Я постаралась, чтобы это прозвучало намного проще, чем было на самом деле, но у Доминика было слишком много гордости, чтобы стоять в стороне и просить внимания, пока я встречалась с другими мужчинами. Я дала ему максимум месяц, прежде чем он бросит меня. — Может быть, — Изабелла не выглядела убежденной. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, детка. Мы не хотим, чтобы ты снова пострадала. — Я не буду. Обещаю. Наш звонок прервал стук. В холодильнике не было продуктов, поэтому я заказала завтрак. Я пообещала своим друзьям, что сообщу им о ситуации с Домиником, и повесила трубку. Я пересекла гостиную и открыла входную дверь, ожидая увидеть курьера с моей миской асаи. Вместо этого дверной проем заполнили широкие плечи и крепкие мышцы. Мой взгляд скользнул по белому хлопку и загорелой шее, и встретился с парой темно-синих глаз. — Ты уже поела? — спросил Доминик, прежде чем я успела спросить, какого черта он делал в квартире моей мамы в девять утра. — Моя еда уже в пути. — Позволь угадать. Асаи от Мими Сукос? Я скрестила руки. — Может быть, — я не была такой предсказуемой. Или была? — Отмени заказ, — сказал он с такой самоуверенностью, что я чуть не запустила приложение доставки прямо тут же. — Мы едем в место получше. — Куда? — у Мими Сукос были лучшие асаи в городе. Намек на озорство пробежал по его щекам, и мое сердце затрепетало от неохотного ожидания. — Увидишь. Я ожидала, что Доминик отвезет меня в модное место для бранча или на красивый пляж для частного пикника… и он это сделал. Во Флорианополисе. Расположенная в полутора часах полета на самолете к югу от Рио, Флорипа (как ее называли местные жители) была Меккой скрытых бухт, потрясающих пляжей и пышных пешеходных троп. Половина его располагалась на материке, другая половина — на острове Санта-Катарина, и это было мое любимое место в Бразилии наряду с Баией. Самолет Доминика приземлился во Флорипе через два часа после того, как он появился у моей двери. Частный автомобиль встретил нас на взлетной полосе и доставил на самый роскошный курорт города. — Намного лучше, чем у Мими, не так ли? — сказал он, когда два официанта устроили на столе настоящий пир. Мы сидели на балконе президентского номера с видом на пляж. Загорающие усеивали белый песок, как муравьи, а ветер доносил до нас слабый шум волн и смех. — Ты невероятен, — я покачала головой, хотя желудок заурчал от запаха свежей яичницы и только что приготовленной выпечки. В самолете я перекусила, но ничто так не соблазнит девушку на переизбыток углеводов, как корзинка с маслянистым пао де кейхо. — Это уже слишком. Простого бранча в Рио было бы достаточно. — Не для нашего первого свидания, — легкий ветерок пронесся мимо, ероша волосы Доминика. Он загорел с тех пор, как приехал в Бразилию, и в белой футболке и шортах выглядел расслабленно и непринужденно. — Ты заслуживаешь лучшего, — просто сказал он. Искушение боролось с самосохранением. Мне следует сохранять бдительность, но это было тяжело, когда меня окружали вещи, которые я любила. Еда. Море. Солнце. Доминик. — Это был либо Флорианополис, либо Баия, но с тех пор, как ты была во Флорипе, прошло уже много времени, — Доминик кивнул официантам в знак благодарности, которые отступили и с тихой осмотрительностью закрыли балконные двери. — Итак, мы здесь. Можно устроить из этого долгие выходные. Я заглушила роящихся бабочек глотком апельсинового сока и сменила тему. — Разве тебе не нужно вернуться в Нью-Йорк? Тебя долго не было. За исключением встреч с клиентами, он мог выполнять свою работу удаленно, но Доминику нравилось точно знать, что происходит в его офисе. Davenport Capital был его королевством, и он правил им железной рукой. Я ни на секунду не поверила, что он оставит это в чужих руках так надолго. — Пока я здесь, я всегда в курсе событий, — сказал он, подтверждая мою веру. — Верно. Некоторое время мы ели молча. Это была неуверенная тишина, которая прорастала скорее из-за неуверенности, чем из-за дискомфорта. Как вы вели себя на первом свидании с человеком, с которым были женаты десять лет? Разговоры о погоде были слишком обыденными; говорить о чем-либо еще было слишком опасно. Каждый раз, когда я открывала рот, чтобы завязать разговор, что-то в этой теме напоминало мне о нас. Пешеходные тропы во Флорианополисе напомнили мне о том времени, когда мы путешествовали пешком по северной части штата Нью-Йорк. Последний боевик напомнил мне наши марафоны «Форсажа» с попкорном в первые дни наших отношений. Истории моей матери в Instagram о ее медовом месяце на Фиджи напомнили мне о нашем медовом месяце на Ямайке. Ничего особенного мы тогда себе позволить не могли, поэтому сняли уютный полуразрушенный коттедж на берегу океана и провели плавая, ужиная и занимаясь