Таракан передвигается с изумительной легкостью, беззвучно перетекая из тени в тень. Кардан следует за ним, причем тоже совершенно бесшумно, чего я от него никак не ожидала. По правде говоря, меня не радует то, что он научился подкрадываться искуснее, чем я сама, однако приходится признать это. Пытаюсь убедить себя в том, что народ, очевидно, имеет особые врожденные способности, но подозреваю, что на самом деле Кардан, помимо всего прочего, тренировался больше, чем я в свое время. Конечно, я ведь буквально не знала, за что хвататься, разрываясь от дел. Много ли времени Кардан потратил на изучение всего, что необходимо знать правителю Эльфхейма? Нисколько. Все эти обязанности легли на меня. Вот с такими досадными мыслями, крутящимися у меня в голове, я вместе со своими спутниками приближаюсь к кузнице. Здесь тихо, зола в горне остыла, не вьется дымок из трех металлических труб. – А ты видела его, этот ключ? – спрашивает Таракан, подходя к окну кузницы и стирая с его стекла слой налипшей сажи, чтобы заглянуть внутрь. – Он хрустальный, висит на стене, – отвечаю я и тоже заглядываю в мутное стекло, но внутри кузницы слишком темно для моих глаз, и я ничего не вижу. – А еще он начал ковать новый меч для Мадока. – Я не прочь испортить его до того, как он воткнется мне в горло, – замечает Кардан. – Ищи самый большой, это он и будет, – говорю я. – Не ошибешься. Таракан бросает на меня недовольный взгляд. Точнее я меч описать не могу, потому что видела его в последний раз, когда он был еще просто раскаленным металлическим бруском. – Он на самом деле очень большой, – повторяю я. Кардан хмыкает. – И мы должны быть очень осторожны, – добавляю я, вспомнив про рубинового паука и серьги, которые могут подарить тебе красоту или ее забрать. – Там, внутри, может быть масса ловушек. – Мы быстро, – говорит Таракан. – Одна нога здесь, другая там. А вообще-то мне будет спокойнее, если я пойду туда один, а вы оба здесь меня подождете. Поскольку мы с Карданом ничего не отвечаем, гоблин опускается на корточки, чтобы отпереть замок. Капает немного масла в петли, и створки двери беззвучно распахиваются. Я захожу внутрь следом за Тараканом. Отраженного от снега лунного света хватает для того, чтобы даже своими слабыми глазами смертной я могла рассмотреть груду наваленных на верстаке полированных или украшенных драгоценными камнями вещиц. Несколько мечей лежат на подставке для шляп, один из них с изогнутой, похожей на свернувшуюся в кольцо змею рукоятью. Но меча Мадока здесь нет, его невозможно спутать с другими. Этот клинок лежит на верстаке, все еще не заточенный, не отполированный, с голым хвостовиком. Рядом с лезвием разложены бледные, похожие на обломки кости, кусочки корня – судя по всему, ждут, когда их вырежут и инкрустируют в рукоять. Я осторожно снимаю со стены хрустальный ключ. Кардан стоит рядом со мной, смотрит на груду безделушек. Таракан подкрадывается к мечу. Он уже на полпути к нему, когда вдруг раздается звук, похожий на бой часов. На стене, высоко под потолком, открываются две потайные дверцы, за которыми чернеет круглое отверстие. Я едва успеваю вскрикнуть, как оттуда вылетает целый сноп дротиков. Кардан стремительно встает лицом ко мне, раскрывает свой плащ, и металлические лезвия со звоном падают на пол, отскочив от черной ткани. Несколько секунд мы смотрим друг на друга широко раскрытыми от испуга глазами. Кардан, кажется, не меньше меня самой удивлен тем, что спас меня. Затем из черной дыры под потолком появляется металлическая птица. Ее клюв то открывается, то закрывается. – Воры! – пронзительно кричит она. – Воры! Воры! Я слышу, как снаружи доносятся крики. Затем замечаю Таракана. Бледный, как смерть, он пытается что-то сказать, но тут его лицо искажается гримасой боли, и он опускается на одно колено. Разумеется, дротики должны были задеть его. Я подбегаю к Таракану, а Кардан спрашивает: – Чем это его ударило? – Сладкая смерть, – отвечаю я. Возможно, что ягоды, соком которых были смазаны дротики, собирали на той же самой лесной лужайке, что и я. – Ему поможет Бомба. Она сумеет приготовить противоядие. Я надеюсь, что она сможет. Я надеюсь, что у нас есть еще время. С поразительной легкостью Кардан подхватывает Таракана на руки. – Скажи, что не ты это все придумала, – умоляюще просит меня Кардан. – Скажи. – Нет, – отвечаю я. – Конечно, нет. Клянусь. – Тогда пойдем, – говорит он. – У меня полный карман крестовника. Можем лететь. Я отрицательно трясу головой. – Джуд, – грозно произносит Кардан. У меня нет времени на споры. – Виви и Тарин все еще ждут меня. Они не знают, что случилось. Если я не пойду к ним, их поймают. По глазам вижу, что Кардан не уверен в том, стоит ли мне верить, но он молча перекладывает Таракана так, чтобы развязать одной рукой свой волшебный плащ. – Возьми его, – властно приказывает мне Кардан. – И поспеши. И с этими словами исчезает в ночи, неся на руках потерявшего сознаниеТаракана. Я отправляюсь