* * * Глава 1 Охота Хан Алистер опустился на корточки у кипящего грязевого источника. Юноша молился, чтобы тонкая корочка застывшей грязи не проломилась под весом его тела. Платок защищал рот и нос, но глаза все равно горели и слезились от едкого сернистого газа, который поднимался над бурлящей тиной. У самого края источника росли желчно-зеленые цветы. Хан воткнул палку в землю возле куста, выкопал его, отряхнул корни от жирных комьев и бросил добычу в перекинутую через плечо суму из оленьей кожи. Затем поднялся и начал отступать назад – на твердую почву, внимательно выбирая место для каждого шага. Хан почти достиг цели, когда нога вдруг пробила хрупкую поверхность и по щиколотку увязла в серой, липкой, горячей грязи. – Кровавые кости Ханалеи! – воскликнул Хан и отпрыгнул в сторону, надеясь не упасть в соседний котел с бурлящей жижей. Или, что еще хуже, в один из источников с чистой водой… в которой он бы сварился за считаные минуты. К счастью, Хан сумел приземлиться на твердую землю – прямо под красными соснами, хотя падение выбило из него весь дух. За спиной юноши раздался сдавленный смех: Танцующий с Огнем медленно спускался к нему по склону. Горец крепко схватил Хана за запястья, откинулся назад и выволок друга на безопасный участок. – Тебе стоит сменить имя, Одинокий Охотник, – предложил Танцующий с Огнем и присел на корточки около Хана. Смуглое лицо Танцующего с Огнем сохраняло серьезность, его ярко-голубые глаза были ангельски невинны, но уголки губ подрагивали. – Теперь ты будешь Покорителем Грязевых Котлов! Для краткости – Грязный Котелок! Хан не оценил дружескую шутку. Выругавшись, он подобрал с земли пригоршню листьев и принялся вытирать сапоги. Лучше бы он надел старые поношенные мокасины. Высокие, по самое колено, сапоги, конечно, защитили Хана от серьезных ожогов, однако оказались измазаны отвратительной липкой грязью. И он уже знал, что услышит, когда вернется домой. – Эти сапоги сшили в племени, – скажет мать. – Только представь, сколько они стоят! И не важно, что не она покупала сапоги. Это Ива, мать Танцующего, обменяла их на гибельник – редкий ядовитый гриб, который Хан нашел предыдущей весной. Но его мать все равно была весьма недовольна, когда ее сын пришел домой в обновке. – Сапоги?! – возмутилась она, не поверив своим глазам. – Красивые новые сапоги, Хан? Интересно, как скоро они станут тебе малы? Ты что, не мог попросить денег? Зерна, которым мы могли бы набить голодные животы? Дров для печи… или теплых одеял, чтобы мы укрывались ими в ледяных постелях? Она направилась к сыну с хлыстом, который, казалось, всегда был у нее под рукой. Хан попятился назад. Он прекрасно знал, сколь сильны материнские руки, привыкшие к ежедневному труду. В итоге спина и плечи Хана были разукрашены свежими ссадинами. Но он не расстроился: обновка-то осталась у него. Парень прекрасно понимал, что заплатил не слишком высокую цену – ради таких сапог он бы мог пожертвовать и чем-то большим. А Ива никогда не скупилась, если речь шла о Хане, его матери или сестре Мари, ведь в их семье не было мужчины. Не считая самого Хана, конечно. Но люди обычно не принимали его за взрослого, несмотря на то что ему уже исполнилось шестнадцать. Танцующий принес воду из Огненного Источника и выплеснул ее на покрытые липкой грязью сапоги Хана. – И почему лишь жуткие растения, растущие в не менее жутких местах, имеют ценность? – с досадой произнес горец. – Если бы их можно было выращивать в саду, никто бы не давал за них хорошие деньги, – проворчал в ответ приятель, вытирая руки о штаны. Серебряные браслеты на запястьях юноши тоже были покрыты грязью, словно качественно выполненным узором. Хан подумал, что их нужно будет очистить до возвращения домой, иначе ему влетит еще и за это. День превратился в сплошное разочарование. Друзья вышли в путь на рассвете, но им удалось раздобыть всего лишь три серные лилии да наполнить мешок коричными палочками. Правда, они собрали еще немного бритволиста и горстку стеблей, которые можно было выдать за девичью траву на Равнинной ярмарке. Пустой кошелек буквально взывал к тому, чтобы юноша в этом году пораньше отправился на поиски редких растений, которые произрастали только в горах. – Это пустая трата времени, – заявил Хан, несмотря на то что лично сподвиг друга присоединиться к нему. Хан поднял с земли небольшой камень и швырнул его в источник. С глухим шлепком камушек приземлился в горячую жидкую грязь, булькнул и исчез. – Давай попробуем кое-что еще. Танцующий с Огнем поднял голову и с любопытством уставился на друга. – Что ты имеешь в виду? – спросил горец, тряхнув головой: при этом его косички с вплетенными в них бусинами начали раскачиваться из стороны в сторону. – Давай поохотимся! – предложил