— Королева будет недовольна, если мы вмешаемся в её дела с пленницей, — ответил его стражник. Рис оглянулся через плечо. — Я разберусь со своей матерью, — когда он снова повернулся ко мне, в его голосе звучал гнев. — Они поместили её наверх без отопления или одеяла. Даже таранов укрывают попонами в холодные ночи. Баярд подошёл и встал за принцем. Его выражение лица было, как обычно, жестким, но впервые я не думала, что оно адресовано мне. Возможно, у меня были галлюцинации от голода и холода. — Ох, Джесси, как до этого дошло? — мягко спросил Рис. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я слышала добрый голос в этом ужасном месте, у меня выступила слеза и капнула на его руку. Он нежно вытер её и прошептал: — Всё будет хорошо. Каэлен недолго отсутствовал, вернувшись с новым паллетом и несколькими мягкими шерстяными одеялами. Рис поднял меня и усадил на новый паллет, а Каэлен обернул вокруг меня одеяла. — С-спасибо, — сказала я сквозь стучащие зубы, но, уже чувствовала, как моё тело становится теплее под толстыми одеялами. Рис протянул мне флягу с водой, я взяла её трясущимися руками. В этот раз я начала медленно потягивать, позволяя воде успокоить горло и утолить жажду. — Вот. Баярд взял у меня флягу и вложил что-то ещё в мои закованные руки. Оно было тёплым и завернуто в ткань, и когда я развернула её, мне захотелось плакать от вида мясного пирога. — Ешь его медленно, — велел он, когда я попыталась откусить большой кусок. Я вспомнила, что случилось, когда я слишком быстро пила, и откусила маленький кусочек, хорошо пережевав, прежде чем его проглотить. Мой пустой желудок так громко заурчал от первой за несколько дней еды, что казалось, будто дикий зверь прячется вместе со мной под одеялом. — Теперь лучше, — спросил Рис, когда мой желудок, наконец, перестал издавать звуки. Я кивнула и продолжила есть, наполовину ожидая, что Бохан ворвется в любую секунду в дверь и выхватит еду из моих рук. Мне нужна была вся пища, которую я могла получить, чтобы сохранить силы для всего, что приготовила для меня Королева Анвин. Рис сел напротив меня. Выражение лица его стражников говорило, что они не довольны тем, что принц сидит на полу, но они ничего не сказали. — Джесси, — доброжелательно начал он. — Как это могло случиться? Вне зависимости от того, что говорит моя мать, я не могу поверить, что ты когда-либо хотела украсть ки’тейн. Я вытерла рот тыльной стороной ладони. — Я не хотела. — Почему тогда они говорят, что ты была поймана при попытке украсть его? — спросил он. Когда я не ответила, он сказал: — Я хочу помочь тебе, но ты должна доверять мне. Я подняла взгляд на Барка и Каэлена и прошептала: — Только тебе. — Нет, — Баярд скрестил руки на груди. — Я не оставлю тебя здесь одного, Рис. Рис изогнул брови, глядя на своих стражников. — Она в наручниках, безоружная, и слаба, как новорожденная хама. Если я не способен защититься от неё, то ты, мой друг, очень плохой тренер. Хмурое выражение лица Баярда на секунду исчезло, но вернулось на место, когда он посмотрел на меня. — Мы будет сразу за дверью. Я ждала, пока закроется дверь, чтобы заговорить. Я согласилась поговорить с Рисом не потому, что думала, что он сможет спасти меня от королевы. Он может попробовать, но он не был достаточно сильным, чтобы пойти против неё и её стражи. Я сделала это, потому что знала, что, скорее всего, умру здесь, а были вещи, которые я должна была сказать ему, пока не стало слишком поздно. — Меня поймали в храме, но не в попытке украсть ки’тейн. Я не могу сказать тебе, почему я была там, только то, что я пыталась помочь миру фейри. Я пойму, если этого недостаточно, чтобы убедить тебя в моей искренности, но это всё, что я могу сказать, — я сделала паузу, чтобы глотнуть воды. — Это правда, что Бохан допрашивал меня в Неблагом Дворе, и был зол, когда я не ответила на все его вопросы. Но меня похитили и привезли сюда не поэтому. Рис ловил каждое слово. — Тогда зачем? Мгновение я колебалась, но продолжила. — Он сделал это потому что, когда я была в храме, я подслушала, как один из стражников королевы говорил с кем-то о том, как пройти через стражу, чтобы украсть ки'тейн. Ему пришлось забрать меня из Неблагого Двора до того, как я расскажу кому-нибудь, что я знаю, поэтому двое стражников королевы пробрались в мою камеру и забрали меня. Они сделали вид, что я сбежала и использовала портал в мой мир. Рис резко выдохнул. — Бохан хочет украсть ки’тейн? Я должен сказать матери. Он начал вставать, но я схватила его за рукав, останавливая. — Королева знает. Бохан действует по её воле. — Нет. Ты ошибаешься, — Рис покачал головой. — Не ошибаюсь, — твердо сказала я. — Она сама сказала это мне. Так же, она призналась, что украла ки'тейн в первый раз. Он вскочил на ноги прежде, чем я успела его остановить. — Это невозможно. Моя мать никогда не сделала бы ничего во вред мира фейри. На его возглас дверь открылась, и Баярд просунул голову внутрь. — Всё в порядке? Я смотрела на взволнованное лицо Риса и ждала, что он скажет «Нет». Он