В клининге, однако, ему сообщили нечто интересное: бригада выехала на вызов через час после звонка, но дверь им никто не открыл. На телефонный звонок не ответил. Раон вспомнил, что звонил с телефона ЧанА, и с силой сжал переносицу. Если бы он сделал звонок со своего, то уже через час бы знал, что ЧанА нет в доме. Тэмин, Раон и Тэун колесили по Сеулу весь день, периодически сменяя друг друга на посту в доме Раона. Уже стемнело, когда Тэун и Раон вернулись к Тэмину, охраняющему входную дверь. – Я обзвонил больницы, никто похожий на ЧанА не поступал. Что у вас? – спросил Тэмин у них. – Ничего, видимо, – Раон словно уменьшился в росте, таким потухшим Тэмин его не видел с детства. – Я тут осмотрелся, ничего подозрительного не нашел. Если здесь все разнесли вы вдвоем, то кроме этого хаоса, в остальном ни чужих вещей, ни следов. Ничего. Она сама ушла, – Тэмин вздохнул. – Ты мог что-нибудь сказать или сделать, за что она решила тебя наказать? Раон вспомнил прощальный поцелуй перед своим уходом, полный любви взгляд ЧанА, и отрицательно покачал головой. Достал в который раз телефон, тупо глядя на черный экран, потом сполз по стене вниз, на корточки. Уронил голову вниз. Тэун ушел на кухню и вернулся со стаканом. – Выпей, – протянул Раону. Тот посмотрел на прозрачную жидкость и оттолкнул протянутую руку. – Да, не хватало еще нажраться сейчас. – Это успокоительное. Раон, ты сам не свой, выпей. Давай я тебе чай заварю. Она вернется, куда она еще может пойти? Зубы Раона выбивали дробь по краям стакана, пока он пил. – Тут же не снотворное? – уточнил, когда возвращал пустую посуду. Тэун отметил дрожащие руки, потерянный взгляд и пожалел, что не додумался действительно добавить в воду снотворного. – Через час после того, как я позвонил в службу, ее уже не было здесь. Когда я уходил, она только проснулась. Что могло стрястись такого, чтобы она вот так в спешке сбежала? Оставила телефон, вещи? Под утро Раон, всю ночь таращившийся то в окна, то на дверь, чувствовал не просто страх, он был в ужасе. Его уже начало тошнить от кофеина, проникающий сквозь стекла еще неяркий свет раздражал глаза до рези, и они нещадно слезились. Раон сделал очередной заход в ванную, прополоскал голову под холодной водой. «ЧанА, где же ты?» Тэмин с Тэуном в похожем состоянии вяло передвигались по дому. – Поезжайте домой, – наконец, сказал Раон. – Я дождусь утра – и в полицию. Позвоню, если что-то узнаю. Толку нет от того, что мы втроем измеряем площадь дома. – Лягу здесь, – сказал Тэмин, даже не предлагая поспать Раону, он в любом случае откажется. – Разбуди через пару часов, поедем вместе. Тэун прилег на другом краю дивана и сразу уснул. Раон поднял глаза на большие настенные часы, которые мерно тикали, отсчитывая секунды, потом минуты, в течение которых с ЧанА может происходить все, что угодно. А он в это время просто стоит, держит в руке идиотскую кружку и ничего не делает. Возникло желание доломать все, что осталось целым в доме. Лишь бы занять руки и голову, заглушить смертельную усталость, заполнить пустоту внутри хоть чем-нибудь. – Черт, черт, – прошептал Раон, внутри крича от отчаяния, и сжал голову руками. Телефон просигналил входящим сообщением. С неизвестного номера. Раон открыл присланный файл, глянул на фото и резко втянул в себя воздух, но в голове все равно помутнело, и он прижал пальцы к экрану в глупом стремлении почувствовать ее. ЧанА. Либо спит, либо без сознания, голова запрокинута назад, вокруг темнота, только лицо освещено. Раон проморгался и вчитался в следующее сообщение. «Есть предложение. Если интересует, через пять минут сядешь в серую машину у ворот. Если кто-то узнает об этом – за длинный язык платить будет она. Телефон оставь в доме». Раон оглянулся на спящих друзей. Если он просто оставит телефон и исчезнет, искать будут уже его. Он быстро набросал несколько слов, положил рядом