Элина высморкалась в салфетку, оставшуюся, судя по красному узору, ещё с рождественской вечеринки в отделе. – Что-то случилось с Джерри? – спросила Паула, когда женщина чуть успокоилась. – Я нигде не могу его найти, он не берёт трубку, – пролепетала Элина. – Я видела, как вечером он куда-то ушёл, но не переживала – он и раньше уходил без спроса и возвращался ночью. Я заснула на диване, пока ждала его, и проснулась от сообщения. Паула заметила, что женщина говорит лишь о себе, не упоминая Юхану. Неужели она приехала сюда одна в таком состоянии? Элина положила телефон на стол и открыла последнее полученное сообщение. Оно оказалось голосовым. – Послушайте, – прошептала Элина. Поначалу слышался просто шорох – очевидно, из-за плохого качества записи. Затем что-то звякнуло, после чего раздался металлический лязг. Паула узнала эти звуки мгновенно. Она слышала их трое суток назад, когда попросила закрыть дверь контейнера, чтобы остаться внутри с телом Раухи. Но вот другие звуки, последовавшие за этими, заставили её похолодеть. А Элина, услышав их, вскрикнула и зажала уши руками. Гулкие удары – сначала они были редкими, затем стали намного чаще. Их смысл был ужасающе ясен. Кто-то в панике стучал в стену. В металлическую стену. Тум тум тум. Тум тум тум тум тум тум тум тум. 18 Огни грузового судна исчезают за горизонтом. Волны настойчиво накатывают на берег – будто хотят поведать какую-то историю. Я вожу пальцем по звёздному небу, как при игре в точки. Рядом с Южным Крестом вырисовывается галочка. Я словно помечаю это место на карте сокровищ. Луны на небе не видно, лишь звёзды. Тьма обнимает меня. Я поглаживаю живот – как новорождённый серп луны, которого ещё не видно. Живот будет расти с каждым месяцем и в следующее полнолуние уже немного округлится. Мой звёздный ребёночек. Лунный малыш. Если будет девочка, назову её Луной. Эта мысль не покидает мою голову сейчас, когда я смотрю на небо. Хочется спросить Юхану, нравится ли ему это имя. Но Юхана пока ничего не знает. Я не осмелилась сказать. Расскажу лишь тогда, когда буду уверена, что не потеряю ребёнка. В следующее полнолуние. Он наливает мне вина. Я не отказываюсь, могу выпить пару бокалов. Едва ли это навредит малышу. Я пью медленно, с этого момента уже есть риск разомлеть. Мне спокойно. Тьма не пугает меня, а укрывает, словно тёплое одеяло. Волны грохоча накатывают на берег и с шелестом отступают обратно. О чём они хотят рассказать? Наверняка о чём-то древнем, что поймёт только сидящая на камне ящерка, но не я. Вместе с волнами приходит солёный запах моря, он кажется тяжёлым, но когда я вдыхаю атлантический ветер полной грудью, то чувствую лёгкость. Огни кораблей на горизонте мешаются с низкими звёздами. Я пытаюсь представить, с чем, откуда и куда плывут эти контейнеровозы. Мир – гигантский муравейник, но этот берег – пляж необитаемого острова для двоих, пусть за ним и начинается целый континент. Ночь куполом опускается на нас. Есть лишь море и пляж:, мы двое и звёзды, просвечивающие сквозь бокал. Юхана прерывает мои размышления – он с беспокойством говорит, что нам пора. Почему? Он вглядывается в темноту и повторяет: надо идти. Поднимаясь, я понимаю, чем встревожен Юхана, – во тьме ощущается движение. Между дюн я различаю силуэты гиен. Их глаза зловеще сверкают в темноте. Я вцепляюсь в руку Юханы. Он с улыбкой говорит, что бояться не нужно. И всё же я содрогаюсь от их пронзительного, высокого смеха. Так смеются молодые гиены. Райского острова, который я нарисовала в воображении, на самом деле не существует. В отличие от гиен. Из-за них приходится постоянно быть настороже. Я поглаживаю живот. Обещаю себе никогда не забывать эти светящиеся глаза и не поддаваться ложному чувству безопасности. Они всегда рыщут поблизости и подкрадываются