– Есть-есть-есть-есть! – Чертовы питомцы, – пробурчала Жюли с улыбкой. Орье подала еду, а Вульф разлил сок по стаканам. На большее его мелкой моторики пока не хватало. Приходилось тренироваться по много часов в день, но упорство в экзерсисах вознаграждалось. Реабилитация шла споро. – Сегодня мы с дедушкой будем проходить очень-очень новый тест, – проговорила Банни с набитым ртом. – Профессор говорит, что пока не может вычленить Мару в структуре личности Банни, – пояснила Орье. – Он настаивает на сеансе КОС. – Эту идею подкинул ему Пейтон? Жюли пожала плечами. – Мы еще не готовы. – Знаю. Алекс напрягся, обдумывая услышанное, а Орье убрала пустые тарелки и разлила всем кофе, обронив как бы невзначай: – Директор сегодня хотел заскочить к тебе, пока мы будем в офисе. – Зачем? – Обсудить рабочие моменты. – Зараза! – Ты примешь его? – Разве у меня есть выбор? Банни радостно захлопала в ладоши: – У папки есть для тебя предложение, Алекс Вульф. Для всех нас. Новая работенка! Полиция снов. – Это еще чего? – скривился Алекс. – Все при встрече. Вульф с Орье переглянулись. – Ты знала? – Нет. Банни обрадовалась своей приобщенности к тайне, о которой не ведают взрослые: – Папка сказал, что вы могли испортить сюрприз. – Сюрприз кому? – Очень-очень плохим людям. Еще он сказал, что весь сыр-бор с кошмарами и Марой ради создания этой самой полиции. Я поклялась на мизинчиках, что сохраню этот секретик. Ой… похоже, все-таки разболтала… Орье поджала губы: – Я сегодня расспрошу Стейнбека, а ты не давай спуску Пейтону. – Так точно, мэм! – отсалютовал ей Вульф. – Не паясничай! – пригрозила она Алексу, а затем добавила, обращаясь к Банни: – Собирайся. Скоро выезжаем. Девочка пулей унеслась наверх в свою комнату готовиться к очередному посещению Конторы. Орье загрузила грязную посуду в посудомойку, быстро переоделась сама и проследила за переодеваниями Банни. Алекс вышел на крыльцо, чтобы проводить их. – Занимайся сегодня как следует, – бросила ему напоследок Орье, вырулив из гаража на подъездную дорожку. – Не филонь. Он помахал им вслед и пошел исполнять каждодневный ритуал терапевтических упражнений. Дело шло бодро, и Вульф не заметил, как пролетело несколько часов. К реальности его вернул гул двигателя приближающейся к дому машины. Он сполоснул лицо и пошел наливать сок для себя и незваного гостя. В дверь постучали. – Войдите! Пейтон открыл дверь и по-хозяйски прошел в холл. На парковке у дома Алекс заметил седан службы психологического мониторинга с рыжим водителем за рулем. – Добрый день, Алекс. – Директор, – кивнул тот в ответ. – Гловер теперь подрабатывает водителем на полставки? – Я немногим могу доверять. – Он не зайдет? – Этот разговор только для наших с вами ушей. – Ваше доверие весьма своеобразно, – хмыкнул Вульф. – Берите сок и пойдемте полюбуемся океаном. В конце концов, за эти сногсшибательные виды вы платите из своего кармана. Алекс провел директора на пирс и устроился, свесив ступни к воде. Пейтон примостился рядом, кое-как справившись со своей больной ногой. – Отчего вы не искорените последствия травмы? – спросил Вульф. – Некоторые шрамы служат нам каждодневным напоминанием о собственной глупости. Знаю, вы не одобряете моих подходов, но мне и не нужно ваше одобрение. Просто хочу, чтобы вы поняли, что стоит на кону. – Разве проникновенной речи в кошмаре Банни было недостаточно? – Это была идея Стейнбека, – отмахнулся директор. – Порой наши высказанные вслух мечтания выглядят больной фантазией психопата. Отличие заключается в том, что здоровый человек никогда не станет претворять подобные замыслы в жизнь. Это был «олл ин» – ход, заставивший всех игроков раскрыть свои карты. – Я заинтригован. В чем смысл? – Моей работе мешали, и пришла пора избавиться от паразитов. – Вы рискнули, и пострадало множество сотрудников Конторы. – Есть и позитивное зерно. Я проверил своих психонавтов в полевых условиях и получил то, что планировал изначально. Рычаг давления. Туза в рукаве. – Туза? – Играя с шулерами, даже талантливые игроки остаются в дураках. Позвольте поведать вам историю о трех юношах. Они хотели излечить мир при помощи сладких грез, но у них не было ничего кроме теорий и идей. Первые требовали доказательств, вторые – реализации. Современная наука – это прежде всего вложенные инвесторами деньги, и как однажды сказал этим молодым людям мистер Стейнбек: «Если твои идеи неинтересны для бизнеса, то ты неинтересен вообще». Не единожды осмеянные, амбициозные исследователи изменили подход, поработали над подачей, маркетинговой стратегией и добились успеха. Их работой заинтересовались. «Как насчет социального контроля или военного применения?» – уточнили государственные инвестиционные аналитики. Поначалу для трех мечтателей это не стало проблемой. Они слабо понимали, о чем шла речь. Слишком велико было их желание самореализоваться. Им предложили набраться опыта, работая по правительственным контрактам, а потом пообещали полный карт-бланш в их собственных исследованиях вместе с увесистым пакетом инвестиций. Они подписали договор с дьяволом, имевшим мягкий французский говор и интеллигентный внешний вид. Он был щедр на знания и советы, но по горькой иронии судьбы сам оказался лишь пешкой в вероломной игре политиков. Дьявол нужен, чтобы у Бога была хорошая репутация, хотя даже у демонов иногда просыпается совесть. Он был снят с игральной