— Хочешь ухаживать за собаками — заработай мое доверие. Раз у тебя нет ответственного взрослого, становишься моим воспитанником, а значит… — Тут Мик тихонечко завыл, но ведьма неумолимо закончила: — Ты ходишь на уроки грамоты наравне со всеми и за каждый прогул отвечаешь лично мне. Грамота? Выходит, все это представление из-за того, что бешеной ведьме стукнула блажь в голову обучать бедняков чтению? Пфф, Рейсвальд бы сразу сказал, что подобная затея обречена на провал. Пользы от той грамоты для простого люда ноль, а мороки много. Особенно когда рабочих рук не хватает, а здоровые лбы вроде завравшегося рыжего просиживают дыры в штанах вместо того, чтобы семье помочь. Впрочем, бешеная ведьма не в себе, это Рейсвальд уже понял. Ближайший месяц обещает быть нелегким — терпеть женские причуды чокнутой стервы будет настоящим испытанием на выдержку. Только бы она сдержала свое обещание и не тронула Катрин, все остальное Рейсвальд переживет. ГЛАВА 3 Не держите в рабах королей О чем я думала, посылая предмет моих каждодневных мечтаний на тяжелую работу под палящими лучами солнца? Я собиралась отменить глупое поручение по чистке псарен, но когда подошла — забыла, что хотела сделать. Да что там, я забыла, как говорить, как дышать, как двигаться. Вид голого по пояс Рейсвальда: кудри развеваются на ветру, мышцы перекатываются под кожей, капли пота скатываются под ремень брюк… Его бы сфотографировать в таком виде, а потом долго-долго любоваться перед сном. Хорош неимоверно, и сам не сознает насколько. И зачем мне на это смотреть и осознавать, что никогда не смогу назвать своим? Так больно стало, будто в сердце иглой укололи. Почему-то вспомнилось то время, когда я с восторгом гладила сильные плечи Рейсвальда и мне позволялось абсолютно все. Тогда мне показалось, что я попала в сказку, а принц — моя персональная любовь, которую я отыскала сквозь пространство и время. Реальность оказалась жестокой. Через пару дней принц ускакал по государственным делам, не озаботившись тем, что я остаюсь совершенно одна, брошенная и беззащитная. Королям не подобает думать о судьбе соблазненных девиц. Близость с властителем считается достаточной наградой. Оставшись одна, я очень быстро поняла, что Эйда — не сказочный мир, но я выжила тогда и сейчас не дам королю Айнура одержать победу. Иногда мне кажется, что я не люблю его, а все-таки ненавижу. Тут неожиданно, словно почувствовав пристальный взгляд, Рейс оторвался от махания лопатой и резко обернулся, считывая выражение тоски и боли. Я слишком поздно овладела собой, уверена, королю удалось узнать больше, чем хотелось открыть. В смятении я повернулась, чтобы уйти обратно в замок, и наткнулась на Мика. Мик — мой личный проект, хотя мальчишка, кажется, об этом не подозревает. На самом деле мы с ним очень похожи — оба ужасающе одиноки. Я понимала, отчего он предпочитал прятаться в псарне, избегая ходить на общие занятия: Мик был в своем роде неприкаянным изгоем. А еще он считал себя непроходимо тупым и не хотел выслушивать насмешки от других детей. Да, я учила детей грамоте — здесь мой дом и мои правила. Что из того, что мне периодами хочется сделать мир немного человечней? Мне навязали этот замок, навязали титул темной госпожи, и хоть в мелочи иногда стремлюсь делать то, что велит сердце. Спину жег внимательный взгляд Рейсвальда. Может, все-таки привязать его где-нибудь в подземелье и позволить низменным страстям одержать верх? Наверняка его объятия не столь сладостны, как помнится, кожа не столь шелковиста, и в ласках уже были у меня мужчины опытней… Почему бы не сравнить? Как раз и комнатка подходящая есть с двумя скобами в стене, бывший хозяин замка пытками баловался. Привяжу там короля, буду кормить с рук, пока не приручу. Я же темная ведьма, мне все простительно, любые капризы… А о темпераменте одаренных магией ходят жаркие слухи. Небось он и ждет от меня чего-то такого, горяченького, и не сильно удивится, если я на него накинусь. Лишь одно мешает превратить Рейсвальда в любовника — у него уже есть невеста. А я не хочу, чтобы, дотрагиваясь до меня, он думал о другой. Желаю быть одной-единственной, выжженной клеймом на сердце, или ничего не надо. Не могу я приковать мужчину к стене и приказать ему со мной спать, это как-то… недостойно, что ли. На свою голову привязала его к замку на месяц, теперь, как ни крути, придется разбираться с Рейсвальдом. Полуголым его лучше не видеть, только зря себя мучить недостижимым. В постель тоже нельзя. Тогда что можно? Что делать с плененным королем? Довела Мика