– Смотри-ка, – Софья подняла одну из них. – Огненная стрела. Демид взял в руки и покрутил большим и указательным пальцем: – Странно, что она в принципе смогла залететь внутрь, – задумчиво сказал он. – Дерево не пробило бы металл топливного отсека. И в салон вряд ли попала бы. – Может быть, кто-то проник внутрь заранее и взорвал? Он кивнул: – Возможно. Поднял голову к возвышающемуся над ними поверженному лайнеру. Надувной трап, должно быть, сгорел первым. Солнце заката разлило багряные лучи по крыльям самолета, их гордый размах как бы говорил: "Я убит, но не повержен!" Демид оперся на одно из них, покосившееся от взрыва и отсутствия шасси, подтянулся и запрыгнул на крыло. Металл обшивки был еще теплым – трагедия случилась совсем недавно. Дойдя до максимально высокой точки, Чернов посмотрел против солнца на остатки салона лайнера. – Никого нет, – обреченно констатировал стоящей внизу Софье. Она тяжело вздохнула. Демид глянул на горизонт, размышляя о том, в какую сторону могли ускакать захватчики. Он не знал здешнего мира, но чутье подсказывало, что налет на лагерь совершили не люди из общего сектора.Те бы как минимум не сжигали топливо. Эти же были совершенно дикими, использовали стрелы… Как захватчики, которых они с Софьей видели в первый день в этом паршивом месте. – Вот же проклятье, – пробормотал Демид, проходя вдоль покосившегося крыла вниз. Затем спрыгнул на землю и отряхнул руки. Софья развернулась, резко пошла обратно к машине. Широкими размашистыми шагами пересекла взлётную полосу, но у джипа не остановилась – двинулась дальше. Демид обвел взглядом пальмы, птиц. Тихий теплый вечер в тропиках. Никогда не скажешь, что здесь могла произойти трагедия. Софья обошла деревья. Несколько кокосов в сердцах пнула с размаху. Ударяясь о пальмы, словно мячи, собирая песок, те покатились вниз к берегу. Спустилась к пляжу. Небо темнело стремительно. На море установился штиль. Розовые фламинго выбирались из воды к своим гнездам. Неумолимо наступала ночь. Рухнув на колени прямо в белый песок, Софья закрыла лицо ладонями. Плечи судорожно затряслись под аккомпанемент прибоя. Все эти люди, ведь пойди они на охоту, кто-то остался бы в живых или что там с ними произошло, возможно, еще более страшное. Не переубеди их Софья с Демидом. – Сонь, – Чернов внезапно оказался рядом, опустился перед ней так же, прямо в песок. Он немного помолчал, отчего Софья глянула на него сквозь пальцы. Крупные слезы блестели на ее ресницах. Демид был расстроен: – Не плачь. И растерян, поняла Софья. Через мгновение Демид скользнул теплой ладонью по ее шее и привлек к себе. Уткнулась носом ему в грудь, постаралась взять себя в руки. Постояли так в тишине. На коленях, в белом песке. Демид медленно гладил ее спину, но молчал. Никакие дежурные фразы не могли спасти ситуацию. Софья оплела руками его талию, прижалась щекой. Испытываемое в объятиях Чернова чувство напоминало безопасность. Это помогало. Огромные рыбы скользили в толще темнеющей воды, океан готовился к ночи. Звезды восходили на небосклоне. Тёплый бриз укрывал чужаков, стоящих в обнимку на просторном пляже, людей, столь многого добившихся в жизни и пришедших в итоге к общему знаменателю – знаменателю, равному нулю. – На ноль делить нельзя, – шепнул Демид. – Не делай вид, что читаешь мысли, – пробормотала Софья, по-прежнему слушая ритм его сердца и разглядывая темнеющий горизонт. – А вот и сделаю, – положил подбородок на ее макушку. – Должно быть, я сказала это вслух. То-то и всего. Чернов взял ее за плечи и чуть отодвинул, чтобы взглянуть в глаза. Пережившие шторм, они чудесно мерцали в свете восходящей луны. – Не скорби так, не надо, – сказал он серьезно. – Мы не нашли убитых, значит, как минимум, они остались живы. Это дает надежду. Софья кивнула. Демид был теплым. И так старался успокоить ее. Нехарактерное поведение для средоточия мирового зла, которым она его считала. – Что? – он прищурился, не зная, как разгадать внезапно возникшую на ее губах улыбку. – Я где-то испачкался? – Да нет, – покачала головой. – Просто, так странно. Не знала, что ты можешь быть человечным. – А я и не могу, – он вдруг встал, отряхнул руки, приподнял бровь. – Только когда мне это выгодно. – Ааа, – откинулась назад на локтях, глядя, как он зашагал вверх в сторону