в лес – не бегу, не прячусь, но двигаюсь быстро, завязывая на ходу свой черный плащ. Оглянувшись, вижу, как солдаты окружают кузницу, а кто-то из них уже поспешно входит в штабную палатку Мадока. Я сказала Кардану, что пойду сразу к Виви, но я солгала. Я направляюсь к пещере, убеждая себя в том, что у меня еще есть время. Инцидент в кузнице – прекрасный отвлекающий маневр. Пока они будут ловить злоумышленников там, никому и в голову не придет искать меня рядом с Призраком. Мой оптимизм многократно возрастает, когда я не вижу охранников у входа в пещеру. Путь свободен, и я, облегченно выдохнув, вбегаю внутрь. Но Призрак больше не сидит в цепях. Его вообще нет в пещере, а на его месте стоит Мадок в боевых доспехах. – Боюсь, ты опоздала, – говорит он. – Очень сильно опоздала. А затем он вытаскивает из ножен свой меч. Глава 14 От страха у меня перехватывает дыхание. И дело не только в том, что у меня при себе нет оружия, мало-мальски сопоставимого с оружием Мадока. Просто это немыслимо – победить в поединке человека, который сам научил меня всему, что я знаю об искусстве боя. А сражаться он готов насмерть, это я по его лицу вижу. Плотнее закутываюсь в свой черный плащ, за который мысленно не перестаю благодарить Кардана. Без этого плаща у меня вообще не было бы ни одного шанса. – Когда ты понял, что это я, а не Тарин? – спрашиваю я. – Позже, чем должен был, – уклончиво отвечает Мадок, делая шаг навстречу мне. – Но я не присматривался к тебе специально. Тебя выдала одна деталь, мелочь. То, как ты смотрела на карту островов Эльфхейма. Это и некоторые другие твои оговорки и «неправильные» жесты сказали мне, что это ты. Что ж, значит, он не раскусил меня с самого начала. Не знаю, что собирается делать Мадок, но ему приходится действовать в спешке. – А где Призрак? – спрашиваю я. – Гаррет, – поправляет он, гордясь тем, что знает о Призраке то, чего тот никогда не доверял мне – его настоящее имя. Призрак не сказал мне его даже тогда, когда с помощью настоящего имени я могла бы отменить приказы, полученные им от Мадока. – Даже если тебе чудом удастся выжить, ты все равно не успеешь вовремя остановить его. – За кем ты послал его? – Мой голос слегка дрожит, когда я представляю, как Кардан, успешно сбежав из лагеря Мадока, погибает в собственном дворце. Может быть, даже в собственной постели. Мадок доволен собой, он улыбается, показывая свои острые зубы, смотрит на меня как на ученицу, которой преподает урок. – Ты все еще верна этому шуту гороховому. Почему, Джуд? Не лучше ли, если он получит стрелу в сердце прямо у себя в тронном зале? Не можешь же ты в здравом уме считать, что роль Верховного короля подходит ему больше, чем мне? Я смотрю Мадоку в глаза, и следующие слова слетают с моих губ раньше, чем я успеваю взять их назад: – А может быть, я считаю, что пришло самое время, чтобы Эльфхеймом правила королева. Он удивленно поднимает брови и хохочет: – Неужели думаешь, что Кардан отдаст свою власть? Да еще тебе? Смертной девчонке? Он изгнал тебя. Он опорочил тебя. Он никогда не сможет относиться к тебе как равной. Для меня в этих словах нет ничего нового, я сама сто раз повторяла их себе, но сейчас они воспринимаются мной как пощечина. – Этот мальчик – твоя слабость. Но не волнуйся, его правление будет недолгим, – продолжает Мадок. Некоторое удовлетворение мне приносит мысль о том, что Кардан только что был здесь, буквально под самым носом у Мадока, но при этом благополучно ушел. Все остальное какой-то кошмар. Призрак исчез. Таракан отравлен. Я сама наделала ошибок. В эту самую минуту Виви, Тарин и, вероятно, Хизер ждут меня, стоя в снегу, и все больше начинают волноваться по мере того, как на горизонте появляются первые проблески зари. – Сдавайся, дитя мое, – говорит Мадок, даже с некоторым, как мне кажется, сожалением глядя на меня. – Пора понести заслуженное наказание. Я делаю шаг назад. Моя рука инстинктивно тянется к ножу, но сражаться им против закованного в доспехи и тяжело вооруженного Мадока – чистой воды самоубийство. – Не бросишь мне вызов напоследок? – скептически спрашивает он. – После того как я тебя скручу, ты будешь сидеть у меня в цепях. – Я никогда не хотела быть твоим врагом, – говорю я. – Но и быть в твоей власти я тоже не желаю. Едва договорив, я срываюсь с места и бегу сквозь снег. Делаю то, чего клялась никогда не делать: удираю. – От меня не убежишь! – кричит Мадок, повторяя свои ужасные последние слова, сказанные им моей родной матери перед тем, как убить ее. Память о ее смерти подстегивает меня, и я ускоряю бег. Дыхание вырывается у меня из легких облачками туманного пара. Мадок преследует меня, у себя за спиной я слышу его тяжелое дыхание. Пока я бегу, моя надежда затеряться от него в лесу тает на глазах. Как бы я ни петляла, он меня не упустит. Сердце грохочет у меня в груди, а я думаю сейчас только об одном – о том, что ни при каких обстоятельствах не должна привести Мадока к своим сестрам.