А ещё снаружи оказалось едва ли не столь же темно, как в салоне. На меня, привыкшего к круглосуточной иллюминации Бонжура и прилегающих районов, такой контраст оказал эффект непроглядной ночи. Только повертев головой и немного подстроив очки, я убедился, что за границами развалин разливается знакомый уличный свет, хоть и болезненно-бледный. Судя по всему, мы оказались в Ниточке — весьма крупном и распластанном районе чуть южнее Бонжура и западнее Гариб-базара, совсем дряхлом, почти превратившемся в геджеконду. Но всё ещё тлевшем жизнью почти полноценной гнездовой территории и даже, по слухам, с неким количеством промышлявших здесь полудиких казоку. Вдоль тротуаров высились внушительные барханы песка, наметённого ураганными ветрами. Автоуборщики едва ли совались на эти улицы ближайшую пару лет, а потому кое-где высота наметов достигала вторых и даже третьих этажей. Несколько остовов брошенных фаэтонов выглядели такими трухлявыми, что грозились рассыпаться в пыль от неосторожного прикосновения. Стараясь не выдавать тоску, я смотрел на далёкое северное зарево, омывавшее оставленную за кормой привычную жизнь в её столь же привычных красках и ритме. Проследив за сосредоточенным взглядом фер Сакаги, повернулся на юг. И выяснил, что заброшенная улица, на которой мы остановились, метров через сто упиралась в не менее мёртвый парк развлечений «Хари’н’ханси», чья огромная вывеска ещё чудом не грохнулась оземь. Окружавший парк красивый забор покосился и местами завалился внутрь под давлением песка. Внутри виднелись поржавевшие туши аттракционов вроде «Тарелка визга» или «Памп-Шамп». Ободранные ветром модульные здания «Зеркального лабиринта ужасов» или цирковой арены ещё сопротивлялись забвению и стихии, но выглядели крайне грустно. Местами над аллеями парка смогли-таки уцелеть нитки перегоревших гирлянд и выгоревших на солнце вымпелов, сейчас они тревожно похлопывали под порывами с окраин. Кустарники засохли и вымерли. Многочисленные закусочные были разграблены до последнего винтика. По пустынным парковкам не бегали даже псы. Вот уж точно, парк «Радость и смех»… и урадоваться, и ухохотаться от одного только вида… Ну просто вылитый брат-близнец респектабельного летающего, посещённого мной совсем недавно… И ещё мне определённо не показалось — Ниточка явно выглядела обесточенной, а её далёкие улицы омывались таким слабым и мертвенным светом, словно из района откачали всю мощность. Списав странное сравнение на усталость и неприятные ожидания, я ещё раз ритмично покрутил корпусом и несколько раз присел. Пыльный наблюдал за гимнастикой искоса и с явным презрением. Остальные деловито проверяли и перепроверяли оружие, причём настолько ловко и заразительно, что меня тоже подмывало осмотреть «Молот». Мимо нас с Сакагой прошёл, нарочито пролязгав боевым протезом, Ханжа. Оскалился мне в лицо, показал зубы, но промолчал. Прочие «Садовники», казалось, присутствия знакомца-терюнаши не замечали вовсе — выбравшиеся из первого фаэтона молчаливый Миката, бывший казоку-йодда Цена и бесполое Као-ду в мою сторону даже не посмотрели. Ребро и Миката ударили себя по шеям одноразовыми инъекторами; Панго и Ханжа, словно на разудалой вечеринке, набивали ноздри щепотками светлого порошка. Меня передёрнуло. Едва ли «Садовники» принимали именно «Явандру». Но от одной только мысли о даже теоретической возможности очередного соседства с этой дрянью тело начинало колотить… — Стрелять мы не станем, а боевые препараты примем для бодрости? — негромко спросил я Пыльного, но тот не удостоил ответным взглядом. — Тебе не