доски. Теперь роль дьявола была уготована трем молодым ученым. Они видели много ужасных вещей на пути к воплощению своей мечты. Их знания использовались, чтобы творить зло из геополитических соображений. Экзистенциальный кризис не заставил себя долго ждать. Первый юноша сдался и сгорел, как римская свеча. Он погряз в глубочайшей депрессии и бесчисленных зависимостях. Второй боролся и нацепил терновый венец правдоруба, попытавшись донести свою историю до независимых общественных институтов. Он исчез без следа. Третий остался в рамках системы, потому что считал, что только изнутри можно внести хоть какие-то изменения. Он принял правила игры и тихонечко ждал своего часа. – И вы дождались. Заручились доверием и поддержкой, а потом нанесли удар. Создали пси-оружие. – Верно. В рамках системы у тебя должно быть конкурентное преимущество. Так работают капитализм и демократия. Они хороши ровно до той поры, пока у тебя под подушкой хранится мощный хорошо смазанный ствол для защиты собственной свободы. Есть старая техасская поговорка. Если твоя пушка покрыта ржой и не внушает страха, всегда найдется сердобольный сосед, рискнувший проверить ее на осечку. Иногда одно обладание новым оружием, не имеющим аналогов, способно заставить любые силы считаться с тобой. В алчной тяге к знаниям мы отворили врата в наши сны, но теперь в моих силах создать организацию, контролирующую противоправную деятельность в этой сфере. В том числе и со стороны правительства. – Пресловутую полицию снов? Звучит претенциозно. – Название придумала Банни. Она всегда любила глупые фильмы. – Вы пытаетесь обуздать то, что сами создали. – Мы не властны над судьбой своих творений, но в наших силах нести ответственность. Я принимаю ее и буду бороться, чего бы это ни стоило. – Например, страданий бедной девочки? – Не разыгрывайте опороченную невинность. Довольно рефлексии. В ответ на вечную дилемму о слезинке ребенка, скажу так: «Если боль этой несчастной принесла хоть толику справедливости в наш жестокий мир хищников – пускай рыдает!» – Для чего вам я? – Вы уникальны, как и каждый мой сотрудник. Вы идеальные инструменты для предстоящей работы по защите общественного сознания. Знаете, что такое сознание, Алекс? Давным-давно оно возникло как цензор рефлексов в быстро развивающейся центральной нервной системе. Это дорожный указатель на перепутьях внутривидовых и межвидовых взаимодействий. Эволюционный костыль, позволяющий неокрепшему мозгу быстрее встать на ноги. Небольшой заступ за линию старта, дающий весомую выгоду в гонке при всех прочих равных. Пройдем путь от простого к сложному. Что выбрать, когда ты тонешь: вдохнуть полной грудью из-за нехватки кислорода или задержать дыхание в надежде спастись? Что важнее при пожаре: страх сгореть заживо или будущее твоего потомства, отрезанного стеной пламени? Что правильнее при нападении врага: спасти свою шкуру в чаще леса или встать сплоченным строем, отразив внешнюю угрозу? Итог этих выборов известен. Наш вид взобрался на вершину пищевой цепи. Когда у человечества не осталось значимых конкурентов, сознание оказалось ненужно. Оно превратилось в заскорузлый бюрократический аппарат, погрязший в собственной избыточности с бесчисленными правилами и устоями, – в ту самую пресловутую Контору. Мы перестали получать удовольствие от выживания и развития, от прогресса и размножения. Нам этого стало мало. Разум превратил нас в скаредных гедонистов, наслаждающихся фрактальными узорами, музыкальными гармониками, математическими формулами и бесконечным самокопанием с производством терабайтов бессмысленной вирусной информации. Мы все блуждаем в своих конторах. Мы в тупике. Вы поняли, для чего был создан «Раав»? – Чтобы посеять панику и безумие в стан врага, и тот своими руками открыл ворота захватчикам. Чтобы получить на захваченных территориях общество идеальных безмозглых болванчиков, которыми можно легко манипулировать. – Такие предположения подсказала вам ваша контора, Алекс. Они лежат на поверхности. Правда чуть глубже. «Раав» – это эксперимент, вирус, что убивает самосознание. Для успешности биологического вида в долгосрочной многовековой перспективе разум не нужен вообще. Он якорь. Прогресс достигается из бесчисленных повторений. Проб и ошибок. Из опыта. Любой ученый подскажет: хочешь прорыва, когда ты застрял в работе, – отключись и займись рутиной. Самые лучшие спортсмены действуют на инстинктах. Быстрее, чем рождается тень мысли. Виртуозные музыканты никогда не следят за пальцами при игре – это верный путь к провалу. В успехе нет сознательного компонента. Только опыт и подсознательная работа мозга. Сознательное служит пояснительной запиской глупому Квазимодо нашего «Я», живущему на чердаке Собора Парижской Богоматери центральной нервной системы. Оно рудимент альфа-вида. – Как я понял, «Раав» был призван исключить из уравнения переменную человеческого сознания? – Да. Таков был замысел наших властвующих социопатов. Попытка искусственно раскрутить спираль эволюции, зашедшей в тупик. – Но у этого подхода нашлись противники, верно? – Все так. Церковь «Единения». Ее служители возвели сознание в абсолют. Они пытаются взрастить симбионт миллионов «Я», что переплюнет квантовые компьютерные системы. Лепят из сырой глины человеческих душ карманного божка, запершись под сводами душных храмов и вознося молитвы нейроинтерфейсам и инфосети.