Одна за другой звучат песни, одно за другим приносят новые блюда, их достаточно для того, чтобы даже проголодавшаяся смертная вроде меня смогла наесться до отвала. Замечаю, как Хизер и Виви пробираются между столами, направляясь танцевать. Вижу Таракана и Бомбу, они вдвоем сидят в тени заново перестроенных тронов. Таракан бросает в открытый рот Бомбы виноградинки и ни разу не промахивается. Грима Мог что-то обсуждает с лордом Ройбеном, ее тарелка наполовину наполнена змеиным, наполовину каким-то другим мясом – не знаю чьим, и, если честно, знать не хочу. Никасия сидит на почетном месте, неподалеку от нашего стола, рядом с ней пристроились ее подданные. Вижу возле музыкантов Тарин, она что-то рассказывает им, широко размахивая руками. Замечаю Призрака, который тоже наблюдает за ней. – Прошу прощения, – произносит чей-то голос, и я вижу стоящего за плечом Кардана министра ключей Рандалина. – А, советник, – говорит Кардан, откидываясь на спинку своего кресла с той ленцой, которая обычно приходит к человеку после нескольких кубков вина. – Хотите попробовать вон те маленькие медовые кексы? Могу попросить, чтобы их передали. – Я хотел бы спросить, что нам делать с пленными – Мадоком, его армией и тем, что осталось от Двора Зубов, – отвечает Рандалин. – Кроме того, есть еще целый ряд вопросов, которые Совет надеялся обсудить с вами. – Завтра, – отмахивается Кардан. – Или послезавтра. А может, на следующей неделе. С этими словами он встает, отпивает большой глоток из своего кубка, ставит его на стол и направляется вдоль стола ко мне. – Потанцуем? – спрашивает он, предлагая мне руку. – Возможно, ты помнишь, какая я никудышная танцовщица, – отвечаю я, поднимаясь со своего места. Последний раз мы с Карданом танцевали в день коронации принца Дайна, прямо перед тем, как все вдруг пошло кувырком. А сам Кардан был тогда беспробудно пьян. «Ты меня по-настоящему ненавидишь. Не так ли?» – спросил он. «Почти так же, как ты меня», – ответила я. Он ведет меня туда, где скрипачи заставляют танцоров двигаться все быстрее, все быстрее, кружиться и подпрыгивать. Ладонь Кардана накрывает мою руку. – Не знаю, с чего мне начать извиняться в первую очередь, – говорю я. – За то, что я снесла тебе голову, или за то, что заставила слишком долго ждать, когда сделаю это. Я не хотела терять то немногое, что от тебя оставалось. И не могу не думать о том, как это чудесно, что ты жив. – Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, – говорит Кардан. – Услышать, что ты не хочешь, чтобы я умер. – Если ты собираешься отпускать шуточки на этот счет, то я… – Убьешь меня? – спрашивает он, поднимая сразу обе свои черные брови. Нет, мне кажется, я его все-таки ненавижу. Затем Кардан берет меня за руки и отводит от остальных танцоров в сторону потайной комнаты за стропилами, куда он уже затаскивал меня однажды. Комната осталась в точности такой, как я ее помню – с густо поросшими мхом стенами и низким диваном, примостившимся между двумя матово светящимися грибами. – Я умею быть жестоким или смеяться только тогда, когда расстроен, – говорит он, присаживаясь на диван. Я отпускаю руки Кардана и продолжаю стоять. И делаю то, что поклялась сделать сразу же, как только представится такая возможность. – Я люблю тебя, – говорю я, и эти слова вылетают в какой-то непонятной для меня самой спешке. Кардан ошеломлен. А может быть, эти слова были произнесены так поспешно, что он просто не уверен, правильно ли понял, что я сказала. – Ты не должна говорить так со мной из жалости, – очень осторожно произносит он, наконец. – Или потому, что я был под заклятием. Когда-то именно в этой комнате я просил тебя лгать мне, но умоляю не делать этого – сейчас. При воспоминании о той лжи у меня вспыхивают щеки. – Мне было нелегко полюбить тебя, – добавляет он, и в этих словах я слышу эхо