– К месту, тут не поспоришь, – кивнул судья. – Но вернёмся к процессу. У защиты или обвинения есть ещё вопросы к свидетелю? У защиты не было. – Если суд не возражает, я бы хотел допросить констебля Вилька по ещё одному эпизоду данного дела, – произнёс обвинитель. – Именно он, так уж вышло, задержал обвиняемую Евграфию тогда, когда она, по версии следствия, пыталась задушить обвиняемого Дэнгё-дайси подушкой… – Протест, ваша честь! – вскочил защитник. – Факт покушения ещё не доказан! – Протест отклоняется, – флегматично ответил мистер Джеффирс. – Обвинитель ясно сказал: «По мнению следствия». Продолжайте. – Так вот, я хотел бы допросить констебля и об этом эпизоде, дабы мы больше не отвлекали его от службы. Последовавшая затем словесная перепалка со ссылками на законы и судебную практику могла бы быть выражена всего двумя короткими фразами: – Вы запутаете присяжных, да и пока до рассмотрения этого эпизода дойдёт, они всё забудут. – Ничего, прочтут протокол сегодняшнего заседания и всё вспомнят. Послушал судья прения, послушал, да и постановил: допросить. Короче, три часа меня в общей сложности мурыжили, но, поскольку я не врал и в показаниях не путался, отпустили с миром восвояси. Даже про засаду в кабинете не стали опрашивать – решили, что им одних показаний Ланигана хватит. Когда до этого момента дело дойдёт. Это заседание принесло, кстати, истинную славу мистеру О’Хара, а «Осмотр места преступления» ушёл с молотка за бешеные деньги. Теперь в холле Главного управления полиции в Дубровлине висит, эрл Чертилл приобрёл. Суд длился три месяца и закончился смертным приговором для сестры Евграфии с лишением её сана, смертным же приговором для Дэнгё-дайси, оказавшегося на деле дай-вьтцем Ли Си Цином, и, о чудо, штрафом для мистера Доу. Он был признан виновным лишь в незаконном проникновении. Там, как я понимаю, старший инспектор с доктором Уоткинсом постарались. Что-то их с этим взломщиком связывает, что-то из старых времён, и не только простреленная нога Джона Доу, но и нечто хорошее. Ну да мне-то что? Пусть старый медвежатник исполнит свою мечту, коли и правда завязал, – вреда он в этом деле не причинил никому, да и законы больше не будет нарушать. А на следующий день после оглашения решения мне и нашивки сержанта вручили. Отмечать это дело всем участком мы отправились в «Цветок вишни», к не менее цветущему (от счастья) хозяину. Забегая вперёд, скажу, что всё у него с Ультаной сладилось, и очень скоро, уже осенью он вёл её, облачённую в голубое платье, к алтарю, а я был среди тех, кто нёс над ними чёрный полог[44]. Ну и в традиционном похищении невесты до этого поучаствовал – как без этого. Но это было впереди, а пока для него только Айтин Гусак миновал, где он произвёл на родителей невесты самое благоприятное впечатление своими рассудительностью, степенностью и быстрорастущим делом – еда навынос оказалась воистину золотым дном для пожилого ниппонца. Мистер Сабурами подошёл поздравить меня с новым званием и хотел уже было сам нас начать обслуживать, но мы с Леганом ему не позволили, а усадили за стол. Чай, подавальщицы и без него справятся, а еду я заказал заранее – всё было готово. Коммандер Спок, как раз закончивший очередной свой урок у Хэйхатиро, тоже поздравил. Мы и его хотели усадить – после нескольких чашек саке море нам всем было по колено, – но он вежливо отказался. – Искренне благодарен, господа, но вынужден вас покинуть. Сдаю дела перед переводом в Киото. Ода-сан, вас же хочу поблагодарить ещё раз. Не знаю, как обживался бы я на новом месте, если бы не ваш сын. Я в вечном долгу перед вашей семьёй. – Ах, тюса, я дорьжен признаться: Хэйхатиро – не мой сын, – прослезился захмелевший мистер Сабурами. – Это сын моего господина, которого я увёз во время мятежа в Кагосиме. Не мне чета, он знатного рода, но земрьи его захвачены соседями, и появись он на родине – ему не жить. Так и придётся марьчику прозябать под моим жарьким именем. Коммандер нахмурился на миг. – Но ведь документы, подтверждающие его происхождение, у вас сохранились? – Да, Дженкинс-домо, – кивнул ниппонец. – Тогда… Да, полагаю, что у этой проблемы есть решение. Мой друг, капитан Кирк, в скором времени выходит в море, дабы совершить кругосветное путешествие. Полагаю, что смогу уговорить его взять юного Хэйхатиро мичманом на его фрегат. А когда он выслужит лейтенанта, то сможет предъявить свои права. Флот – большая сила в нашей империи и своих в беде не бросает. – Ах, я буду вечно морьиться за