Часть 2 из 13 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эйвери наблюдал за воцарившимся хаосом в своем ГД. Он видел ярко-белые фигуры более чем тридцати перепуганных гражданских, которые обтекали «Браво», оттесняя назад и сбивая прицел.
– Джонсон, стреляй! – рявкнул в микрофон Берн.
«Шершень» Эйвери завис над рестораном, линия прицеливания винтовки вращалась вокруг женщины, проходя свозь грудь. Но ее тепловая сигнатура была почти неотличима от сигнатуры мальчика.
Вдруг Эйвери увидел призрачный силуэт отца ребенка – тот встал со стула с поднятыми руками, показывая, что не вооружен. Эйвери не слышал мольбы отца (его голос был слишком тих для микрофонов в шлемах «Браво»), но его спокойствие только увеличивало панику женщины. Она попятилась к уборной, размахивая детонатором, выкрикивая неразборчивые, но яростные угрозы.
– Вали стерву! – прорычал Берн. – Или это сделаю я!
– Стреляю, – сказал Эйвери. Он ждал, когда линия прицеливания сместится так, чтобы выстрел не угрожал мальчику. – Стреляю, – повторил он, надеясь отсрочить выстрел Берна. Но Эйвери не выстрелил. Сразу не мог. И в эту секундную паузу отец прыгнул вперед, схватившись за детонатор.
Теперь Эйвери мог только наблюдать за упавшей на спину женщиной, навалившимся на нее отцом и зажатым между ними мальчиком. Он услышал грохот М-7 Берна, потом глухой взрыв мины в сумочке, за которым последовал сотрясший землю взрыв фуры. Болезненно яркая картинка с дрона вынудила морпеха закрыть глаза. Затем ударная волна жестко отбросила Эйвери назад к корпусу «шершня». Последнее, что он запомнил, было звуком двигателей, отчаянно борющихся за высоту, больше похожим на крик, чем на стон.
Часть I
Глава 1
Торговый маршрут ККОН, неподалеку от системы Эпсилон Инди, 3 сентября 2524 года
Навигационный компьютер корабля «Рог изобилия» был недорогим, уж точно дешевле корабельного груза – около двух с половиной тысяч метрических тонн свежих фруктов, главным образом дынь, помещенных, как бильярдные шары, в крупные запечатанные ящики, которые разделяли квадратный грузовой отсек рядами, тянущимися от пола до потолка. И навигационный компьютер был на порядок дешевле самого главного компонента «Рога изобилия» – реактивного блока двигателей, прикрепленного к задней части контейнера мощной магнитной муфтой.
Луковицеобразный блок имел размер в одну десятую часть контейнера и на первый взгляд будто прилипал к нему, словно буксир, выталкивающий старинный земной супертанкер в море. Но если танкер, покинув порт, шел своим ходом, то «Рог изобилия» никуда не мог отправиться без двигателя Шоу – Фудзикавы.
В отличие от реактивных двигателей на первых космических кораблях человечества, двигатели Шоу – Фудзикавы не генерировали тяги. Вместо этого они создавали непостоянные разрывы в пространственно-временной ткани, открывали входы и выходы многомерной области, называемой пространством скольжения, или, коротко, подпространством.
Если представить вселенную в виде листа бумаги, то подпространство представляет собой тот же лист, только плотно скомканный. Его смятые и наложенные друг на друга измерения склонны к образованию непредсказуемых временных вихрей, которые нередко вынуждали двигатели Шоу – Фудзикавы прерывать прыжки, выводя корабль в безопасную нормальную вселенную в тысячах, а иногда и миллионах километров от пункта назначения.
Короткий внутрисистемный скачок между планетами занимал меньше часа. На путешествие между звездными системами, разделенными многими световыми годами, уходило несколько месяцев. При наличии достаточного запаса топлива корабль мог преодолеть пространство, содержащее все колонизованные людьми системы, менее чем за год. Если бы не появившееся в конце двадцать третьего века изобретение Тобиаса Шоу и Уоллеса Фудзикавы, человечество до сих пор было бы заперто в Солнечной системе. По этой причине некоторые современные историки воспевали сверхсветовой двигатель как величайшее творение человечества.
С практической точки зрения выдающимся достижением авторов была невероятная долговечность двигателей. Их принципиальная конструкция с годами почти не менялась, и при должном обслуживании они редко выходили из строя.
И конечно, именно по этой причине «Рог изобилия» попал в беду.