слов его матери. Я представляла, что сказать эти слова будет для меня словно сорвать повязку с раны – больно, но быстро. Но я никак не думала, что Кардан станет сомневаться во мне. – Впервые ты мне начал нравиться, когда мы отправились на переговоры с правителями Нижних Дворов, – говорю я. – Ты был забавным, и это было странно. А потом мы пришли в Холлоу-Холл, и там ты показал себя умным. А еще я помню о том, что это именно ты вытащил нас обоих из тронного зала после коронации Дейна прямо перед тем, как я приставила нож тебе к горлу. Он не пытается меня прервать, поэтому мне остается только продолжать: – После того как я обманом заставила тебя стать Верховным королем, я думала, что коль скоро ты будешь ненавидеть меня, то и я тебя смогу ненавидеть, – говорю я. – Но ты ненавидеть меня не стал, и я почувствовала себя очень глупо. Думала, что у меня сердце разобьется. Думала, что это та слабость, которую ты сможешь использовать против меня. Но затем ты спас меня из Подводного мира, хотя логичнее было бы оставить меня гнить там. После этого я начала надеяться на то, что мои чувства могут быть взаимными. Но потом было изгнание… – Я прерывисто вздыхаю. – Я долго сдерживалась. Думала, что если сделаю это, если позволю себе любить тебя, то сгорю, как спичка. Как целый коробок спичек. – Но сейчас ты мне все объяснила, – говорит он, – и ты действительно меня любишь. – Я люблю тебя, – киваю я. – Потому что я умный и забавный, – улыбается Кардан. – Но ты забыла упомянуть о том, что я красивый. – И очаровательный, – добавляю я. – Хотя это похожие качества. Кардан притягивает меня к себе, и теперь мы оба лежим на диване. Я смотрю сверху вниз в бездонную глубину его черных глаз, на мягкий изгиб его губ. Стираю с верхнего кончика его заостренного уха засохшую капельку крови. – На что это было похоже? – спрашиваю я. – Быть змеем. – Это было похоже на то, словно ты сидишь взаперти в темноте, – медленно говорит он. – Я был одинок, и мне инстинктивно хотелось наброситься на кого-нибудь. Возможно, я не стал полностью животным, но и самим собой я больше не был. Не мог больше рассуждать здраво. Мыслей не было, были только чувства – ненависть, ужас, желание уничтожить. Я начинаю было что-то говорить, но Кардан жестом останавливает меня, и его губы изгибаются, но это не совсем улыбка, это нечто другое, больше чем улыбка. – Я мало что получил тогда, но тебя не забывал ни на секунду. И когда он целует меня, я чувствую, наконец, что снова могу нормально дышать. Эпилог Моя коронация проходит неделю спустя, и я удивлена тем, как много приехало на нее правителей Нижних Дворов вместе со своими придворными. Что интересно, многие сейчас изо всех сил стараются заполучить смертных в качестве своих гостей, детей-подкидышей, артистов или любовников. Началась настоящая мода на смертных. Мне странно видеть все эти абсурдные попытки втереться в доверие. Странно, но и приятно вместе с тем. Кардан поселил в своем поместье в Эльфхейме трех мастеров-фейри. Одна из них – Матушка Мэрроу. Второй – какой-то древний на вид хоб, который кажется спрятанным за своей огромной, тщательно завитой бородой. Я очень удивлена, когда обнаруживаю, что третий из них, смертный кузнец, переписывался когда-то с моим человеческим отцом. Когда мы с ним познакомились, Роберт из Джерси долго восхищался моим Закатом и рассказал мне любопытную историю о конференции, на которой они вместе с моим отцом присутствовали десять лет назад. Как только мастера обустроились на новом месте, их сразу загрузили работой. Церемония коронации начинается с наступлением темноты, и мы проводим ее под звездным ночным небом на новом острове Инсир. Пылают жаровни, в воздухе густо пахнет морем и благовониями. Земля под нами покрыта расцветающими по ночам лунными флоксами. На мне темно-зеленое, цвета лесной листвы, платье