вас всем святым и буддам! – воскликнул Сабурами. Славно мы посидели в тот раз, долго ещё вспоминали это событие на Третьем. Хотя для меня служба под началом мистера Канингхема продлилась недолго. Суть в том, что дело об убийстве матери Лукреции получилось настолько громким, что дошло даже до его величества, и эрл Чертилл, не будь дурак, смог подмять под себя всю полицию графства (и это, похоже, не предел – ему, по слухам, грезится единое полицейское управление империи), с неизбежными при таком раскладе реформами и перетасовками. Не избежал переезда и я. Для начальников небольших участков в сельской местности ввели новую должность окружного околоточного, промежуточную между полицейским десятским и инспектором. Место одного из них предложили мне. Дурак бы я был гольный, если б отказался. Но перед переездом к новому месту службы мы с моей Мэри сыграли свадьбу и уже ожидаем первенца. Вот так и завершилась вся эта история. Ах да, наверняка вам интересно знать, что же вышло из изучения сэром Долием чертежей кобуксона, из-за которых и начался весь этот сыр-бор? Что же, с удовольствием могу сообщить, что мне даже довелось полюбоваться детищем первого сюрвайвера на газетных иллюстрациях. Это именно построенный на основе старинного броненосца корабль разгромил эскадру северян в битве на рейде Хэмптон-Роудс и взял на абордаж искалеченный его ядрами «Монитор»[45]. А вы что, думаете, южане сами додумались «Мерримак» в броненосец «Вирджиния» перестроить? Вычислительный голем мистера Бэббиджа Повесть Когда я вошёл в кабинет главного редактора, Джей Джей аккуратно намазывал на оладушек варенье. Поесть он любит, хотя при его худобе этого так сразу и не скажешь. – Фемистокл, дружище, что вы опять такое понаписали? – Глава «Светского хроникёра», где я имею удовольствие работать, кивнул на лист с моей сегодняшней статьёй и зачерпнул ещё ложечку из банки с этикеткой «Сливовый джем Мексона». Ай-я-яй, видели бы это только читатели… Представителей света и столичной богемы, которые составляют львиную долю покупателей нашей газеты, от такого мещанства непременно хватил бы удар. – Насколько помню, мистер Блинке, это отчёт о вчерашнем аукционе, – пожал я плечами, демонстрируя искреннее недоумение. – Основной лот – чайнский нефритовый сервиз тринадцатого века. Джей Джей вздохнул, отложил оладью на блюдце и с укором поглядел на меня своими выпуклыми глазами. – Голубчик мой, а почему же тогда половина статьи о полотне «Осмотр места преступления»? – спросил он. – Мне кажется, что это очевидно. – Я сложил руки на груди. – Первое: его приобрёл герцог Данхилл, а он, смею напомнить, не часто появляется на подобных мероприятиях. Также отмечу, что за картину шёл яростный торг – гораздо более горячий, чем за древнюю рухлядь из Поднебесной. Второе: полотно ещё при первой демонстрации наделало много шума, и его автор уже сейчас принят во всех модных салонах Дубровлина. Странно было бы, если я не отразил бы этот факт, особенно с учётом былого его мне интервью по поводу неизвестной ранее и, заметьте, чудотворной иконы Эндрю Флорина. Сколько читателей мы на материале у религиозных изданий отняли тогда? Ну, может, не отняли, но уж всяко подняли свой тираж. – Да, это была бомба, – нехотя согласился главный редактор. – Отблагодарить мальчика стоило, но… Но! Фемистокл, голубчик мой, хватило бы и простого упоминания, а не такого развёрнутого отчёта о картине! К чему это всё? – Вы, однако, забываете, кто изображён на полотне, – мягко ответил я. – Стоит ли мне вам напоминать о том обстоятельстве, что лишь благодаря содействию сержанта Вилька, – а он с инспекторами Ланиганом и О’Ларри на картине и изображены, – мы смогли получить совершеннейше эксклюзивный материал, показания свидетелей дела, которые не проходили в процессе об убийстве матери Лукреции… и неплохую скидку в магазине Мексона лично для вас, Джей Джей. – Я кивком указал на банку с джемом. – Мне показалось, что и инспекторам, и «чудотворному констеблю» будет приятно их упоминание на страницах «Светского хроникёра». Особенно, я должен это отдельно подчеркнуть, в свете того, что обязанность по ведению криминальной колонки вы с меня не сняли. Мой шеф перевёл взгляд своих вечно печальных глаз на банку и вздохнул ещё раз. Так случилось, что мне, человеку от преступлений и преступного мира безумно далёкому, довелось не только оказаться свидетелем по делу об убийстве настоятельницы обители Святой Урсулы, но и свести близкое знакомство с констеблем Айвеном