— Пожалуйста. Я пятьсот лет не пробовал винограда. — А я здесь при чем? — От произнесенного «пожалуйста» Регина чуть со стула не свалилась. — Теперь я могу ощущать вкус еды. Я чувствую все то, что чувствуешь ты, Джин. Съешь виноград. — Что ты со мной сделал? — Регина взяла виноградину в рот, раздавила ее зубами и постаралась как можно быстрее проглотить. Проще уступить, чем выслушивать его нытье! — Спасибо. Ты меня очень разозлила ложью, Регина. И я не сдержался. О, боги, он назвал ее по имени! Это, наверное, очень плохой признак? — Я пил твой страх и желания принца Темного Дола, я пил твою кровь — пьянящую, как изысканное шампанское, и совершенно не думал о последствиях. Ты пришла добровольно в мой дом, ты добровольно подставила шею, я не нарушал законов. Я почти осушил тебя. Ты умирала, Джин. — И почему я не умерла? — хмуро спросила Регина, катая по белоснежной скатерти виноградину. — Я не позволил. — Это было произнесено с легким удивлением, будто вампир сам не верил в то, что сделал. — Я поделился с тобой силой. Дал попробовать свою кровь. — Я теперь вампир? — Нет, — улыбнулся Лоренцо. — Было бы расточительно создавать вампира из такого многообещающего экземпляра. — Я могу смотреть в глаза таким, как ты. — Да, моя дорогая. — Тебе тоже? Ты не сможешь больше туманить мне мозг? — Если только ты этого сама захочешь. — Лоренцо развел руками. — Кто такие Тени? — Отражение своего Мастера. — Ты бы мог не юлить, а объяснить все нормально? — разозлилась Регина. — Мы несовершенны — лишь первый луч поднимется над горизонтом, я должен удалиться во тьму, туда, где не бывает солнца. Во тьме нет теней, они бывают только на свету. Когда Мастера нет, за него говорит его Тень. — Что-то типа доверенного слуги? — саркастически уточнила Регина. — Скорее, младшего делового партнера, — без улыбки сообщил Лоренцо. — И в чем подвох? — Тень не может существовать без создавшего ее мастера, как и Мастер не сможет существовать без своей Тени. Они неразлучны. Зато ты будешь жить так же долго, как я. Ты не будешь стареть. Тебя будет очень сложно убить, почти невозможно. — А тебя? — Регина со злостью раздавила виноградину, сок брызнул на белоснежную рубашку вампира. — Тень усилит Мастера. — Сука! — Регина вскочила и заметалась по комнате, злясь еще больше от звяканья цепи. — Расчетливая сволочь! А меня ты спросил, хочу ли я жить вечно рядом с тем, кто меня унизил? — Другого способа спасти тебе жизнь не было, — совсем по-человечески пожал плечами Лоренцо. — Я так решил. На тебе моя метка, все видят, что ты принадлежишь мне. Осталось еще две. Попроси меня сделать это, l'аnimа miа. Ты будешь моей душой, тем, что у меня отняли много веков назад. Человек, почти равный мне по силам. — Да пошел ты! Не смей ко мне прикасаться! Я никогда не буду служить таким, как ты! Лоренцо тихо рассмеялся, и от его смеха Регина невольно остановилась и поежилась. — Своим непослушанием ты подрываешь мой авторитет. Многие хотят занять место владыки города, многие попробуют через тебя добраться до моего горла. Многим ты будешь мешать, потому что твое присутствие укрепляет меня, делает неуязвимым. Что ты будешь делать, если я сниму с тебя защиту, Регина? «Гад!» — едва не выплюнула ему в лицо, но каким-то чудом удержалась, лишь сжала кулаки. — Если ты умрешь, я смогу это пережить, хотя мне и будет больно, но ты не переживешь моей смерти, Джин. Попроси меня подарить тебе еще две метки и закончить привязку. — Нет! Я лучше умру. Я так тебя ненавижу, что от мысли провести рядом с тобой вечность меня начинает трясти. — Регина вдруг ощутила себя одинокой, беззащитной и очень маленькой. Боевой пыл пропал вместе со злостью, им на смену пришла звериная тоска и безысходность. С кем она пытается бороться? С монстром, который все уже решил. Она всхлипнула и без сил опустилась на ковер. Звякнула цепь, и Регина с отчаянием оттолкнула ее как можно дальше от себя. — Думаешь, если держать меня на цепи, как собаку, я прощу тебя? — Ты меня простишь, мой упрямый журналист. И полюбишь. Я в этом не сомневаюсь, — вкрадчиво пронеслось по комнате вместе с легким дуновением ночного ветерка. — Цепь — это необходимость, не наказание. Чистое железо, покрытое серебром, зачарованное против фэйри и оборотней. Я беспокоюсь о твоей безопасности и не хочу, чтобы Видальдас выкрал тебя до того, как я смогу завершить ритуал. — Зачем я ему? — невесело поинтересовалась Регина, невидяще глядя на цепь. — Снять долг плоти, конечно, — весело ответил Лоренцо. — Ты унизила его, и он постарается отомстить, — Я? Унизила? — О да, — довольно оскалил клыки вампир. — Он в