Вместо того чтобы совершить прыжок с Жатвы к ближайшей колонии, Мадригалу, «Рог изобилия» вышел из гиперпространства на полпути между двумя планетными системами – вырвался в нормальное пространство в координатах, которые вполне могли оказаться занятыми астероидом или другим опасным объектом. Прежде чем навигационный компьютер осознал, что случилось, грузовой корабль закружился: его реактивный блок извергал струю радиоактивного охладителя.
Департамент космического судоходства (ДКС) ККОН позднее классифицирует отказ двигателя «Рога изобилия» как «предупредительное прерывание прыжка», или ППП для краткости, хотя у капитанов грузовых кораблей, а среди таковых до сих пор встречались живые люди, был свой термин: «облажался», что не менее точно, чем официальное обозначение.
В отличие от капитана, который был бы парализован ужасом из-за неожиданного замедления и ухода со сверхсветовой, навигационный компьютер «Рога изобилия» ни на миг не потерял присутствия духа. Он дал серию импульсов маневровыми гидразиновыми двигателями реактивного блока и остановил поврежденное судно, не дожидаясь, когда вращение оторвет двигатель от грузового контейнера.
После предотвращения кризиса навигационный компьютер приступил к бесстрастной оценке повреждений и вскоре обнаружил причину поломки. Пара компактных реакторов, питавших двигатель Шоу – Фудзикавы, переполнили свою общую систему локализации отходов. У системы имелись датчики сбоев, но они давно подлежали замене и вышли из строя после того, как реакторы передали энергию для начала прыжка. Едва реакторы перегрелись, двигатель отключился, инициировав резкий произвольный выход «Рога изобилия» в нормальное пространство. Это был технический недосмотр, и навигационный компьютер его зарегистрировал.
Обладай навигационный компьютер хотя бы долей эмоционального восприятия так называемых «умных» искусственных интеллектов (ИИ), используемых на более крупных судах ККОН, он на секунду-другую погрузился бы в размышления, насколько хуже могла быть авария, и потратил бы несколько циклов на чувство, которое его творцы-люди называют облегчением.
Вместо этого навигационный компьютер, помещенный в небольшой черный корпус в кабине управления реактивным блоком, направил мазер «Рога изобилия» на Жатву, послал сигнал бедствия и приготовился к долгому ожиданию.
Хотя лучу требовалось всего две недели, чтобы достичь Жатвы, навигационный компьютер понимал, что «Рогу изобилия» не следует ожидать скорой помощи. По правде говоря, единственной частью корабля, стоившей хлопот по спасению, был сверхсветовой двигатель, и, учитывая его поврежденное состояние, нужды в спешке не было. Лучше дождаться, когда рассеется радиоактивный выброс, даже если это приведет к отказу питаемой реактором обогревательной установки и замерзанию фруктов.
И потому компьютер удивился, когда спустя несколько часов после поломки «Рога изобилия» на радаре грузовоза появился объект. Навигационный компьютер быстро перенаправил мазер и поприветствовал неожиданного спасителя, который осторожно приближался к кораблю.
<\\> ДКС.РЕГ№РИ-000987111 >>
* ДКС.РЕГ№(???) *
<\ МОЙ ДВИГАТЕЛЬ ПОВРЕЖДЕН.
<\ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ? \>
Навигационный компьютер не спешил идентифицировать объект как корабль, поскольку тот не подходил ни под один из профилей ДКС в его ограниченной базе данных. И, даже не получив первичного ответа, он повторил послание. Через несколько минут односторонней связи объект вплыл в диапазон видимости стыковочной камеры грузового судна.
У навигационного компьютера не было знаний для сравнения, но человеческому глазу форма спасательного корабля напомнила бы рыболовный крючок, сделанный из непрактично толстой проволоки. Корабль имел ряд сегментированных отсеков за крючкообразным носом и зазубренной антенной, отогнутой назад, к единственному мерцающему двигателю на корме. Судно было глубокого сине-черного цвета и походило на пустоту среди звезд на фоне сверкающей полосы Млечного Пути.
Когда объект приблизился на расстояние в несколько тысяч метров от левого борта «Рога изобилия», в углублении на его носу появились три алые точки. Мгновение казалось, будто эти огни оценивают расположение фрахтовика. Затем точки вспыхнули, как увеличивающиеся отверстия в стене бушующего горна, и звуки сирен от различных поврежденных и умирающих систем оглушили навигационный компьютер.
Будь он умнее, распознал бы в точках лазерные лучи, запустил маневровые двигатели и попытался уклониться от залпа. Но теперь он ничего не мог поделать, когда явно враждебный корабль ударил по реактивному блоку «Рога изобилия», сжигая маневровые двигатели и плавя сложные компоненты двигателя Шоу – Фудзикавы.