Вильком. Этот новоявленный Геркулес (и истинный герой того запутанного дела), в доверие к которому я смог втереться, поделился некоторыми не вошедшими в официальный отчёт фактами – не подумайте, будто за некую мзду, он человек в высшей степени порядочный, – результатом чего стала статья в «Светском хроникёре», описывавшая события с совершенно неожиданных точек зрения. Например, она излагала взгляды всё того же Грю Мексона, лежавшего в соседней с убийцей палате и столь польщённого о себе упоминанием на страницах нашего издания, что Блинке теперь еженедельно получал смазку для оладий буквально даром. – И всё же, драгоценнейший мой мистер Адвокат, история с убийством племянницы Третьего морского эрла уже изрядно протухла. Виновные осуждены и уже неделю как повешены, вспоминать о том, о чём перестали болтать в салонах, – это для нас, согласитесь, моветон. При этом чего-то скандального и щекочущего нервы читатель хочет. Вы понимаете, к чему я клоню, Фемистокл? – Надеюсь, не к тому, что я должен совершить какое-то преступление, достойное страниц в «Светском хроникёре», Джей Джей? – осмелился поиронизировать я. – Мне как-то уже довелось побывать в кутузке, если помните, и это не то воспоминание, которое греет долгими осенними вечерами. – Ну-у-у, голубчик мой, скажете тоже, – обиженно протянул редактор Блинке. – Неужто в Дубровлине перестали совершать преступления? В это решительно и категорически поверить невозможно. – Однако каких-то таких дел, которые были бы интересны покупателям и подписчикам «Хроникёра», в последнее время не случалось. Или, по крайней мере, я о них ничего не знаю. – Мне оставалось лишь развести руками. – И весьма прискорбно, что не знаете! – обличительно воскликнул Джей Джей. – Вы просто ленитесь этим интересоваться, Фемистокл! Да-да, ленитесь, и не смейте мне возражать! Вот только что вы упоминали о сотрудниках Третьего участка полиции, а когда вы в нём бывали последний раз? Или вы ожидаете, что доблестные полисмены сами прибегут докладывать вам о происшествиях? – Главный редактор подался вперёд и сменил тон на самый задушевный. – Вы же профессионал, у вас там связи, полицейские с Третьего вас любят и ценят… Ну же, Фемистокл, соберитесь, найдите мне сенсацию. Я знаю, вы можете. – Гоните отсюда этого щелкопёра к чёртовой матери! Старший инспектор Ланиган недолюбливает газетчиков, и, положа руку на сердце, ему есть за что. Однако в свой адрес я такой эскапады, прямо скажем, не ожидал. «Светский хроникёр» и лично об инспекторе, и о полиции вообще всегда отзывался исключительно положительно. Неужто писанина моих коллег так повлияла и на отношение полиции ко мне? Что ж, будем хитрить и изворачиваться, если не выходит добром. – Это возмутительно, инспектор! – воскликнул я. – Вынужден напомнить, что проживаю на территории, подведомственной именно Третьему участку, и имею право сюда входить! Я… Я, может, намерен подать заявление о пропаже?!! – И что же это у вас такое пропало, мистер Адвокат? – сквозь зубы не процедил даже, а прорычал Грегори Ланиган. – Запонки. – Какие ещё, к чертям, запонки? – прошипел инспектор. – Серебряные, – невозмутимо ответил я. – Подозреваю, что у меня их украли. – Не порите чушь, у вас отродясь серебряных запонок не было – только золотые и платиновые, – отмахнулся от меня сыщик. – Сержант, выведите отсюда этого прохвоста. – Мистер Адвокат, я вас провожу. – Рядом со мной вырос сержант Вильк. – Прошу вас. – Произвол! – фыркнул я, разворачиваясь к выходу. – И чтоб ноги вашей тут не было! – выкрикнул мне в спину старший инспектор. – Какая муха его нынче укусила? – поинтересовался я у сопровождающего меня исполина. – Мистер Ланиган прочёл в «Криминальном чтиве» ваши «Записки о сэре Шерифонде», – негромко отозвался Вильк. – И не поленился выяснить имя их автора, так что, боюсь, мистер Адвокат, ближайшие неделю-две появляться у нас для вас чревато. – Вот как? – Я был неподдельно удивлён. – И чем же это мои рассказы его так взъярили? – Я же вам уже говорил, что инспектор Ласард в них чересчур комичен, если не сказать – глуп. – Сержант мои рассказы, выпущенные под псевдонимом в одной из столичных газет, читал и о персоне автора был извещён, хотя и побожился никому не раскрывать моё инкогнито. – А мистер Ланиган теперь убеждён, что это вы его высмеяли таким образом. – Помилуйте, да с чего он это взял? – Вы упомянули, даже акцентировали, что этот персонаж всегда пользуется клетчатыми носовыми платками, и только ими, – ответил полисмен.