Хан и коснулся лука, который висел у него за спиной. Танцующий с Огнем нахмурился, задумавшись. – Мы можем отправиться на Выжженный Луг. Горные олени сейчас поднимаются с равнин. Птаха видела их там позавчера. – Тогда чего же мы ждем? Пошли! – Хан не собирался долго размышлять. Нынешний месяц выдался голодным. Вяленой рыбы почти не осталось. Мать заготовила великое множество горшков с капустой и бобами, но и эти запасы тоже подходили к концу. Перспектива есть пустую похлебку не пугала Хана, но хотелось скрасить вкус варева хотя бы кусочком солонины. Да, мясо для их семьи сейчас точно не было бы лишним. Друзья отправились на восток, прочь от дымящихся источников. Танцующий с Огнем задал настолько быстрый темп, что казалось, приятели будто парили над землей. Хан не отставал. Вскоре оба юноши мчались вдоль долины реки Дирн. Плохое настроение Хана постепенно таяло. В такой день трудно было оставаться недовольным. Весна уже вовсю радовала глаз. Полевые цветы, плоды дикой капусты и майских яблонь наполняли ароматом окрестные луга. Хан наслаждался запахом теплой земли, сбросившей с себя зимнее одеяло. На склонах таял снег, и вешние воды наполняли реку Дирн. Оглушительно и волнующе звенели водопады, превращаясь на камнях в сверкающую, бушующую пену. Спустя некоторое время воздух совсем прогрелся: Хан снял куртку из оленьей кожи и закатал рукава рубахи до локтей. Выжженный луг недавно пережил пожар. Повсюду торчали обугленные стволы сосен, вокруг которых раскинулся океан высокой травы и диких полевых цветов. Некоторые стволы валялись на земле, будто их играючи разбросали дети великанов. Кусты черники и ежевики, некогда укрытые тяжелой тенью деревьев, грелись в лучах солнца. Через несколько лет луг снова зарастет густым лесом. Землю уже покрывали молодые сосенки, высотой по колено. И прямо здесь дюжина горных оленей, склонив головы, щипали свежие весенние побеги. Животные прядали ушами, отгоняя насекомых, гладкие огненно-рыжие шкуры отчетливо выделялись на фоне зеленой луговой травы и темно-коричневых проплешин. У Хана участился пульс. Танцующий с Огнем лучше управлялся с луком, ему хватало терпения обдумывать каждый выстрел. Но Алистер не видел причин, почему бы каждому из них не подстрелить по оленю. Вечно пустой желудок скрутило голодным спазмом при одной только мысли о свежем мясе. Друзья обогнули луг и приблизились к стаду с наветренной стороны. Хан спрятался за валуном, достал лук и натянул тетиву, проверив ее мозолистым большим пальцем. Лук был новым, в племени изготовили его под рост юноши. Вообще все вещи в жизни Хана, сочетавшие в себе красоту и практичность, были созданы именно людьми племени. Парень выпрямился, оттянул тетиву к уху, но внезапно замер и стал принюхиваться. Легкий ветерок принес отчетливый запах гари. Хан взглянул на горы и заметил тонкую струйку дыма, пересекающую склон. Одинокий Охотник вопросительно покосился на друга, но тот только пожал плечами. Земля была сырой, а весенняя листва сочной: весной гореть нечему. Олени на лугу также почуяли запах гари. Они вскинули головы, зафыркали и принялись нервно притоптывать копытами, зрачки выпуклых карих глаз резко сузились. Хан снова посмотрел на гору. Теперь он различил оранжевые, фиолетовые и зеленые всполохи и ощутил, что ветер усилился и стал чересчур горячим. До юноши долетел едкий запах дыма. «Фиолетовый и зеленый? – удивился Хан. – Какие растения могут гореть таким пламенем?» Сперва олени растерянно суетились на месте, будто решая, куда им податься. Затем все как один развернулись и понеслись прямо на парней. Хан прицелился, но выпустил стрелу, когда стадо уже мчалось мимо. Промах! Танцующему с Огнем тоже не повезло. Хан бросился в погоню за добычей, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Перед глазами мелькнули белые пятна хвостов, но спустя миг олени скрылись среди сосен. Хан мысленно выругался и разочарованно побрел обратно к другу: тот наблюдал, как яркие огненные всполохи набирали скорость, оставляя после себя обугленную почерневшую долину. – В чем дело? – покачал головой горец. – В это время года не бывает пожаров. Пока друзья стояли и смотрели на огонь, пожар разгорался: языки пламени молниеносно перепрыгивали от оврага к оврагу. Ветер гнал вниз по склону сверкающие угли. Алистера обдало жаром. На волосы и одежду посыпались искры и пепел. Друзьям угрожала нешуточная опасность. – Скорее! Бежим отсюда! – крикнул Хан. И они оба кинулись наутек вдоль горного уступа. Под ногами чавкали мокрые листья и глина. Друзья надеялись не поскользнуться, ведь падение могло обернуться для них катастрофой. Приятелям удалось укрыться за скалистым выступом, прорезавшим скудный растительный покров горы. Кролики, лисы и мелкие зверьки в