удивил меня, сказав: — Да. Он прошёлся до другого конца комнаты и обратно. — Скажи мне вот что. Какая причина может быть у Благой королевы, чтобы украсть нашу самую священную реликвию и подвергнуть опасности наш мир? Я услышала вызов в его голосе, но в его глазах мелькнула неуверенность. Этого было достаточно, чтобы продолжать. Он либо верил мне, либо нет. Что мне было терять? — Я не думаю, что она когда-либо намеревалась причинить вред миру фейри, — сказала я. — Но именно её действия привели нас туда, где мы находимся сейчас. Я знала это задолго до того, как попала в Благой Двор. Он перестал вышагивать и повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Как? Я не была уверена, спрашивал ли он, как королева украла ки'тейн или как я узнала обо всем этом. Я также не знала, готов ли он услышать всё это, но времени у меня было в обрез. Я похлопала по паллету рядом с собой, и он сел. Затем я переместилась так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. — Всё началось с того, что я по работе попала в дом человека, занимающегося торговлей на чёрном рынке, на которого Агентство устроило облаву. Я рассказала ему о Льюисе Тейте, торговце, у которого, по мнению Агентства, находился ки'тейн, и о том, как я связала Тейта с Давианом Вудсом. Затем перешла к вечеринке у Давиана, где я видела, как один из стражников королевы создал портал и говорил с ней о ки'тейне. Рис попытался прервать меня в этот момент, но я подняла руку, останавливая его. Он мог задать все вопросы, какие хотел, когда я закончу рассказывать свою историю. Рис хранил молчание, когда я заговорила о Фарисе, и о том, что ему пришлось пережить после того, как он узнал, кто похитил ки'тейн. Глаза Риса расширились от ужаса, когда я описала Фариса, завернутого в железо в том подвале, и рассказ самого Фариса об этом. Рис недолго пробыл в мире людей, но, как и любой фейри, он знал, насколько смертельно опасно железо и что может сделать с телом фейри длительный контакт. Люди королевы могли убить Фариса, но вместо этого они решили пытать его в течение нескольких месяцев. Добросердечный Рис с трудом воспринимал подобную жестокость со стороны людей, которых он знал. Я продолжила свою историю, рассказав ему о Гусе, и о том, как он хранил ки’тейн в себе всё это время. Я рассказала, как люди Давиана похитили Конлана и меня, и Давиан поведал мне о своей сделке с Королевой Анвин. Как меня подстрелил один из людей Давиана во время нашего побега, и что мне пришлось бы умереть, если бы Лукас и его люди не попытались меня обратить. — Чего я никак не могла понять, так это почему королева хотела забрать ки’тейн из мира фейри, — сказала я, частично обращаясь к себе. — Сегодня я получила ответ. Она сказала мне, что сделала это, чтобы баланс магии нарушился, показав как опасно оставлять барьер открытым. Она хотела использовать это, чтобы убедить Неблагой Двор запечатать барьер навсегда. Но потом ки’тейн был утерян, и всё вышло из-под контроля. Рис выглядел так, будто я ударил его в живот. — Всю мою жизнь, мама говорила о том, чтобы запечатать барьер. Временами мне казалось, что она что-то хочет сделать для этого, но я не мог подумать, что она зайдет так далеко. — Она снова собирается предпринять попытку. В этот раз она не будет забирать ки’тейн из мира фейри, но она собирается использовать его, чтобы заставить Неблагих, — я сделала паузу. — И она планирует выставить это так, будто я украла его. — Как она сможет это сделать? Она должна знать, что ты расскажешь им правду о ней и… — он уставился на меня на несколько секунд, и затем энергично закачал головой. — Нет. Она может быть виновна в других вещах, но моя мать не прибегнет к убийству невиновного. Я не могу поверить в это. Мой желудок переворачивался каждый раз, когда он называл Королеву Анвин своей матерью. Его настоящая мама — наша мама — была хорошей, сильной, любящей, яростно защищающей женщиной, у которой этот монстр украл сына. Я посмотрела в его голубые глаза, точно такое же, как у нашего отца, и меня вдруг охватили печаль и тоска. Я больше никогда не услышу папин смех или не почувствую тепло и безопасность его объятий. Моя смерть уничтожит нашу семью, и победа Королевы Анвин над нами будет полной. И я ничего не могла сделать, чтобы остановить её. Я потянулась к руке Риса и зажала её между своими. Я не была способна изменить своё будущее, но я могла дать моим родителям кое-что взамен перед своей смертью. Мы и моим отцом ошибались. Мы думали, что единственный шанс защитить нашу семью от королевы, это хранить правду о Калебе в секрете. Что нам следовало сделать, так это рассказать нашу историю всем, кто будет готов слушать. Большинство бы не поверило нам, но достаточное количество людей поверило бы. Если бы мы разоблачили её, и с нами что-то случилось, люди бы узнали, кто это сделал. Но важнее, Рис бы знал. — Есть ещё кое-что, что я должна сказать тебе. Я думаю, что это настоящая причина того, что Королева Анвин так усердно старается закрыть мир фейри от мира людей. Он нахмурился.