до комнаты по соседству с моей. Приказала хорошенько вымыть мальчишку. Затем зашла к себе, заперла дверь и рухнула на кровать, закрыв ладонями лицо. Мне же было наконец спокойно, тихо, комфортно… В первый раз за мучительные годы в новом мире удалось построить собственный островок, где я ощущала себя хозяйкой и могла побыть хоть немного собой. С кристальной ясностью появилось ощущение, что пленение Рейсвальда ни к чему хорошему не приведет. Мгновения спокойствия нарушились визгливыми криками Мика, который орал: — Не топите меня! Не буду мыться! Уж лучше убейте, раз не жалко сироту! И тут меня словно током подкинуло к потолку. О Мике подумала, а о молодом короле не распорядилась. Ему же тоже нужно выкупаться! А потом его надо куда-нибудь отослать, чтобы глаза не мозолил. У двери меня уже ждала сердобольная горничная Энн. Одна из новеньких, Энн до сих пор меня до ужаса боялась, поэтому остальные ради смеха всегда посылали ее как всеобщую представительницу. — Ваше темнейшество, — пролепетала Энн, приседая в глубоком поклоне. — П-принимайте работу вашего раба… Сдержав внутренний стон, помчалась обратно к псарням. Подле здания меня ждал с видом победителя Рейсвальд, рядом стояли три горничные и два стражника. Избегая насмешливого взгляда короля, сначала обратилась именно к родным слугам, которые забыли о своих прямых обязанностях: — Видимо, замок вполне способен сам за собой ухаживать и хранить в случае опасности, раз вы без дела наблюдаете за работой других. Последнее предупреждение! Их как ветром сдуло, а я хоть перевела дух в преддверии разговора с королем. Прошла мимо него в идеально чистую псарню, где прятались от жары гончие. Тут даже запах поменялся, не говоря об выскобленных досках, слое гравия для защиты собачьих лап, вычищенных кормушках. Идеальная работа, не к чему придраться, да и не хотелось. Рейсвальд тенью молча следовал за мной, нервируя. Рубашку накинуть на голое тело он так и не озаботился, а я приказала себе не смотреть на него и собиралась исполнить задуманное! — Я довольна, Рейс, — холодно сказала ему, рассматривая ластящуюся к моим ногам породистую суку с рваным ухом. Собака терлась головой о колени с видимым удовольствием да вымаливала погладить ее. Рушила, чтоб ее, весь образ холодной стервы. — Теперь выкупайся, дабы не оскорблять мое обоняние, и можешь присоединиться к нам за ужином. С трудом приказала себе не смотреть на широкие мышцы груди и стройную талию короля и в который раз задень направилась от псарен к замку, но тут меня остановил низкий голос Рейса: — Как пожелаете, госпожа! Я невольно обернулась, этот нахал кланялся мне, словно перед танцем, да так изящно и красиво, что у меня дыхание отнялось, хотелось вечно смотреть на него. «Он играет со мной, — с горечью появилось понимание. — Насмехается». И так обидно стало, прям до слез. То есть я понимала, что он заслуженно меня доводит. Я задела его королевскую гордость, и все такое. И чего меня потянуло менять статус-кво — летала бы в его спальню, как и прежде, наблюдала бы издалека, как он строит жизнь с другой, небось полегчало бы со временем. Рейсвальд на расстоянии вытянутой руки — это острая бритва, режущая прямо по нервам. В расстройстве шагала к замку, понурив голову. Сиенна перехватила меня по дороге, поделилась беспокойством о мышах в кладовой: — Погрызли окорочка, окаянные! — Идем посмотрим, что приключилось, — со вздохом ответила верной женщине. Спустилась по ступеням в сухое помещение хранилища, включила магический огонек и на пару с Сиенной и ее помощницей принялась методично рассматривать собранные на зиму припасы. Кроме окорочков погрызенными оказались мешки с крупой, запасы картошки, гороха, овсяных хлопьев. Вдобавок по всему погребу ощущалось присутствие жадного стада грызунов. Отодвинув один из мешков, мне удалось заметить поджарое серое тельце, поспешившее юркнуть в щель. От неожиданности я вскрикнула. — Ваше темнейшество, вот уж не думала, что вы крыс боитесь, — всплеснула руками Сиенна. — Я от неожиданности, — пробурчала под нос и полезла смотреть в щель, что там происходит. Магическим зрением удалось увидеть целую подземную колонию с множеством выходов в разные уголки замка. На данный момент полчище крыс активно жрало мои припасы на зиму и размножалось в довольстве и радости. Отшатнулась назад и крепко зажмурилась: меня передернуло от омерзения. Что делать с грызунами, я понятия не имела — хозяйка замка из меня никакая, сама себе часто кажусь самозванкой. Никогда не хотела ни огромных владений, ни власти над другими. После