бешенстве. Чокнутые. Они все здесь чокнутые. Тут ей пришла в голову одна мысль, и она решила воспользоваться разговорчивостью мастера вампиров, чтобы уточнить: — Ты поставил мне первую метку, когда делился силой? — медленно, взвешивая каждое слово, начала она. Лоренцо согласно склонил голову. — Это срабатывает со всеми? Что происходит, когда силой делится оборотень? Вампир замер. Просто замер, но ей показалось, что он исчез из комнаты. — Почему ты спрашиваешь? — прошелестело словно бы отовсюду сразу; губы вампира едва шевельнулись, он так и продолжал изображать статую. — Ненавижу, когда мне отвечают вопросом на вопрос. — Регина поднялась с пола и сделала шаг к столу. — Ответь мне, Джин, — потребовал он все тем же потусторонним голосом. — У меня есть имя, — напомнила она, глядя ему в глаза. — Мне оно не нравится, — сказал он еще тише. В комнате ощутимо похолодало. — Отвечай. Отличные спецэффекты, похоже, мне удалось довести его до белого каления, отстраненно подумала Регина. Нормальный человек сейчас должен бы задыхаться от страха, а мне… — Мне просто любопытно, — спокойно ответила она, удивляясь собственному спокойствию. — Ты лжешь. Ты опять лжешь. Кто из оборотней делился с тобой силой? Мэтью? — голос Лоренцо прошел по телу колючим льдом, и Регина вскрикнула: апатичное спокойствие слетело с нее, будто она внезапно проснулась. — Нет! — выпалила она, почему-то испугавшись за волка. — Это правда, — произнес вампир, едва заметно улыбнувшись. Потусторонняя жуть утихла, и Регина выдохнула, тщетно пытаясь скрыть облегчение. Злости как не бывало, впрочем, страха тоже. Одна лишь усталость. — Что еще ты получила, кроме возможности смотреть нам в глаза? — Я чувствую вашу силу. — Она зябко запахнулась в халат. Перечить Лоренцо больше не хотелось. — Не знаю, как это объяснить, но чувствую. Когда Борис подошел, я знала, что он намного сильнее Томаса, но слабее тебя. — Вот как… любопытно, любопытно… — Вампир очеловечивался на глазах: развалился в кресле, склонив голову набок, и рассматривал Регину с откровенным интересом исследователя. — Я знаю лишь одно существо в моем окружении, кому подвластно чувствовать наш возраст и нашу силу… И этот strоnzо не боится серебра… Не так ли, моя дорогая? Иди ко мне. Регина затравленно смотрела на самодовольно ухмыляющегося вампира. Подойти? Добровольно? Да ни за что! — Ты согласна принять мои метки? — Лоренцо встал и начал расстегивать рубашку. Регине казалось, время застыло и повернуло вспять, а ее саму засасывает в ужасные воспоминания, словно в болото. Лоренцо же словно ничего не замечал. — Секс с вампиром — это совершенно не то же самое, что секс с человеком, моя маленькая лгунишка. Позволь, я покажу тебе. Снова? Ни за что! Она метнулась к окну и, вцепившись в подоконник, прошептала непослушными губами: — Не подходи ко мне, пожалуйста, — ее трясло от отчаяния. — Я выброшусь! Клянусь, я выброшусь! Внизу горели огни, гуляли нарядные люди, и никому не было дела до отчаявшейся девушки, стоящей у окна. Регине казалось, что там, внизу, лежит другой мир. Мир, в который ей никогда не вернуться. — Выпрыгну, — шепнула она еще тише. — Посмотри на меня, Джин, — голос мягким шелком погладил по спине, Регина вздрогнула, и вдруг поняла, что ее больше не трясет. Словно воспоминания отдалились, стали чужими. Словно все произошло не с ней, а с кем-то из того, заоконного мира, а она была лишь зрителем. — Только посмотри. Она против воли подняла голову, слишком уж не вязалась просьба в его голосе с образом жестокого, ни в грош никого не ставящего мастера города. — Разве я недостаточно красив? — Лоренцо больше не улыбался, но и не раздевался дальше, его пальцы замерли на нерасстегнутых пуговицах рубашки. Длинные, сильные и ухоженные пальцы. Аристократически изящные запястья. Красив ли он? Регина скользнула взглядом выше, по чувственным, но строгих очертаний губам, по высоким скулам в обрамлении темных, чуть волнистых прядей. К миндалевидным, по-восточному выразительным глазам — карим, с золотой искрой. Красив. Очень. Ни одна женщина не устоит, если такой мужчина предлагает свою любовь. Да и зачем, если он может подарить ей наслаждение? Она ничего не теряет, если попробует… — Я не могу больше туманить твой взгляд, моя Джин, — он едва заметно улыбнулся, скульптурные черты смягчились. Сильные пальцы расстегнули еще одну пуговицу, и еще одну… — Я вижу, что ты хочешь меня. Не упрямься, моя девочка. Не понимая толком, что делает, Регина шагнула ему навстречу — желая лишь, чтобы он продолжал ласкать ее этим чудесным, бархатным голосом, чтобы он коснулся ее кожи своими чуткими пальцами…