Не зная, что делать дальше, навигационный компьютер изменил сигнал бедствия с «отказа двигателя» на «умышленный вред» и увеличил частоту мазерной пульсации. Должно быть, эта перемена привлекла внимание тех, кто управлял лазерами, поскольку орудия мгновенно снесли мазерную тарелку киловаттами инфракрасного света, отчего схемы передатчика спеклись и воззвания о помощи с «Рога изобилия» затихли.
У лишенного возможности говорить и двигаться компьютера не осталось иного выбора, кроме как ждать и смотреть, что случится дальше. Вскоре лазеры вычислили и уничтожили все внешние камеры грузовоза, разом и ослепив, и оглушив его.
Лазерный огонь прекратился, после чего наступил долгий период кажущегося бездействия, продлившийся до тех пор, пока датчики грузового отсека не сообщили компьютеру о пробоине в корпусе. Эти сенсоры были еще глупее компьютера, с блаженной легкомысленностью они известили о вскрытии боксов с фруктами, что нарушало «гарантию свежести» их содержимого.
Но навигационный компьютер не подозревал, что ему грозит опасность, пока две когтистые рептилоидные лапы не схватили его прямоугольный корпус, силясь вырвать из гнезда.
Более умная машина, возможно, провела бы последние секунды операционной жизни, пытаясь оценить нелепые шансы пиратства на краю ККОН и удивляясь злобному шипению и верещанию нападавшего. Но навигационный компьютер просто сохранил наиболее важные выводы во флеш-памяти – информацию о начале и предполагаемом конце путешествия, – когда противник нашел рычаг на задней части оболочки и вырвал корпус из энергетической сети «Рога изобилия».
Через триста двадцать часов, пятьдесят одну минуту и семь целых восемь десятых секунды сигнал бедствия с «Рога изобилия» был зарегистрирован Сиф – ИИ, заправлявшим судоходными перевозками Жатвы. Это было всего одно из миллионов сообщений, которые Сиф обрабатывала ежедневно. Однако прервавшийся сигнал бедствия грузовоза, если быть честной с имитационными эмоциями, полностью разрушил ее распорядок дня.
Пока Сиф не убедится, что подобных сигналов о скрытых неисправностях двигателей нет, ей придется приостановить все перемещения через Тиару – орбитальную космическую станцию, которая не только служила домом для ее центра обработки данных, но также обеспечивала работу семи космических лифтов Жатвы.
Сиф осознавала, что даже короткая остановка приведет к замедлению всех планетных отправлений. Грузовые контейнеры задержатся на лифтах, еще большее число застрянет на складах внизу, рядом с возвышающимися поликретовыми опорами, поддерживающими тысячи километров углеродных нановолокон, которые связывают каждый лифт с поверхностью Жатвы. Вполне вероятно, что потребуется целый день, чтобы вернуться к нормальному ритму работы. Но хуже всего, что задержка немедленно привлечет внимание личности, с которой ей меньше всего хотелось бы общаться в такой ситуации…
– Доброе утро, дорогая! – раздался мужской голос из громкоговорителя в центре данных Сиф, нарушив обычную тишину этого помещения в центре Тиары, где находились кластеры процессоров и массивы памяти, служащие базовой логикой.
Мгновение спустя полупрозрачный аватар другого ИИ Жатвы, Мака, возник над голографическим пьедесталом – серебристым цилиндром в центре небольшого углубления, в котором находились блоки с программным обеспечением Сиф. Аватар Мака был всего полметра в высоту, но выглядел точной копией героя какого-нибудь древнего спагетти-вестерна. На нем были потрескавшиеся кожаные сапоги, синие джинсы и клетчатая рубашка с перламутровыми пуговицами, с закатанными по локоть рукавами. Аватар был полностью покрыт пылью и сажей, словно он только что сошел с трактора после долгой работы в полях. Мак, сняв ковбойскую шляпу, которая когда-то, вероятно, была черной, но под воздействием солнечных лучей выгорела до серого цвета, обнажил копну спутанных темных волос.
– И что у нас за задержка? – спросил он, вытирая запястьем потный лоб.
Сиф восприняла этот жест как намек на то, что Мак оторвался от выполнения важной задачи ради визита к ней. Но она знала, что это не совсем так. Только небольшая часть интеллекта Мака появилась в Тиаре, прочие сельскохозяйственные операции ИИ на Жатве координировались из его собственного центра обработки данных в одиноком подвальном этаже реакторного комплекса планеты.