взлетной полосы, оставляя следы в песке. Сердце отчего-то странно защемило. Пусть идёт – решила Софья. Он тоже устал сегодня. День был напряженным и просто сумасшедшим. Как они сумели унести ноги из женского сектора и сразу после избежать гибели, остается загадкой. Демид поднялся к пальмам и исчез. Софья перевела взгляд к океану. Стихия тихо плескалась. Луна все ярче проступала в небосклоне. Водопад серебристого света падал на волны, превращаясь в длинную дорожку. Песок вокруг потемнел, оставаясь при этом теплым. Софья стянула сапожки, копнула его пальцами ног, пошевелила, наслаждаясь мягким массажем. Глубоко вдохнула вечерний воздух. Он все еще был влажным. С заходом солнца температура опустилась, но не слишком сильно. Софья повела плечами, выпрямилась, сложив ноги крест-накрест. Странно было сидеть вот так на берегу океана посреди незнакомого огромного мира. Чувствуешь себя одной песчинкой из тысяч лежащих вокруг, таких же крошечных и безмолвных. Без прошлого, будущего, только в этом странном настоящем. Внезапно захотелось в море. Вот прям немедленно, прямо сейчас, чтобы встретить закат в воде при штиле. Сбросила быстро с себя остатки костюма, обувь. Забежала в тихо колышущиеся волны. Они были тёплыми, как молоко, и мягкими, как шелк. Погрузилась в воду, поплыла, испытывая простое физическое удовольствие, находясь в мирно плещущейся, огромной и опасной стихии, которая сейчас нежно качала ее, словно колыбель. Наплававшись, Софья вышла, сняла мокрое нижнее белье и снова надела свою одежду. Похоже, это теперь все ее пожитки. Вот так просто человек может лишиться всего. Обсохнув, села на ствол упавшей пальмы. Вечер сменила ночь, и луна уже в полную силу засияла в небе. Ее обнаженные плечи, прикрытые лишь тонкими бретелями шелкового топа, казались чрезвычайно хрупкими в свете луны. Длинная шея, прямой подбородок, тени ресниц на скулах, в копне светлых волос запутался серебристый луч. Демид не понимал, почему его в принципе волнует уязвимость Софьи, но это было связано с лабиринтом. Словно, когда он помогал ей, она в то же время помогала ему… Демид шагнул вперед накинул плед на плечи Софьи. Она подняла голову и завернулась плотнее: – Спасибо. Я не слышала, как ты вернулся. Под ее глазами пролегли тени. Софья была похожа на натянутую струну – звенела от любого прикосновения, готовая заплакать или засмеяться. Демид приподнял добытую днем корзину с едой и потряс в воздухе: – Я тут кое-что нашел и подумал, что хочу есть, как голодный динозавр. Ты будешь вторым динозавром? Она встала, стряхнула песок: – Я в деле. – Шикарно! – Чернов обернулся и окинул взглядом высокий купол небосвода, усыпанного звездами. – Так я еще не ужинал. Ветер прибоя взметнул его темные волосы, когда Демид зашагал ближе к морю. Софья последовала за ним. Странно, у Чернова как-то получалось наполнить любой момент смыслом, заставляя осознавать – жизнь продолжается. Демид развел костер совсем недалеко от воды. Красно-желтое пламя заискрилось, раздвинуло мрак ночи, заключив их с Черновым в уютный кокон из света. Время от времени в него заглядывали пенящиеся волны – полюбопытствовав, они тут же корректно отползали вглубь океана. Их тихий плеск успокаивал. Софья расстелила плед, выложила еду. В корзине нашелся сыр, вяленое мясо, рыба, вареные крабы, запеченные овощи. – Вот это да, – сказал Демид, сгрузив рядом с костром несколько расколотых поленьев, когда Софья достала из корзины гигантские вареные креветки и лобстера, затем кивнул на горлышко торчащей бутылки. – А это что? Софья приподняла ее вверх: – Вино. – Высший класс! – Чернов плюхнулся рядом с ней на плед, сев на одну ногу и согнув вторую в колене. – О, и креветки, и сыр! Софья протянула ему лепешку с мясом. – Спасибо. А винные бокалы есть? – Демид подтащил корзину ближе и принялся копаться в ней. Софья улыбнулась. Чернов – стопроцентное дитя цивилизации. Винные бокалы ему подавай. Огонь подсвечивал часть смуглого лица, оставляя некоторые зоны в тени. Теперь Демид стал похож на древнего воина, с высокими скулами, мужественным подбородком, напряженными мышцами рук и предплечий, которые не скрывала лаконичная черная футболка, и с длиннющими ресницами. Ну, хорошо, ресницы не в тему, подумала Софья. Но что же делать, если их, густые и черные, совершенно