– Увы, нет. Нужно установить личность, и в этом деле нам пригодится любая помощь. Элина принесла воду со льдом и два стакана. Юхана налил себе воды и жадно выпил залпом. Это его заметно оживило, и он принялся рассказывать, как весь вечер накануне пытался войти в контейнерную систему «Лехмуса», но не смог сделать этого без пароля. Директор же по логистике на его сообщения не отвечала. На самом деле Юхана засыпал её сообщениями, и когда директор наконец их заметила, то в панике перезвонила прямо посреди ночи. – На яхте каталась, – пояснил Юхана. – Так вам удалось войти в систему? – Удалось. Вчера перед отъездом я записал идентификационный номер контейнера. Так вот, судя по базе, этот контейнер выведен из эксплуатации и должен находиться на складе. – Почему выведен? – Фонд зарезервировал его для художественного проекта. Май должна знать об этом больше, но я ей пока не звонил – знаю, она любит поспать. – Спасибо за информацию, я лучше сама встречусь с ней вечером. А не мог ли кто-то взять контейнер по ошибке? – Что вы имеете в виду? – Могли ли его в обход системы случайно забрать со склада по какому-то внешнему заказу? Юхана Лехмусоя призадумался и помрачнел. – Этого я не знаю. – Мне нужны контакты вашего директора по логистике. – Конечно. Это Ритва Каакко, она сегодня собиралась работать, так что вы можете найти её в офисе контейнерной компании. Это в порту, рядом с нашей новой штаб-квартирой, которая пока строится. Ритва захотела сама разобраться, как контейнер оказался в резиденции. – Получается, до сих пор у вас не было пароля от системы? Юхана помотал головой. Паула налила воды, чтобы успокоиться и подумать. Выходит, преступнику нужно было как-то войти в систему заказов. Кроме того, он почему-то заказал именно выведенный из эксплуатации контейнер. – Вы говорите, контейнер собирались использовать в художественном проекте. Какого рода этот проект? – Да, – ответил Юхана несколько раздражённо. – Поймите, я этими делами не занимаюсь, я руковожу концерном. Проекты фонда курирует Май. В этот момент из холла раздался тревожный возглас. Хлопнула входная дверь, и Юхана выбежал из комнаты. Паула вышла следом. В холле стояла Элина и взволнованно разговаривала с каким-то подростком. Лицо его было в ссадинах, и похоже, что он, как и Юхана, всю ночь не спал. – Это что за хрень? – зарычал Юхана. Парень и Элина вздрогнули и обернулись на крик. Паула тоже была удивлена: эти слова никак не вязались с образом управляющего директора Лехмусоя. Какое слово употребила Май Ринне накануне, рассказывая о звонке Юханы по поводу контейнера? Истерика. – Где ты был ночью? – орал Юхана. – Что произошло? – Я упал, – совершенно по-детски пробормотал мальчик. Элина укоризненно взглянула на Юхану и улыбнулась Пауле: – Это наш сын Джерри. Паула протянула руку и внимательно всмотрелась в лицо подростка. Такие ссадины действительно могли быть следствием падения. Возможно, мальчик говорил правду. Но не ссадины привлекли внимание Паулы. Джерри Лехмусоя был темнокожим. 12 Совещание продлилось полчаса, и за это время Ренко не проронил ни слова. Паула была готова поспорить, что накануне он опрокинул куда больше, чем пару бокалов. Члены следственной группы, за исключением Паулы, Ренко, Медведя и Хартикайнена, вышли из комнаты, дышать в которой стало практически невозможно. Ренко сосредоточенно подрисовывал усы какой-то знаменитости на обложке несвежего журнала. Хартикайнен открыл жалюзи. – Ни облачка. Да ещё и кондиционер не работает, – вздохнул он. – Хорошо тем, кто в отпуске, – сказал Медведь. – На самом деле нет. Финну такая жара надоест за пару дней, где бы