телефон и бесшумно вышел за дверь. Ровно через пять минут у ворот его дома притормозил серый невзрачный автомобиль. Задняя дверь открылась, и Раон запрыгнул внутрь, ни секунды не сомневаясь в том, что делает. В салоне было темно, вдобавок ему на голову сразу же натянули плотную ткань. Раон покорно сидел, не делая попыток освободиться. Мысли были только о ЧанА, от него что-то хотят, скорее всего, выкуп. С деньгами он готов был расстаться, с любой суммой. И с недвижимостью, и машину пусть забирают. «Что у меня еще есть? Все отдам». Ехали довольно долго, сначала дорога была ровной, трасса, скорее всего, затем машина начала прыгать на кочках, проваливаться в ямы, днище заскрежетало будто бы о камни. В полнейшей темноте течение времени ощущалось не так, как обычно, и, когда машина остановилась, Раон не смог бы ответить, ехали они два часа или пять. Так же, с замотанным лицом, его выдернули из машины и толкнули под лопатки. Он пошел в ту сторону, пару раз споткнулся, но удержался на ногах. Едва слышно скрипнула дверь, он на всякий случай сделал шаг выше, чтобы не растянуться на пороге. Его завели в помещение со спертым воздухом, сняли мешок и оставили одного. Раон огляделся: комнатушка походила на одиночную камеру из фильмов, крохотный проем под потолком размером в два кирпича, но с толстыми металлическими прутьями, лежанка на полу, один пластиковый стул. Раон за пять шагов прошел от одной стены до противоположной. Металлическая дверь осталась приоткрытой, однако Раон присел на стул, решив не искушать судьбу, за ним могли наблюдать. Прождал он довольно долго, полчаса точно пялился в обшарпанную стену. Когда послышались шаги по ту сторону двери, он сжал руки в замок, не представляя, что будет дальше, как перед прыжком в никуда с завязанными глазами. И точно не ожидал увидеть того, кто вошел в камеру. Вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. – Господин Пак?? – Доброе утро, Раон. Раон смотрел на режиссера и не мог избавиться от ощущения, что он пришел на работу. В голове зазвенели тревожные звоночки. – Что вы… Как это? – Как я уже сказал, у меня есть для тебя предложение. А ЧанА – гарантия того, что ты не свалишь в кусты. – Вы ее забрали? – Раон начал что-то понимать, звоночки переросли в надсадный гул набата. – Да, это оказалось намного проще, чем я думал. Она такая легкомысленная, открывает двери всем подряд. Раон прыгнул вперед и придавил режиссера к стене. – Я могу вас сейчас убить, – прошипел он, склоняясь к нему так близко, что их дыхание почти смешалось. – Конечно, можешь, – согласился Пак Джи У. – Твои действия зависят от твоей цели – зачем ты здесь – убить меня или из-за ЧанА? Имей только в виду – ты делаешь, она отвечает. Раон тут же задушил поднявшуюся было волну бешенства и опустил руки, повесив их вдоль тела. – Чего вы хотите? – ровным тоном спросил он. – Вряд ли денег, это я уже понял. – Верно, мне нужен ты сам. Вернее, – Пак Джи У погладил Раона по груди как величайшую драгоценность, – твое тело и твои навыки в постели. – Что? – недоверчиво переспросил Раон. – Что конкретно вы имеете в виду? – Конкретно – мне нужна проститутка, которая будет трахать тех женщин, на которых я укажу, – жестко произнес Пак Джи У, с его лица исчезли все эмоции, обнажив холодный расчет. – С холодной головой, до потери их же пульса. И приносить мне информацию, которая им известна от мужей, любовников, братьев, отцов. Взамен я не буду трогать ЧанА. Но она погостит у меня, как залог твоего сотрудничества. Что скажешь, Раон? – Вы ненормальный? – Раон не мог поверить, что это происходит с ним на самом деле. Сейчас Пак Джи У хлопнет его по плечу, рассмеется от его перепуганного вида и приведет ЧанА, которая согласилась подыграть. – Это шутка, вы снимаете какой-то ролик? В ответ режиссер протянул ему планшет, который Раон автоматически принял из его рук. – Смотри, – кивнул