с вороньими перьями на плечах и рукавах, а Кардан одет в дублет, украшенный яркими крыльями жука. Бафен стоит в одной из своих длинных синих мантий, у него в бороде блестят украшения в виде астрологических символов. Он руководит церемонией. Оук одет в белый костюмчик с золотыми пуговицами. Тарин целует его в лоб, чтобы подбодрить, потому что ему предстоит надевать короны на наши с Карданом головы. – Согласно древней традиции Гринбриаров, соблюдаемой при Верховном Дворе, кровь венчает кровь, – начинает Бафен. – И хотя пока что нет короны, а значит, невозможна и клятва послушания на ней, мы тем не менее все же будем следовать традициям. Итак, Верховный король, получи свою новую корону от Оука – своего родственника по крови и наследника. Оуку явно не нравится то, что его назвали наследником, но он берет лежащую на подушке корону – венец из чистого золота с девятью зубцами в виде листьев, расположенных по окружности обода. Будучи Верховным королем, опускаться на колено Кардан не обязан ни перед кем, поэтому Вивьен поднимает на руках самого Оука, чтобы тот мог дотянуться. Смеясь, мой маленький брат надевает новую корону на голову Кардана. Толпа собравшихся на церемонию гостей встречает это ликованием. – Народ Эльфхейма, – произносит Бафен ритуальную фразу, которая не звучала на предыдущей, скомканной церемонии коронации Кардана. – Согласны ли вы признать Кардана из рода Гринбриаров своим Верховным королем? – Согласны! – отвечает дружный хор голосов. Теперь наступает моя очередь. – При любом Дворе редко бывает сразу два правителя, однако ты, Верховная королева Джуд Дуарте, показала нам, почему такое двоевластие может оказаться силой, а не слабостью. Когда Верховному Двору грозила опасность, ты восстала против наших врагов и разрушила заклятие, которое могло уничтожить всех нас. Выйди вперед и получи свою корону от Оука, твоего брата и наследника. Я выхожу вперед, останавливаюсь, а Вивьен вновь берет на руки моего брата. Он шлепает корону мне на голову. Корона точно такая же, как у Кардана, и меня удивляет то, какая она оказывается тяжелая. – Народ Эльфхейма, – произносит Бафен. – Согласны ли вы признать Джуд Дуарте своей Верховной королевой? На секунду повисает звенящая тишина, и я уже готова к тому, что меня не примут, но тут толпа в один голос отвечает ритуальное: – Согласны! Я радостно улыбаюсь Кардану. Он улыбается в ответ – тоже радостно, но и слегка удивленно при этом. Вероятно, я просто очень редко улыбаюсь так широко, как сейчас. – Вот теперь мы можем раздавать награды и карать предателей, – говорит Кардан, обращаясь к толпе. – Начнем с приятного, с наград. Он подает знак слуге, который выносит захваченный у Мадока меч, тот самый, которым он разрубил трон Эльфхейма. – Грима Мог, наш Главный генерал, – говорит Кардан. – Ты будешь владеть последним творением Гримсена до тех пор, пока будешь служить нам. Грима Мог с низким поклоном принимает меч и прикладывает руку к своему сердцу. – Тарин Дуарте, – продолжает Кардан. – Наше судебное разбирательство до сих пор не было официально завершено. Объявляю окончательный приговор, он вынесен в твою пользу. Двор Эльфхейма не имеет к тебе никаких претензий. Все поместья, земли и состояние Локка мы жалуем тебе и твоему будущему ребенку. В толпе проносится приглушенный гул голосов. Тарин выходит вперед и делает низкий поклон. – И, наконец, – говорит Кардан, – мы просим выйти вперед трех наших друзей из Двора Теней. Призрак, Бомба и Таракан выходят на ковер из белых лунных цветов. Все трое завернуты в плащи, скрывающие их с головы до пят, их лица спрятаны за тонкими черными вуалями. Кардан подает знак, и появляются пажи с подушечками в руках. На каждой из них лежит серебряная маска. Пустое металлическое лицо, хотя если присмотреться, то можно заметить притаившуюся в уголках губ усмешку.