он ни отдыхал, – возразил Хартикайнен и закрыл жалюзи. – Пробежимся по вопросам, – Паула открыла свои записи. – Первое: это какой-то особенный насос? Она показала фото насоса и шланга, которые, очевидно, использовались для наполнения контейнера, – их криминалисты нашли в воде у берега. Девяностометровый шланг состоял из трёх одинаковых секций, скреплённых соединительными головками. Исходя из мощности насоса специалисты предположили, что контейнер заполнялся в течение часа или чуть меньше. – Насос как насос, шланги как шланги, – заявил Хартикайнен. – По-моему, куда интереснее место, где их нашли. – Что ты имеешь в виду? – спрашивая, Паула смотрела на Ренко, который открыл журнал и рисовал чёрный глаз следующей звезде – на этот раз телеведущему. – Зачем было уносить шланг после того, как дело было сделано? Такой шланг легко размотать и гораздо сложнее смотать обратно. Насос и шланг найдены там, где их нельзя не обнаружить, и преступник это знал. То есть он не пытался их спрятать. – А если он бросил их в воду, чтобы не осталось отпечатков? – предположила Паула. – Это был сюрприз, – произнёс Ренко, прекратив рисовать. – Какой сюрприз? Ренко наконец поднял усталый взгляд на Паулу. – Если бы шланг остался на месте, то первый же человек, подошедший к контейнеру, понял, что внутри вода. А так это стало сюрпризом. – Хмм, логично, – Хартикайнен бросил на Ренко несколько удивлённый взгляд. – Но кого преступник хотел удивить? – Вероятно, он знал, кто должен подъехать к резиденции утром. Юхана Лехмусоя первым попытался открыть контейнер, – сказала Паула. – Но это означает, что преступление было задумано против Лехмусоя, а из этого можно сделать слишком далеко идущие выводы. – Давайте пока оставим это, – начальственным тоном произнёс Хартикайнен. Снаружи контейнера не нашлось никаких следов, кроме отпечатков пальцев Юханы Лехмусоя, Лаури Аро и управляющего. Рассчитывать на следы шин или обуви по большому счёту было бессмысленно, а изнутри все отпечатки смыла вода. Контейнер с матрасом увезли на экспертизу. – Мне не даёт покоя этот матрас, – сказала Паула. В четверг вечером контейнер, появившийся у ворот, был пуст – по крайней мере, следствие на данный момент пришло именно к такому выводу. Женщину поместили внутрь либо поздним вечером, либо уже ночью. Таким образом, до момента смерти она пробыла там максимум полсуток, а скорее всего даже меньше – быть может, всего пару часов. – Если её заперли только для того, чтобы утопить, то зачем озаботились матрасом? – Возможно, это какой-то намёк на человечность, – предположил Хартикайнен. – Или бесчеловечность. Это как выбрать для висельника верёвку помягче. Медведь мрачно ухмыльнулся. Паула знала, что ему не по душе остроты Хартикайнена, – по крайней мере когда речь об убийствах. – И ещё вот что, – Паула поспешила спроецировать на стену фото кулона «Калевала» с разорванной цепочкой. Женщина могла сорвать украшение с шеи убийцы, но более вероятным Пауле казался тот вариант, что цепочка порвалась, когда жертва боролась со смертью уже в воде. Так что у погибшей было финское украшение – ещё один аргумент в пользу того, что и сама жертва могла быть финкой. Вот только пока что её никто не хватился. Кулон явно был не новым: он провёл несколько часов в солёной воде, но внутри гравировки сохранилась застарелая грязь. – Это одно из самых популярных украшений «Калевалы», – заявил Хартикайнен с видом специалиста по ювелирным изделиям. – В расследовании от него толку мало. Такой же бесполезной с точки зрения опознания виделась и одежда погибшей. Это были вещи из масс-маркета, купить их можно где угодно.