говорили, что стрельбы не будет, — отрезал чу-ха, настраивая тактическую консоль на левом предплечье. — Тебе сказали, что стрелять станут другие. — Может, пришло время рассказать, что мы тут делаем? — осведомился я, на этот раз чуть более дружелюбно (внутри кипя от желания вбить кастет в выдвижные клыки Пыльного). — Всему своё время, Ланс, — черноспинка покачал башкой. И скомандовал Прикусу, терпеливо ожидающему поодаль: — Начинайте поиск. — Байши! — с восхищением охнул я, подтягивая лямки рюкзака. — Так мы это ещё даже не нашли! — Не повод для тревоги, терю. Сакага улыбнулся, не обнажая зубов, и отошёл к первому фургону. — Миката, пошёл! — вслух распорядился Прикус, и от группы «Садовников» отделился кусок ночи. Сливающийся с руинами, барханами и даже звёздным небом, закутанный в умную шкуру-котокаге, Миката закрепил на ассолтере массивный прицел для точного боя и бросился к световой мачте на границе парка. — Ребро, запускай! — бросил вожак наёмников. Бывший ракшак коротко кивнул, вскрыл подсумок на боку и швырнул в воздух горсть тонких матовых дисков размером со слоёную лепёшку-юбин. Диски застыли над головой «Садовника», а затем — подчиняясь приказам его предплечной консоли, — с тихим жужжанием устремились к распахнутым воротам «Хари’н’ханси» на высоте в два роста. Сакага, то и дело косясь и не выпуская меня из поля зрения, открыл пассажирскую дверь первого «Шишама». Выдвинул строенную консоль на раздвижном кронштейне, разложил складные клавиатоны, активировал свето-струнные экраны, и я наконец смог рассмотреть полноценную карту парка и окрестностей. Подступил ближе, стараясь глазеть без привлечения лишнего внимания. Ветер усилился, заставив накинуть капюшон и крепко задуматься о глотке паймы. Вздохнув, я мужественно отказался от идеи в этот не самый подходящий момент… Тут-то из парка и послышался стрёкот ассолтеров. Только припав на колено с взведённым «Молотом» в руке я осознал, насколько взведён сам. Цоканье когтя Рёбрышка по крохотной консоли ускорилось, трескотня выстрелов стала чаще. — Заметили? — лениво поинтересовался Пыльный, не отрываясь от раздвижного командного центра. — Гхмм… — откликнулся Прикус, изучая собственную картинку. — Да, господин Сэ. Но срисовать местоположение мы успели. — Тогда начинайте. — Все встали по местам! — зычно приказал вожак «Садовников», снова заставив меня на секунду ярко, до давящей боли в затылке вспомнить «Слюдяной небесный мост», наползающий на террасу ветростат Белохвоста и короткий бой в казоку-шин Песчаного Карпа… — Работаем! Наёмники двумя группами вошли на территорию парка, быстрым шагом, вскинув оружие, умело и расторопно. С мачты защёлкал ассолтером невидимый Миката, прикрывавший наступление. — Значит, сопротивления не ожидается? — покивал я, приближаясь к фаэтону и не спеша прятать «Молот». Сакага только покосился (мне так показалось за непроницаемыми хромированными очками чу-ха) на башер, и вежливо оскалился. Слепки за его спиной изменились, стали заметны трансляции с тактических камер на шлемах наёмничьей стаи. «Садовники» без особенной спешки продвигались в глубину парка. Панго метко давил супрессорным шквалом противников, засевших в старых жестяных кабинах, пустых ларьках или за изгородями аттракционов. Ребро активировал уже знакомый мне щит, прикрывая себя и здоровяка; он легко управлялся с оружием и одной лапой, не забывая поливать позиции врага из ассолтера на груди. Као-ду перемещалось по тылам, незримо и умело, стреляя в размытые силуэты практически в упор и пару раз даже воспользовавшись внушительным ножом. Без