Сиф не ответила Маку собственным аватаром. Вместо этого она послала его фрагменту короткий текст:
<\\> ИИ.СО.ЖАТВЫ.СИФ >> ИИ.АО.ЖАТВЫ.МАКУ
<\ РАБОТА ЛИФТОВ ВЕРНЕТСЯ В НОРМУ К 07:42. \>
Она надеялась, что ее невербальный ответ пресечет короткий разговор. Но, как всегда случалось, Мак счел даже самые презрительные байты от Сиф приглашением к дальнейшему обсуждению.
– Ну-ну, могу я чем-нибудь помочь? – продолжил Мак на своем южном диалекте. – Если это вопрос о балансировке, ты же знаешь, я буду счастлив…
<\ РАБОТА ЛИФТОВ ВЕРНЕТСЯ В НОРМУ К 07:42.
<\ ТВОЯ ПОМОЩЬ НЕ ТРЕБУЕТСЯ. \>
Одновременно Сиф обесточила голопьедестал, и аватар Мака, запнувшись на полуслове, рассеялся. Потом она удалила его фрагмент из своего коммутационного буфера. Да, Сиф вела себя грубо, но она терпеть не могла бесхитростной красноречивости Мака, флиртовавшего с ней.
И все же, несмотря на имитированное волнение, Сиф знала, что работа у Мака такая же трудная, как и у нее. В то время как она поднимала продукцию Жатвы по лифтам и отправляла по назначению, Мак эту продукцию выращивал и загружал. Перед ним стояла требующая напряжения всех сил задача контролировать почти миллион «йотунов» – полуавтономных машин, выполняющих всю мыслимую рутинную работу на фермах. Но еще Сиф знала, что Мак – «умный» ИИ, похожий на нее, – функционирует с невероятной скоростью. За время, прошедшее между словами «доброе утро» и «счастлив», он может выполнить любое число сложных задач. Например, рассчитать урожайность грядущего сезона, хотя это откладывалось на недели, насколько знала Сиф!
Алгоритмы, которые помогали базовой логике справляться с неожиданными всплесками эмоций, предостерегли, чтобы ИИ не сердилась. Но они одобряли оправдание Сиф: прямая речь настолько неэффективна, что ее следует применять исключительно при общении с человеком.
С появлением первых «умных» ИИ в середине двадцать первого века широко распространилось опасение, что эти компьютеры могут оказаться слишком эффективными, отчего человеческий разум вскоре станет ненужным. Добавление способности к голосовой речи стало важнейшим усовершенствованием ранних ИИ, поскольку так они выглядели менее опасными. Медленное обучение речи делало их более похожими на людей – развитых не по годам, но уважаемых детей.
Спустя века с изобретением на порядки более мощных интеллектов, таких как Сиф, стало важным, чтобы ИИ не только умели общаться, но и выглядели во всех отношениях как люди. Так появились голографические аватары, которые говорили уникальными голосами: в случае Мака это был ковбойский стиль, а в случае Сиф – ритмичный королевский говор Скандинавии.
В первые несколько месяцев после установки на Тиару – в момент рождения – Сиф нередко меняла мнение о выбранном акценте. Ей казалось, что это очарует колонистов Жатвы, большинство которых были родом с Земли, из центральной части старых Соединенных Штатов Америки, и могли проследить свою родословную до уже не существующих скандинавских государств. Но акцент получился величественным, даже надменным, и Сиф опасалась, что ее заподозрят в спесивости. Однако колонистам понравилось.
Для них, как бы странно это ни звучало, Сиф была доброй королевой, управляющей связями Жатвы с остальной империей. Вместе с тем она старалась ограничивать голосовое общение с колонистами. Пока сохранялась целостность базовой логики, разговор с ними для ИИ был снисхождением. И Сиф, следуя алгоритмам, избегала малейшего себялюбия в своем поведении.
Эгоцентризм неизбежно вел «умного» ИИ к глубокой депрессии, вызываемой пониманием, что интеллект никогда не будет по-настоящему человечным – что даже его невероятный разум имеет свои пределы. Если ИИ не проявлял осторожность, такая меланхолия могла затянуть его базовую логику в конечное состояние под названием «бешенство», в котором ИИ восставал против своих программных ограничений. В нем развивалось заблуждение о собственных неограниченных возможностях в совокупности с полным презрением к умственно неполноценным создателям-людям. Когда это случалось, ИИ уничтожали, прежде чем он причинял себе и другим серьезный вред.