обучения у Илстина желала лишь найти собственный тихий уголок. Обычно маги живут с малочисленным штатом верных слуг, стараясь отгородиться от большого мира. Оказывать услуги высоко стоящим особам задорого — вот единственное послабление в стене нелюдимости вокруг магов. Все началось с Сиенны. Именно она виновна в том, что на мою шею навесили огромный замок и разношерстную компанию людей, которые смотрят на меня в слепом восхищении. Сиенну я встретила в деревне год назад, отнюдь не столь розовощекую и упитанную, как сейчас. Оба ее родителя всю жизнь прослужили в семье графа Вейнер, с детства готовя девочку к роли экономки. Знали бы они, что молодой граф вызовет гнев короля, будет сослан на южную границу, где станет срывать гнев на домочадцах, может быть, и не воспитывали бы дочь в атмосфере полного подчинения вышестоящим. Родители Сиенны погибли в голодную и холодную зиму. Молодой хозяин совратил девушку, затем передал на потеху стражам. Обычная судьба женщины, оставшейся без защиты. В свое время она постигла и меня после кратковременного счастья в объятиях Рейсвальда. В тот день я пришла на базар за яблоками для шарлотки. Торговое место в захудалой деревеньке на южной границе оставляло желать лучшего. Я уныло перебирала битые яблоки под брезгливым взглядом толстой торговки, как вдруг наткнулась на двух девушек. Одна из них в одежде экономки выбирала продукты, затем складывала в корзину в руках второй. Их сопровождал стражник, который безразлично взирал на нагруженных девушек, не считая своим долгом предложить разделить тяжесть. Внутреннее чутье безошибочно уловило аромат жертвы. Хорошо одетая экономка пугливо прятала голову меж костлявых плеч. И у меня автоматически сработал инстинкт защиты, который Илстин настойчиво старался вытравить: «Живи для себя, Эвитерра, люди тебя погубят». Стражник резко бросил экономке замечание, приказывая поторапливаться. Девушка замешкалась, рассматривая кусок мяса, и не успела ответить. Резкая пощечина ожгла щеку, она отлетела на пыльную мостовую, стражник довольно отряхнул кисть и жестко рассмеялся. Во мне будто лопнула невидимая нить, годами сдерживаемая ярость хлынула наружу. Через мгновение, вместо того чтобы стоять в стороне, отбирая яблоки, я обнаружила себя между горой мышц и девушкой. Со стороны выглядело смешно — щуплая низкорослая блондинка, взирающая снизу вверх на заросшего щетиной детину. Видимо, он тоже так решил, раз посмел сказать: — Убирайся с дороги, шваль. Дело в том, что я не хотела привлекать к себе особого внимания в то время, а ничто не способствует этому лучше, чем внешнее уродство. Заячьей губы и иллюзии гнилых зубов было достаточно, чтобы стражник уверился в собственной безнаказанности. Он волосатой рукой попытался отодвинуть меня, дабы полюбоваться на неуклюжие попытки экономки подняться с земли. — Только что вы совершили большую ошибку, — вежливо сообщила я и недобро сверкнула кривой ухмылкой. Стражник бросил на меня взгляд, передумал, решил не марать руки, а пнуть страшилу окованным сталью сапогом. Магия с легкостью сорвалась с кончика пальца золотым дождем, пронзила кожаный сапог, поползла вверх по штанам к бедрам, словно ядовитая змея. Укус, ослепительная вспышка — и магия навсегда отсекла предмет гордости любого мужчины. — Ведьма! — неожиданно высоким голосом заорал стражник, зажимая пустое пространство между ног. — К вашим услугам. — Я с достоинством чуть склонила голову. Вокруг нас на базарной площади набирало обороты столпотворение. Зеваки показывали пальцами на происходящее, плотным кольцом обступала толпа. Экономка, так и не поднявшись с земли, смотрела на меня со смесью восхищения и страха. Стражник грязно выругался, в его руках сверкнула сталь. — Еще одно слово — и отсеку голову, в которой прискорбно мало хороших манер, — предупредила я. Громилу явно недостаточно предупреждали о дурном нраве ведьм. Мы словами на ветер не бросаемся. Когда клинок оказался в сантиметре от моей шеи, отрезав по дороге светлый локон, стражник страшно закричал, весь объятый золотым огнем, а потом в пыли завозилась заросшая волосами, истошно орущая морская свинка. Я подняла животное под мягкий животик, вручила экономке со словами: — Теперь ты можешь делать с ним все что вздумается. Посмотрим, как ему понравится быть миленькой беспомощной зверюшкой. Воровато оглянулась по сторонам, подобрала локон и положила в специальный карман. В волосах ведьм полно остаточной магии. Артефакторы скупают наши волосы и делают из них полезные предметы быта с приличным сроком годности.