устали хлопотал ассолтер Микаты. Прикус, Цена и Ханжа действовали второй группой, с флангов обрушивая кинжальную пальбу на точки, дистанционно вскрытые Микатой. Вожак наёмников был скуп на фанга, его безлапый приятель много ругался и не жалел светошумовых капсул, а Цена в знакомой мне кровожадно-уличной манере не оставлял за спинами ни одного раненого… Кто бы ни закрепился на тёмных аллеях «Хари’н’ханси», умениями он явно уступал атакующей стае. Открытые пространства незнакомые мне чу-ха перебегали напролом, даже не пытаясь пригнуться; укрытия использовали слишком прямолинейно, и не думая купировать фланговую угрозу; не выручало ни наличие многочисленных ассолтеров, ни пары супрессоров — кое-как укреплённые гнёзда «Садовники» вычистили так быстро, что хоть в боевое пособие помещай. Наблюдая за сражением, я только вздыхал — подобный разгром могли бы учинить накачанные имплантами кубба, напади они на Гариб-базар и столкнись с вялым сопротивлением разношёрстных отрядов Купеческих Военизированных Артелей. Кто бы ни выставлял охрану заброшенного парка, он явно поскупился на профессионалов… А ещё, всматриваясь в дёргающиеся на экранах фигуры, я всё никак не мог понять, кто именно был противником «Добродетельных» и командовавшего ими Сакаги. С равным успехом это могли оказаться йодда другой казоку. Или головорезы местной шайки. Или тетроны. Или даже, упаси Когане Но, «Лотос», и тогда Магда точно отрежет мне яйца… Впрочем, чахлые способности обороняющихся сводили на нет любые серьёзные опасения. Стрельба затихала. Это было слышно с нашей позиции, это же подтверждали данные с командного пункта Пыльного. Умения окопавшихся в старом парке развлечений оказались сильно ниже уровня подготовки «Садовников», за семь скоротечных минут полностью подавивших сопротивление. Ага, то самое, которого «почти не ожидалось»… Сглотнув неприятный комок, я спрятал башер в кобуру, но застёгивать всё же не стал. Машинально проверил кастет, нож, зачем-то оправил бронекуртку. Пыльный на моё присутствие внимания демонстративно не обращал. Время от времени отвечал на отчёты в заушнике, пощёлкивал когтями по клавиатонам и изредка принюхивался к ветру. Наконец он кивнул сам себе, сложил три раздвижные консоли в компактный брикет, задвинул кронштейн вглубь «Шишама» и повернулся. Поза, взгляд из-под непрозрачных очков-сканеров, покойно висящие вдоль тела мускулистые лапы фер Сакаги — всё это показалось мне весьма настораживающим. — Нам пора, Ланс, — просто сказал он, мотнув головой в сторону утихшего парка. — Да что ты⁈ — я оскалился, с трудом удержавшись от шага назад. — Туда? Серьёзно⁈ Сакага вздохнул и двинулся ко мне… плавно обогнув вздрогнувшего, почти поверившего, что сейчас тот набросится. Сделал несколько шагов от брошенных фургонов, обернулся и улыбнулся в своей раздражающей манере: — Не заставляй себя заставлять, терюнаши. — Он почти ласково поманил когтями, каждый из которых вдвое увеличивался в длину по приказу его мозгового имплантата. — Или хочешь выполнить лишь половину приказа моего казоку-хетто? Я вздохнул, вынул из рюкзака бутылку и снова напился. Подумать только, водой, не паймой! А затем задумался, что фер Сакага, в сущности, ничего не знает. Ни о моих переговорах с Песчаным Карпом, ни о взаимных угрозах, ни о записи с напутствием и упоминанием моих родителей. Ни о, естественно, истинной сути своего господина. Он был лишь костяшкой моннго, пусть и не самой дешёвой. Но всё равно безвольной, выполняющей привычную работу по тем рецептам, что доступны его ограниченному бандитскому сознанию…