он и Раон перевел глаза на экран, холодея: камера передала изображение ЧанА на каком-то топчане, распятой за руки и за ноги. Он сглотнул, когда в кадре появился Ли Хё Ну. ЧанА задергалась, бесполезно пытаясь скрыться, раздирая кожу под веревками в кровь. Раон склонился ниже над планшетом – это было похоже на что угодно, только не на розыгрыш. И судя по состоянию ее запястий, она уже давно пытается освободиться. Раон выдохнул и до скрипа зубов стиснул челюсти, когда помощник режиссера одним движением сорвал с пленницы кофту, обнажив до пояса. Потом склонил голову чуть набок, прислушиваясь, скорее всего, у него был наушник в ухе. – Что вы делаете? – прошептал Раон, бледнея. ЧанА по ту сторону экрана замерла, когда Ли Хё Ну ухватил ее подбородок и насильно повернул голову так, чтобы она смотрела прямо в камеру. – Включи звук, – сказал режиссер, Раон ткнул на экран. В камере раздался голос Ли Хё Ну. – Улыбнись в камеру, дорогая, на нас смотрит Хан Раон. В глазах ЧанА появился животный ужас, она зажмурилась и тут же получила звонкую оплеуху, от которой голова качнулась в сторону. Раон судорожно дернулся вперед и сразу остановился: куда он собрался в самом деле идти? – Мало мотивации? – спросил режиссер, пристально следя за реакцией мужчины на представление, которое давал его помощник. Взгляд Раона заметался от экрана к нему и обратно, будто он до сих пор не верил, что это происходит на самом деле. – Хорошо, продолжим. Ли Хё Ну расстегнул штаны под безумным взглядом Раона и забрался на лежанку. ЧанА закусила губу, отворачиваясь от камеры. «О Боже!» – Нет, нет! – крикнул Раон, стискивая планшет, глубоко внутри уже понимая, что примет все условия. Наверное, ему стоит поблагодарить Пак Джи У за то, что его хотя бы не подложат под мужиков. – Стойте. Остановитесь. ЧанА вздрогнула, услышав его голос, подняла глаза, глядя прямо в камеру. – Раон, не смей, слышишь? Не соглашайся! – завопила она, и следующий удар уложил ее навзничь, из носа показалась кровь. – Хватит! – корпус планшета затрещал под пальцами Раона, он скосил покрасневшие глаза на режиссера, который равнодушно наблюдал за происходящим на экране. – Я согласен! Я сделаю это! – он сел прямо на грязный пол, страшась оторвать взгляд от изображения. Как же быстро он сломался. Голос звучал так же жалко и надломлено, как Раон и чувствовал себя. – Пусть он уйдет оттуда, я все сделаю. Все, что хотите. Громила Ли Хё Ну опять прислушался, затем слез с лежанки, потрепал ЧанА по голове и накинул на нее ее же одежду. Раон ощутил, как ослабевает напряжение по мере того, как Ли Хё Ну удаляется от места, где лежала ЧанА. Хоть что-то он в состоянии сделать для нее. – Дайте мне с ней поговорить. – Требуешь, что ли? – усмехнулся режиссер и засунул руки в карманы. – Ты не в том положении, замечу. Ты можешь только просить. – Ладно, хорошо! – Раон глубоко вдохнул, медленно выдохнул и попробовал снова: – Пожалуйста, разрешите мне с ней поговорить. – Нет, – ответил Пак Джи У и кивнул на ЧанА, которая лежала без сознания, кровь из разбитого носа стекала по щеке и уже капала вниз. – Она спит. Как-нибудь в другой раз, Раон. Раон сжал кулаки, боясь сам себя, что руки сначала сделают, а потом голова подумает. – Как я узнаю, что вы держите слово? – Будешь хорошо себя вести – будешь ее видеть, – спокойно сказал режиссер. – Все в твоих руках. Старайся. Сейчас возвращайся домой и жди звонка. И еще. Раон поднял измученный взгляд на собеседника. В глазах уже не было ни гнева, ни страха, ни отчаяния, только полная безысходность. – Ты же хороший друг, не впутывай сюда товарищей. Они хоть и не такие опытные, как ты, но зато на них рычагов давления отыщется поболее, чем на тебя. Я найду и им применение. Раон кивнул и позволил надеть себе на голову плотный мешок. ________________________________ *Помещение с нишами, в которых хранятся урны с прахом умерших. 8