панике пытались спастись от пожара и разбегались прочь. В воздухе что-то трещало, шипело и свистело. Огонь распространялся с огромной скоростью и неумолимо поглощал все на своем пути. Через несколько мгновений вдалеке появилось трое всадников. Они быстро приближались: словно пастухи, ведущие отару овец, они двигались за линией огня. Хан зачарованно наблюдал за ними: парни выглядели его ровесниками. Их утепленные плащи из шелка ниспадали, касаясь стремян, на длинных гербовых накидках красовались вышитые эмблемы. Управляли незнакомцы не низкими косматыми горными пони, а породистыми скакунами. Седла и поводья лошадей украшали серебряные орнаменты. Кони с достоинством переставляли длинные стройные ноги и грациозно выгибали мощные мускулистые шеи. Хан хорошо разбирался в лошадях, поэтому сразу отметил, что обычному человеку пришлось бы копить деньги в течение года, дабы позволить себе такого скакуна, а ему самому и вовсе – всю жизнь. Наездники держались непринужденно и слегка высокомерно. Они бесстрастно взирали на окрестности. Танцующий с Огнем оцепенел: смуглое лицо горца окаменело, а лазурные глаза затуманились. – Заклинатели, – прошептал он. Так называли чародеев в его племени. – Я должен был догадаться… Душу Хана пронзил благоговейный трепет, смешанный с ужасом. Он никогда еще не видел заклинателей так близко. Чародеи не общались с такими, как Алистер. Они обитали в роскошных дворцах неподалеку от замка Феллсмарча и наведывались в гости к самой королеве. Многие из них служили послами в иных государствах – и так было заведено не случайно. Слухи об их колдовских способностях сдерживали иноземных захватчиков. Самым могущественным из них был верховный чародей, советник королевы Фелла, который защищал ее с помощью магических чар. – Держись подальше от чародеев, – всегда поучала мать Хана. – Тебе лучше не попадаться им на глаза. Подойдешь к ним – и они сожгут тебя заживо. Либо превратят во что-нибудь мерзкое и безобразное. Простой люд для них – как грязь под ногами. Как и все запретное, мир чародеев манил Хана. Но шанса нарушить строгий материнский запрет у него пока не было. Заклинателям не позволялось заходить на территорию Призрачных гор, за исключением дома с видом на Долину на горе Серая Дама. А на Тряпичном рынке – злачном районе Феллсмарча, где жил Хан, – они и сами не рискнули бы показаться. Если магу требовалось купить что-то на рынке, он посылал туда слугу. Таким образом, три народа Фелла – маги Северных островов, жители Долины и горцы – смогли установить пусть и шаткий, но мир. Когда всадники приблизились к укрытию, Хан смог рассмотреть их внимательнее. У возглавлявшего процессию заклинателя были прямые черные волосы до плеч, зачесанные со лба назад. На длинных пальцах сверкали драгоценные перстни, а на шее поблескивал медальон с замысловатым узором на широкой витой цепи. Без сомнений, это был мощный магический амулет. Накидку юноши украшали вытканные серебром изображения соколов, изготовившихся к атаке. Когти птиц хищно сияли в солнечных лучах. «Серебряные соколы, – подумал Хан. – Наверняка это родовой герб семьи». Двое других заклинателей были рыжеволосыми, с одинаковыми широкими приплюснутыми носами, в накидках с вышитыми изображениями разъяренных горных пум. Хан предположил, что они – родные либо двоюродные братья. Они держались чуть поодаль от черноволосого мага и, казалось, подчинялись ему. Алистер заметил, что у этих двоих амулетов не было. Хан предпочел бы оставаться незамеченным и не показываться заклинателям на глаза, однако у Танцующего с Огнем имелись иные соображения на этот счет. Он выпрыгнул из укрытия и метнулся прямо под ноги лошадям. Кони не на шутку перепугались, и всадникам с трудом удалось удержаться в седлах. – Меня зовут Танцующий с Огнем! – громко представился на общем языке горец. – Я из поселения Марисских Сосен. Он максимально сократил ритуал приветствия, опустив все формальности. – Жители моего поселения желают знать, кто вы такие и что делают чародеи на Ханалее. Вам запрещено тут появляться по Соглашению. Танцующий с Огнем держался гордо и уверенно. Его руки упирались в бедра. Тем не менее он неожиданно показался Хану совсем незначительным на фоне трех всадников. «Почему он так себя ведет?» – недоумевал Алистер. Сомнения одолевали юношу, в конце концов, он вышел из-за камня и встал рядом с другом. Хана тоже возмутило то, что заклинатели незаконно проникли на территорию их охотничьих угодий, но он был достаточно здравомыслящим, чтобы не выступать против могущественных чародеев. Черноволосый бросил надменный взгляд на Танцующего с Огнем и вздрогнул от удивления. Темные глаза широко распахнулись, но заклинатель быстро взял себя в руки и окатил горца надменным презрительным взором.