совсем близко, если хоть на мгновение о них забыть. Думая о гиенах, я не могу не думать о Ханнесе. Именно Ханнес – та самая гиена, с которой всё время нужно быть начеку. Глупо было бы представлять его львом – старым самцом, защищающим прайд. У Ханнеса душа гиены. Я уже предвижу, что эти звери очень скоро вторгнутся в мои сны. И пусть в моём сердце Юхана, в голове всегда звучит требовательный голос Ханнеса. Я держусь за подаренный Юханой кулон как за амулет, приносящий счастье. «Он защитит от любого зла», – сказал Юхана, вручая его мне. Когда машина отъезжает от пляжа, я слышу позади низкий смех старой гиены. Часть 3 1 Горячее марево висело над полем где-то в юго-западной Финляндии. Через поле проходило шоссе, сверкающий в лучах солнца синий трактор приближался к месту, откуда в обе стороны можно было свернуть на траву. Аккурат перед поворотом трактор остановился. Водитель посмотрел в боковое зеркало, удостоверился, что никто не несётся позади, ослеплённый солнцем, и только после этого свернул. Трава с этой стороны дороги уже была наполовину скошена. Трактор вырулил на середину поля, развернулся и подъехал задом к косилке. Из кабины вышел водитель – он выглядел молодо, но его движения были по-хозяйски уверенными. На нём были шорты, бейсболка и шумоподавляющие наушники. Мужчина окинул взглядом поле с той стороны дороги, где ещё только предстояло косить. Затем перевёл взгляд на безоблачное небо и улыбнулся. Спешки не было. Жара фермеру как раз на руку. Он закрепил косилку позади трактора и залез в кабину. Трактор тронулся с места. Сенокос – занятие медитативное. Так он говорил своей бывшей девушке, которая, несмотря на все его старания, собрала вещи всего через полгода жизни на ферме. Добравшись до дальнего угла поля, водитель краем глаза заметил, что на шоссе стоит гигантский грузовик. Присмотревшись, мужчина издал возглас удивления. У съезда с другой стороны дороги находился автокран. Под его стрелой покачивался синий контейнер, который явно собирались опустить прямо в траву. – Какого хрена! – закричал тракторист. И вдобавок понял, что край косилки угодил в канаву. Резко затормозив, он выругался так громко, что услышал свой голос через наушники. Затем заглушил мотор, поспешно выскочил из кабины, споткнулся и упал в свежескошеное сено. Соломинки налипли на вспотевшее лицо, мужчина сорвал бейсболку, и наушники оказались на земле. Хорошее настроение улетучилось. Поднявшись на ноги, он увидел, что контейнер уже стоит на краю поля. Тросы, которые только что удерживали его в воздухе, теперь провисали и позвякивали, ударяясь о металл. Крановщик вышел из кабины и уверенными движениями отцепил тросы. Тракторист издалека разглядел загорелую мускулистую фигуру и даже почувствовал лёгкий укол зависти. Неужели фермер зачем-то заказал контейнер и просто забыл об этом? Или это сделал кто-то другой? Нет. Придумать разумное объяснение внезапному появлению контейнера в чистом поле так и не получилось. Хотя, возможно, его собирались забрать отсюда куда-либо ещё. Солнце обжигало лоб. Это заставило мужчину прервать раздумья, он подобрал бейсболку, нацепил наушники на шею и пошёл через поле, ускоряя шаг: крановщик уже закончил и собирался залезть в кабину. – Эй! – закричал тракторист, размахивая руками. Руки у него были совсем бледные. На бегу он успел подумать о том, что негоже всё время торчать в коровнике, нужно больше бывать на свежем воздухе. Работа крановщиком, например, точно способствует загару. – Эй, это моё поле! – кричал он. Крановщик заметил его и поднёс ладонь к глазам. На его предплечье красовалась большая синяя татуировка, но трактористу уже было не до сопоставлений. Как-никак он владел этой землёй, а тут кто-то вдруг привёз на его поле нечто, чего здесь быть никак не должно. 2