Теперь она расслышала голоса преследователей: неразборчивые вопросы и ответный возглас: «Да не знаю я!» – Барышне нужно наложить швы, – неожиданно заявил Морган. – Она теряет много крови. – И то верно, – согласился главарь, уставившись на Келси своими черными глазами. Келси смело глянула на него в ответ, стараясь не обращать внимания на маску. Это была маска арлекина, но было в ней что-то необъяснимо страшное, напомнившее Келси кошмары, которые снились ей в детстве. Усилием воли, несмотря на сочащуюся по руке кровь, она заставила себя выпрямиться и посмотреть ему в глаза. – Кто ты такой? – Я – медленная смерть Тирлинга, девочка, и тебе придется нас простить. – Он кивнул, глядя куда-то поверх головы Келси. Она хотела проследить за его взглядом, но все вокруг внезапно погрузилось во мрак. Глава 3. Ловкач Признаком истинного героя служит то, что большинство его деяний свершаются в тайне. О них никто никогда не услышит. И все же, друзья мои, каким-то образом мы о них знаем. Собрание проповедей отца Тайлера. Из архивов Арвата – Просыпайся, девочка. Открыв глаза, Келси увидела перед собой небо столь ослепительно синего цвета, что ей показалось, будто она все еще спит. Но, оглядевшись вокруг, она поняла, что находится в палатке. Она лежала на земле, завернутая в шкуру какого-то животного. Келси не смогла определить, кому принадлежал этот мех, но шкура была очень теплой, такой, что девушке не хотелось вставать. Келси подняла глаза. Человек был одет во все синее. У него был характерный баритон, и она узнала его даже без жуткой маски. Его красивое лицо было гладко выбрито. Он смотрел на нее с благодушной улыбкой. К тому же он выглядел значительно моложе, чем ей показалось на берегу. Никак не старше двадцати пяти: высокие острые скулы, густые темные волосы, лицо, не тронутое морщинами, и яркие черные глаза. Они особенно поразили Келси – это были глаза человека, которому не могло быть и тридцати. – Где же твоя прекрасная личина? – Сейчас я дома, – простодушно ответил он. – Нет смысла прятаться под маской. Келси попыталась сесть, но движение вызвало резкую боль с правой стороны шеи, и она невольно потянулась рукой к больному месту. Осторожно ощупав рану, она обнаружила аккуратные швы, смазанные какой-то липкой субстанцией. – Рана заживет. Я сам зашивал. – Спасибо, – ответила Келси и вдруг поняла, что одета не в собственную одежду, а в какую-то белую рубашку, скорее всего, льняную. Она посмотрела на него, покраснев. – Да, это тоже я. – Его улыбка расплылась еще шире. – Но тебе не о чем беспокоиться, девочка. На мой вкус ты простовата. Келси почувствовала, что краснеет еще сильнее, и отвела взгляд. – Где мой плащ? – Вон там. – Он указал в сторону груды одежды в углу. – Но в нем ничего нет. Я не настолько благороден, чтобы устоять перед таким искушением. Он вытянул руку, в которой болтался сапфировый кулон. Рука Келси инстинктивно дернулась к шее, но ее собственный кулон был на месте. – Тот, кто отдал тебе оба камня, большой оптимист. А ведь поговаривали, что кулон Королевы утерян. Келси с трудом сдерживала себя, чтобы не потянуться за вторым кулоном, потому что он, очевидно, только этого и ждал от нее. Но глаза ее продолжали неотрывно следить за покачивающимся из стороны в сторону украшением. – Тебе что-нибудь известно об этих камнях? – Мне известно, что они принадлежат мне. Его глаза сузились. – А что ты сделала, чтобы их заслужить? Ты всего лишь дочка второсортной королевы со шрамом на руке. Второсортной. Келси отложила эту мысль на будущее и осторожно ответила: – Это случилось не по моей воле. – Может, и так. Что-то в его интонации насторожило Келси, дало ей понять, что она в опасности. С чего бы, ведь этот человек спас ей жизнь? Она смотрела, как камень раскачивается из стороны в сторону, отбрасывая голубые блики на ее кожу, и продолжала размышлять: чтобы торговаться, нужно иметь что-то, что можно предложить взамен. – Могу я узнать, как вас зовут, сэр? – Это не важно. Можешь называть меня Ловкач. – Он слегка отпрянул, выжидательно глядя на нее. – Это имя ничего мне не говорит. – Неужели? – Я выросла вдали от внешнего мира. – Ах, вот как! Что ж, в противном случае тебе было бы знакомо мое имя. Регент назначил за мою голову высокую цену. И она все растет и растет. – За что тебя разыскивают? – Я украл его лошадь. Помимо прочего. – Так ты вор? – В мире полно воров. Но, если уж на то пошло, я – их король. Келси невольно улыбнулась. – Вы поэтому носите маски? Ловкач не удостоил ее ответом. – За тебя тоже назначена высокая цена, девочка. – Официально? – Нет, не официально. Но в разных подозрительных местечках знают, что Регент готов щедро заплатить за твою голову. – За мою голову, – тихо ахнула Келси. – Да, девочка, твою голову. Причем цена увеличится вдвое, если эту голову можно будет узнать. Не иначе как он собирается преподнести ее в подарок мортийской стерве – та наверняка захочет повесить ее на видное место. Но твой дядюшка требует в доказательство кулон и твою руку. Келси вспомнились слова Карлин о судьбах неудачливых правителей. Она попыталась представить собственную голову на шесте, но не смогла. – Ну, девочка, – продолжал он обманчиво ласковым тоном, – что же мне с тобой делать? Внутри у Келси все сжалось, голова ее лихорадочно заработала. Этот человек хочет, чтобы она умоляла его. «Нужно доказать, что я чего-то стою. И поскорее». – Раз за твою голову назначена столь высокая награда, я могла бы предложить тебе помилование. – Это да, но лишь при условии, что ты просидишь на троне хотя бы несколько часов. В чем я сильно сомневаюсь. – И все же у меня может получиться, – твердо заявила Келси. Рана на шее вдруг резко заболела, но Келси не обратила на это внимания, вспомнив слова Кэрролла. – Я сильнее, чем кажется, и я готовилась к этому много лет. Ловкач смерил ее долгим внимательным взглядом. Келси поняла, что ему что-то от нее нужно. С каждой секундой она чувствовала себя все более неловко, но не могла отвести взгляд. Наконец, она выпалила вопрос, вертевшийся у нее на языке: – Почему ты назвал мою мать второсортной королевой? – Ты, видимо, думаешь, что она была первосортной? – Я слишком мало знаю, чтобы судить об этом. Что такого ужасного она сделала? Никто не хочет мне рассказывать! Его глаза расширились от удивления. – Так ты ничего не знаешь! Однако Карлин Глинн – выдающаяся женщина. Никто бы не подошел лучше на эту роль. Келси в изумлении открыла рот. Никто, кроме стражи ее матери, не знал, где она выросла. Если бы кому-то это было известно, то мортийские убийцы очутились бы на пороге ее дома много лет назад.