невозможно игнорировать. Софья привыкла прислушиваться к себе и не имела привычки обманываться. Честность – та малость, которую она могла из уважения оставить себе во времена тяжёлых подростковых сражений в интернате, которые порой шли не на жизнь, а на смерть. Чернов был хорош, тут уж не поспоришь, – от него несло сексуальностью на мили вокруг. А Софья лишь земная женщина. Которой требовался всего лишь один поцелуй, сладкий поцелуй, способный отключить голову и страшные мысли хотя бы на несколько секунд. Подалась вперед, положила руку ему на плечо. Демид прекратил рыться в корзине и обернулся к ней, озадаченный. Глянула в грешные зелёные глаза за этими проклятыми ресницами – красивый, паршивец – скользнула медленно ладонью вверх, завела руку за шею. Демид не предпринимал попыток оттолкнуть ее – лишь чуть заметно сощурился – потому Софья совсем обнаглела, положила вторую руку ему на грудь и провела ладонью вверх к ключице. Чернов сглотнул. Губы, к которым последние несколько мгновений был прикован взгляд Софьи, раскрылись: – Сонь, – хрипло шепнул он соблазнительнице, – ты же ещё даже не попробовала вино, чтобы так захмелеть. Теперь между их лицами были считанные миллиметры. Софья облизнула губы. – Я подышала над бутылкой, – шепнула ему в рот, чувствуя, как большие руки оплетают ее талию, посылая змейки удовольствия по спине и груди, – пока разбирала корзину. – Тогда ясно, – Демид провел ладонями вверх-вниз. Шансов устоять не было. По крайней мере, у него. Эта соблазнительница сводила его с ума в обычном своем настроении, а сейчас просто вырубала мозг напрочь. Волны вожделения смывали все рациональные мысли. Он так устал бороться с ними. Прижал Софью к себе ближе. Господи, да пусть берет все, что хочет. Софья улыбнулась. Ах, этот сладкий вкус победы. Он пахнет счастьем. "Триумфом!" – подумала, приподнимаясь и целуя губы Демида. Они были тёплыми, мягкими и жаждущими. Ждал от нее первого шага, поняла, когда обрушился его ответ, лишенный притворства и исполненный первобытного голода. Вкусный! Этот мужчина имел свой собственный крышесносный вкус, горячий коктейль из тестостерона, огня, жажды и страсти. И он отчаянно наслаждался, нуждался в ней так же сильно, как она в нем. Залезла к нему на колени, оплела ногами талию, сходя с ума от того, как прикрывались от удовольствия его ресницы, в то время как губы путешествовали по ее ключице, а руки скользнули под топ. Уютный кокон из света окутал их запахом горящих поленьев, пока беззаветно целовались. Демид казался квинтэссенцией всех девичьих грез. Он был одновременно темным хвойным лесом и пламенем пионерского костра, шепотом гитарной струны в грозовую ночь, суженым из святочного гадания, защитником, в котором в юности очень нуждалась грязная сиротка-девчонка, и плохим парнем, с которым так и тянуло уехать в ночь на старом байке. Софья втянула носом мускусный мужской запах кожи в том месте, где шея переходила в плечо. Так сильно хотелось его съесть, всего целиком, что было даже страшно. Прижалась языком к бьющейся артерии у него на шее. Забралась руками под футболку. Это просто нечто. Мужчина мечты. Ей хотелось облизать его. Для чего, к счастью, препятствий не было. Потянула футболку вверх. – Сонь, – шепнул Демид, проведя по ее рукам, мягко опуская их. – Пора остановиться. – М? – пробормотала ему в шею. – Если хочешь, тоже можешь раздеть меня. Новая вспышка вожделения ослепила Демида. Закрыл глаза, глубоко вздохнул: – Сонь, я пытаюсь быть ответственным… – Раздень меня, – шепнула ему в ухо и укусила за мочку. Подавив стон удовольствия, Демид понял, что у него остались считанные секунды до роковой ошибки. Он никогда не относил себя к категории мужчин, способных воспользоваться горем и временной слабостью женщины. И не собирался к ней присоединяться. Собрав всю имеющуюся силу воли, Демид приподнял Софью, посадил на плед рядом и сразу встал. – Что случилось? – громко вздохнула она. Демид отвернулся, чтобы вернуть ясность мыслей. Кто-то из них должен был это сделать. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Только тогда он снова посмотрел на Софью: – Соня, послушай меня внимательно. Ты находишься в состоянии стресса. На твоих глазах в последние дни погибли люди, ты пережила авиакатастрофу, тебе пришлось добывать еду.