сексом. Это была одна из лучших недель в моей жизни. Щемящая ностальгия пронзила мои сердечные струны. Я сказала Доминику, что бесполезно жить прошлым, но я бы все отдала, чтобы повернуть время вспять и наслаждаться каждой секундой наших счастливых дней. В этом была ирония жизни. Люди всегда помнят прошлое, но никогда его не ценят, пока не потеряют. — Недавно я встретил своего брата, — сказал Доминик тихим голосом. Моя голова дернулась от его резкого и неожиданного изменения тона. У него было много приемных братьев и сестер, но только одного он называл своим братом. — Романа? Доминик редко говорил о своей семье. Я знала, что его отец умер, мать бросила его, когда он был ребенком, и он ненавидел каждый приемный дом, в который его помещали. Он упомянул, что они с Романом были близки до того, как последний попал в колонию для несовершеннолетних за поджог, но на этом все. — Да. Я столкнулся с ним в баре после того, как ты вышла из ванной… — мои щеки вспыхнули при воспоминании о том, что мы делали в указанной ванной. — И он был на открытии Le Boudoir. Мое сердце замерло от неожиданности. Я была знакома практически со всеми в Le Boudoir. Единственным человеком, которого я не узнала, был… Перед моим мысленным взором всплыл образ холодных зеленых глаз и бледной кожи. — Человек, который на меня наткнулся, — от осознания этого у меня по коже пробежал холодок. Я выбросила его из головы, но мало кто приводил меня в замешательство так быстро и основательно, как он. — Это был Роман? Основываясь на предыдущих описаниях Доминика, я представляла себе долговязого мальчика с короткой стрижкой и угрюмым выражением лица, а не того, кто выглядел так, будто подрабатывал убийцей. Опять же, он не видел своего брата с тех пор, как они были подростками. Конечно, Роман теперь был другим. Доминик коротко кивнул. Он вкратце рассказал мне об их взаимодействии с тех пор, как они столкнулись друг с другом, а это было не так уж много. — Я не видел его и ничего о нем не слышал после ужина. У меня есть кое-кто, кто пытается его отследить, но пока безрезультатно. — Может быть, он закончил работу в городе и уехал, — предположила я. — Он не покинул город, — категорически сказал Доминик. — Если бы он это сделал, его не было бы так сложно выследить. Действительно. Если кто-то с деньгами и ресурсами Доминика не сможет его найти… У меня в животе пробежало беспокойство. — Хотя он бы не причинил тебе вреда, не так ли? Вы двое были близки. — Были — ключевое слово. Не думаю, что он когда-либо простил меня за то, что я не предоставил алиби, когда его арестовали, — тень скользнула по лицу Доминика. — Я искал его несколько раз за эти годы, но он был призраком. Я думал, он умер. В его голосе я услышала малейшее зерно вины. У Доминика было не так уж много близких друзей, но он был верен тем, кто отвечал ему тем же. Как-то он упомянул, что Роман несколько раз отдувался за него, когда они были молоды. Однажды Доминик украл у своей приемной матери деньги на билет на автобус до ближайшей экскурсии в колледж. Роман его прикрыл и сказал, что взял деньги на свидание. В отместку приемная мама так сильно ударила его ремнем, что он несколько дней не мог спать на спине. Доминик никогда этого не говорил, но я знала, что он сожалеет о том, как закончились отношения с Романом. — Ты хочешь снова наладить с ним связь? — мягко спросила я. — Прошло много времени с тех пор, как вы были братьями. Вы уже не те люди. — Я ему не доверяю, — он уклонился от прямого ответа. — Я хочу знать, какого черта он делает в Нью-Йорке и чем занимается с тех пор, как вышел из колонии. Вот и все. У меня было чувство, что Доминик рассказывает мне не все. У него было много нерешенных проблем с братом, но даже если бы мы все еще были женаты, в мои обязанности не входило помогать ему исцелять эту часть его прошлого. Некоторые путешествия предназначались для совершения в одиночку. Громкий взрыв смеха донесся с другого балкона и рассеял мрачные последствия заявления Доминика. Он провел рукой по лицу с печальным смехом. — Мне жаль. Это был не тот разговор, который я планировал на наше первое свидание, но ты спросила о Нью-Йорке и… — его кадык скользил вверх и вниз по его горлу. — Ты единственный человек, с которым я когда-либо мог говорить об этих вещах. — Знаю, — сказала я тихо. — Тебе не обязательно извиняться. Это был тот Доминик, по которому я скучала. Тот, кто открылся и заговорил со мной, вместо того, чтобы прятаться за масками и деньгами. Он боялся, что люди уйдут, если заглянут внутрь, но именно скрытые там части и сделали его человеком. Кому-то нужен был миф и легенда о Доминике, а мне нужен был этот мужчина. Раньше хотел. Прошедшее время, — напомнил мне строгий голос. — Не забывай, что это не настоящее свидание.